Цветок на камне - Хелен Кинг

Тихая, теплая ночь располагала к нежности и ласке, бурные страсти не вписывались в этот умиротворенный покой. Эллис, по натуре более тонкая, чем Фред, уловила настрой этой волшебной ночи, и потому ей хотелось чего-то романтичного. Но Фред овладел ею, как обычно, без ласковых слов и нежных прикосновений, не грубо, но как-то без души. Она в первый раз за все время их общения осталась совершенно не удовлетворенной и недовольной. Правда, к утру все забылось…

Утро было такое же ясное и солнечное, как и предыдущее. Эллис собиралась идти в бассейн, когда в номере зазвонил телефон. Фред подошел к аппарату, ответил, некоторое время слушал молча, потом поблагодарил и повесил трубку. На его лице отразилось беспокойство.

— В чем дело? — с тревогой спросила Эллис.

— Сообщили, что на мое имя пришла срочная телеграмма. Не представляю, что могло случиться? Сейчас я спущусь в рецепцию.

Через несколько минут Фред вернулся, неся в руке сложенный листок. Его лицо выражало такую гамму чувств, что трудно было определить, какое из них преобладает — досада, огорчение, возмущение, злость?

Выяснилось, что главный тренер команды вызывает Фреда на ответственные соревнования, график проведения которых неожиданно изменился, а запасной игрок, как назло, сломал ногу. Другого выхода не оставалось — нужно было срочно вылетать на родину, тем более что билет на ближайший рейс был уже предусмотрительно заказан.

Эллис так расстроилась, что чуть не плакала. Она сидела, опустив руки, и не могла заставить себя встать и помочь Фреду собирать вещи. Первым ее порывом было уехать вместе с ним, но Фред категорически воспротивился этому. Он приводил разные аргументы, чтобы уговорить ее остаться: первый раз выбралась на юг, к морю, да еще за границу, да и билетов на самолет может не оказаться, ведь туристический сезон в разгаре, а он сыграет важный матч и может вернуться к ней.

— Когда? — с легким упреком в голосе поинтересовалась Эллис. — Сначала тренировки, потом игра. Я знаю, что одной игрой дело не ограничится, а когда ты освободишься, я уже в любом случае буду дома. Там и встретимся. — Она тяжело вздохнула и добавила: — Правда, я совершенно не представляю, что буду тут делать одна…

После завтрака, проводив Фреда до такси, Эллис побрела в одиночестве на пляж. Ей уже ничего не хотелось. Встречаясь при разных обстоятельствах с другими постояльцами отеля, она успела понять, что англичан или англоговорящих отдыхающих кроме них не было. Были немцы, французы, несколько японцев, греки из Афин, но вряд ли кто-нибудь хорошо владел английским, чтобы можно было свободно общаться. К тому же отдыхали в основном семьями. Обслуживающий персонал понимал английский на бытовом уровне, но и только. Свой долгожданный отпуск Эллис предстояло провести в одиночестве и скуке. Какое невезение!

Настроение было испорчено, и единственное, что могло его немного исправить, это ласковая морская вода, способная успокоить и утешить. Эллис шла по берегу, погруженная в свои невеселые мысли, пока не достигла того места, где вчера так хорошо начинался их совместный с Фредом отдых. Она расстелила полотенце и села, обхватив колени руками. Чуть заметный ветерок рябил воду, и слабые волны, набегая на берег, как ласковая собака, лизали ступни.

Примерно через полчаса на прежнем месте опять появился мужчина с девочкой. Он повернул голову вправо и несколько секунд смотрел туда, где среди серо-коричневых камней выделялся бирюзовый купальник, облегавший прелестную стройную фигурку. Мужчина оставил ребенка с игрушками на берегу, а сам с разбега бросился в воду и поплыл красивым кролем. Эллис полюбовалась слаженными движениями пловца и снова отвернулась, машинально перебирая камешки.

Он был уже довольно далеко от берега, когда она услышала душераздирающий крик девочки. Не раздумывая ни секунды, Эллис бросилась на помощь ребенку. Камни впивались в ноги, но она не обращала на это внимания.

Девочка продолжала истошно кричать. Подбежав к ней, Эллис обняла ее и крепко прижала к себе. Девочка вся дрожала.

— Что случилось? Почему ты плачешь? Тебе больно? — взволнованно спрашивала Эллис, одновременно осматривая малышку и не находя никаких внешних причин ее слез.

Девочка уткнулась головкой в светлых кудряшках в грудь Эллис, из больших голубых глаз, опушенных густыми, загнутыми вверх ресницами, катились крупные слезы.

— Не плачь, успокойся, все хорошо! — уговаривала ее Эллис и вдруг сообразила, что та может не понимать английских слов.

Однако девочка, всхлипывая и глотая слезы, неожиданно проговорила по-английски:

— Я очень боюсь!

— Кого?

Детская ручка, дрожа, указала направление. Эллис посмотрела туда. Около огромного валуна на границе суши и моря лежала огромная морская черепаха. Она была мертвой, и ее неподвижность действительно выглядела пугающей.

— Не бойся, это всего лишь черепаха, хотя и большая. Она очень старая, много лет проплавала в море, а потом умерла и волны вынесли ее на этот берег.

— Умерла… — печальным эхом отозвалась девочка. — Как моя мама.

Эллис внимательно посмотрела на нее, но ни о чем спрашивать не стала. Она не знала, как нужно разговаривать с маленькими детьми, ведь у нее не было ни младших братьев и сестер, ни собственных детей. Взглянув еще раз на черепаху, Эллис подумала, что если бы она сама встретила такую громадину в море, то, наверное, испугалась бы не меньше, чем этот ребенок.

Девочка никак не могла успокоиться, все еще дрожала и прижималась к Эллис.

— Как тебя зовут?

— Кэти. А тебя?

— Эллис.

Когда она спешила на выручку к маленькой Кэти, отец девочки тоже услышал отчаянный крик ребенка. Но что он мог сделать? До берега было далеко. Его сердце похолодело от тревоги. Он резко повернул в обратную сторону и так быстро, как только мог, поплыл к берегу. Изредка поднимая над водой голову, чтобы вдохнуть воздух, он видел, как девушка в бирюзовом купальнике мчалась по берегу к его дочке, как присела рядом с ней на корточки и что-то говорила ей.

Он порывисто выбежал из воды, поднимая ногами столбы брызг, и бросился к дочке.

— Кэти, что случилось? С тобой все в порядке? Как ты меня напугала!

— Папочка! Я сама очень испугалась! Смотри! — И она показала на мертвую черепаху. — Я не хочу, чтобы она тут оставалась, а то я сюда больше не приду, — заговорила Кэти капризным тоном, зная по опыту своей небольшой еще жизни, что отец ей ни в чем не откажет.

— Не волнуйся, дорогая, завтра ее здесь не будет, — оправдал надежды дочери любящий отец.

Эллис, отойдя чуть в сторону, стала невольной свидетельницей этой семейной сценки. Пока отец общался с ребенком, она успела заметить, что он — высокий мужчина с широкими плечами, узкими бедрами, хорошо развитыми ногами и торсом. Такое сложение обычно отличает спортсменов-пловцов. Загар на лице оттенял умные серые глаза с темными, почти черными зрачками; над глазами разлетались в стороны немного удивленно приподнятые брови. Чуть удлиненный овал лица, прямой нос и красиво очерченные губы, в углах которых притаилась грусть. С его мокрых русых волос капала вода. Он выглядел очень мужественно, и это впечатление не ослаблялось даже некоторым налетом только что испытанного им сильного волнения. На вид ему было лет тридцать или немного больше, и Эллис призналась про себя, что такого красивого мужчину она еще не встречала.