Твою беду руками разведу - Светлана Лубенец

На носу были выходные, которые Лера впервые за полтора года должна была провести без Андрея. Два дня полного одиночества настолько страшили ее, что в пятницу после работы она зашла в театральную кассу и взяла билет на первый же попавшийся спектакль. Лера тут же у кассы забыла его название, потому что важным был не сам спектакль, а возможность провести субботний вечер в большом коллективе.

Утром Лера поднялась с постели как могла позднее, вяло позавтракала и занялась собой. Она собиралась в театр так, как стоило бы собираться на бал, от успеха на котором зависела бы вся оставшаяся жизнь. Для начала она довольно долго расслаблялась в ванне, добавив в воду душистое лавандовое масло, потом сделала питательную маску на лицо и декольте, хотя вовсе не собиралась открывать плечи и сильно обнажать грудь. Затем маникюр был сделан, а также и педикюр. Так… заодно…

Когда лак высох, Лера решила, что пришла пора пообедать. Есть ей совершенно не хотелось, но обедом можно было убить еще около часа, если не торопиться и делать на каждый кусок не меньше двадцати жевательных движений. С трудом влив в себя тарелку куриного супчика, в котором особенно нечего было жевать, Лера поняла, что часа за едой не протянет. Убрав обратно в холодильник масло и сыр, к которым так и не смогла притронуться, она принялась за прическу. Для театра подходил парадный вариант, и Лера завила длинные густые волосы в крутые крупные кольца. После этого пора было переходить к лицу, и она перешла. На веки положила серебристые перламутровые тени, на нижние — темно-серые, растушеванные так, будто ресницы отбрасывают густую тень. На кожу — бежевый тон, на скулы — чуть-чуть румян в тон винно-красным блестящим губам, на которые Лера всегда делала главный акцент.

Теперь украшения. К серебристым теням и перламутру маникюра — только серебро. В качестве контраста к круто завитым кудрям — гладкие удлиненные пластинки серег. Такой же перстень, с длинной гладкой серебряной пластинкой, в углу которой сверкает крохотный фианитик, граненный под бриллиант. На запястья — три серебряных браслета: два на правую руку и один на левую.

Ничего, кроме черных брюк, Лера не носила, а потому главным в ее одежде всегда был верх. В театр она решила надеть маленькую узкую и тоже черную блузочку, обтягивающую ее, как корсет. Сверху она задрапируется черно-красным палантином, заколов его у плеча серебряной заколкой, составляющей с серьгами и перстнем единый гарнитур. Дополнят образ сапоги на высоченной шпильке и узкая сумочка-ридикюль на длинном тонком ремешке.

Лера уже была абсолютно готова на выход, а до спектакля оставалось еще целых два с половиной часа. Можно, правда, идти нога за ногу, посетить по пути пару торговых точек с одеждой и парфюмерией, потом поторчать на остановке возле киоска с яркими журналами, пропустив несколько троллейбусов, которые идут к метро… Да, пожалуй, она так и сделает. Не нервничать же дома!

Лера надела свою замшевую курточку, вместо каракулевого шлема накинула на голову черно-красный палантин, которым в театре красиво задрапирует плечи, и вышла из дома. Она, как и планировала, зашла в магазин модной одежды и даже присмотрела себе джемперок, который можно будет купить с получки. В парфюмерном магазине купила тюбик ярко-красной помады, поскольку старая была уже ополовинена. На троллейбусной остановке Лера с пристрастием осмотрела обложки всех глянцевых журналов, выставленных в витринах киоска периодической печати, очередной раз подивилась идиотизму рекламных слоганов и действительно пропустила несколько троллейбусов. И все же, как ни старалась, появилась в Александринке аж за сорок минут до начала спектакля. Так и не удосужившись узнать название спектакля, Лера, которая наконец по-настоящему проголодалась, сразу прошла в буфет, где заказала себе три бутерброда с красной рыбой, пирожное и два кофе. Еды как раз на сорок минут, если откусывать маленькими кусочками, просчитывать жевательные движения и при этом еще разглядывать зал кафе и его посетителей.

Когда один бутерброд был съеден, напротив Леры, даже не спросив ее разрешения, плюхнулся молодой мужчина в спортивной куртке, которая абсолютно не вязалась с интерьером только что отремонтированной Александринки и с изящным прикидом соседки по столику. Он громко шмякнул о столешницу бутылкой с пивом и пустым стаканом с толстым дном. Взглядом, пустым, как этот стакан, он окинул Леру, потом налил себе густо пенящийся напиток и залпом выпил его. Второй стакан он опустошил еще быстрее, чем первый. Лера с удивлением смотрела на дергающийся кадык мужчины. По ее мнению, так жадно пить можно только после утомительного многодневного перехода по пустынным барханам.

Мужчина выдохнул так шумно, что горьковато-кисловатый пивной дух долетел до Лериных ноздрей. Они брезгливо дернулись, но мужчина не смотрел даже на внушительных размеров копну глянцевых кудрей на Лериной голове. Что ему были ее тонкие ноздри… Он вылил в стакан остатки пива, так же громко их проглотил и сделал знак официантке. К столику тут же подскочила хорошенькая девчушка в черном форменном платьице, с белой кружевной коронкой на голове и в очаровательном передничке.

— Еще два пива, — буркнул мужчина.

— Закусывать будете? — мелодичным голоском спросила девчушка в коронке.

— А если не буду, то что? Пива не принесешь, что ли?

Вышколенная официантка в ответ на его грубость не повела даже бровью.

— Обязательно принесу, — с обворожительной улыбкой сказала она. — Я просто хотела вам предложить соленых фисташек или колечки сушеного кальмара.

— Да? — растерялся мужчина, которому не удалось поскандалить, хотя явно очень хотелось. — Ладно, тащи кальмара. Колечки какие-то… Вот ведь изгаляются…

Лера хотела было демонстративно пересесть от грубияна и алкаша, но поняла, что сразу прихватить все тарелочки и чашечки не удастся, и осталась на месте. Когда она принялась за пирожное, ее сосед по столику вдруг замер с пивным стаканом у рта, расширившимися глазами уставившись ей за спину. Лера невольно оглянулась и тут же резко вернула голову в исходное положение. В дверь театрального кафе вошел Андрей, ведя под локоток свою бледногубую блондинку в ужасном трикотажном платье цвета больной бирюзы и все с тем же ужасающим перманентом на голове.

Лера с трудом проглотила кусок пирожного. Этого только не хватало! Ну почему ей так не везет? Хотела развеяться, забыть об Андрее хотя бы на пару часов, пока идет спектакль, и вот что получилось… Ни в коем случае нельзя попадаться ему на глаза. Шаповалов может подумать, что она специально его преследует. Придется тянуть остатки кофе с маленьким кусочком пирожного до тех пор, пока парочка не покинет кафе. Сделать, что ли, еще заказ? Нет, пожалуй, в нее больше не влезет ни бутербродов, ни пирожных… А вдруг у них еще и в зрительном зале места рядом окажутся? Нет! Только не это! Видимо, придется досидеть в кафе до последнего посетителя, а потом по-тихому уйти домой.

— Вы не могли бы слегка сдвинуться? — обратился к ней сосед по столику и даже показал рукой, в какую сторону ей надо сдвигаться.

Лера чуть подалась вправо на сиденье собственного стула.