Золото для Дракона - Мария Зайцева

распутная бабка Катаржина! Почему не предупредила, что так тоже могут мужчины делать? Или это только драконы?

Он лижет меня, с пошлыми хлюпающими звуками, проводит узким жестким языком по складкам, раздвигает, проникает В МЕНЯ! Каждое его движение – это маленький взрыв! Это полет со скалы! Я же разобьюсь! Я же не выдержу! Я же… А-А-А-А-А!!! Я не выдерживаю.

Тело трясет с такой силой, что дракону приходится держать меня за бедра, словно я могу ускользнуть.

Не могу! Не могу ускользнуть! Не хочу ускользать! Не хочу, чтоб это останавливалось!

Я выгибаюсь, ослепленная удовольствием, кричу. Эхо от моего крика отражается от стен пещеры, множится, накладывается на хриплое жестокое рычание.

Он злится? Ему что-то не нравится?

Я таращу слепые глаза в черноту, все еще подрагивая от произошедшего, ловлю желтый жгучий, полный радостного предвкушения взгляд, и уже через мгновение понимаю: ему все нравится. Просто он тоже хочет. Большего.

Тьма ложится на меня, прижимает к мягкому ложу, забрасывает безвольные ноги высоко на плечи, хрипит низко-низко:

– Сла-а-адкая… Золото мое…

А потом я чувствую… Давление. Боль. Заполненность. Ожог! И это тоже больно. Но по-другому. Так, что хочется двигаться, чтоб одновременно потушить и разжечь сильнее. Не знаю, как так можно, но это именно то, что я испытываю.

Тьма хрипит еще что-то о том, какая я красивая, какая я золотая, какую-то полнейшую бессмыслицу, которая странным образом дурманит голову еще сильнее, еще отчаяннее.

Тьма заполняет меня, двигается, вперед и назад, сначала медленно и неотвратимо, словно море, бьющееся сейчас о скалы в едином с нами ритме, завораживающем танце, которому я подчиняюсь, от которого я схожу с ума. Потому что тянусь к моему (МОЕМУ!) дракону, подставляю губы. Мне хочется, чтоб он заполнил меня еще и здесь, мне это необходимо.

И тьма с радостью подчиняется. Меня целуют. Глубоко и грязно. Долго, не давая дышать, завораживая голову, ловя единый ритм с движениями во мне и волнами снаружи. И это длится и длится, то медленно и длинно, то быстро и ритмично, долго-долго…

Пространство вокруг нас наполняется звуками, полностью подстраивающимися под происходящее: плеск волн далеко внизу, хриплые выдохи, мои тихие стоны в такт каждому движению, эхо нашего порочного танца, кружащее, завихряющееся в кокон.

Мне уже давно не больно, просто безумно сладко и хочется тоже чуть-чуть двигаться, навстречу ему, хочется трогать, прижимать к себе, проводить ногтями по мокрой от пота спине, вдыхать полной грудью мускусный, тяжелый аромат возбуждения. И моей в том числе возбуждения!

Он сильный, этот черный бешеный дракон. Неутомимый. Словно железный.

И насыщается мною, не торопясь, обстоятельно, смакуя каждое мгновение.

И вот я уже даже не нахожу сил стонать, только тихо выдыхаю в такт глубоким, долгим движениям. И не могу понять, где я уже: в дурмане, или в реальности? Бессильно скольжу пальцами по широченным каменным плечам, не в силах их удержать, раскидываю руки в стороны, периодически проваливаясь в непонятный сладкий морок, полубред. Нет меня больше. Нет Катаржины Касси, дерзкой, веселой, неугомонной, вечной папашкиной занозы, бабушкиной любимицы…

Я больше не существую. Я – просто что-то аморфное, неспособное даже двигаться самостоятельно, неспособное мыслить. Только чувствовать. Только раскрываться еще сильнее, впуская в себя все больше и больше тьмы…

А тьма неумолима. Она все шепчет, целует, утешает, раскачивает в своих объятиях, не позволяя вынырнуть на поверхность.

А потом, совершенно неожиданно и без какого-либо перехода, я чувствую, как внутри опять начинает жечь драконий огонь, он ширится, растет, разливается по всему телу, и, словно понимая это, укоряет темп тьма. Вспыхивают и гаснут желтые драконьи глаза, и на мгновение я вижу жесткое лицо над собой. Я тянусь к нему, хочу провести опять пальцами, поймать это ощущение реальности, но пальцы мои снова прихватывают зубами, прикусывают, причиняя боль и разливая дополнительное удовольствие по телу.

И тогда я взрываюсь. Совсем не так, как до этого, когда дракон облизывал меня внизу. По-другому. Ярче, грубее, сильнее. Я кричу и бьюсь под ним, полностью потеряв себя, и только ощущаю, как движения его во мне становятся жестокими, дракон вбивается в мое тело уже с дикой скоростью, и я не могу понять, почему в этот момент все еще в сознании, а не в отключке от удовольствия и слабости.

Последняя мысль, перед тем, как улететь в спасительное беспамятство – если дракон бабки Катаржины был хотя бы в четверть такой же, то я ее понимаю. Очень хорошо понимаю.

Глава 3

Я прихожу в себя опять в темноте. С трудом разлепляю глаза, хотя, в принципе, могла бы и не стараться. Все равно не вижу совершенно ничего. Как слепая.

Дракона рядом не наблюдается, и неожиданно это ощущается, как потеря. За то время, что провела в его пещере(кстати, а сколько я провела в его пещере? Ни малейшего представления), уже успела к нему привыкнуть. К его постоянному присутствию, не холодному, как показалось в самом начле, а совсем наоборот… Словно горячий источник рядом, с ним тепло, жарко даже, томительно сладко и до дрожи правильно.

Господи, Катаржина, да ты как кошка. Погладили разок – и радостно растопырилась, да зад подставила. Вроде как, и стыдно должно быть… А нет, не стыдно.

В конце концов, моей вины в происходящем никакой.

Дракону с какого-то перепуга я понравилась, причем настолько, что схватил и к себе с логово упер. Такого на моей памяти и не было ни разу. Наоборот, драконы от дев отбиваются всегда любыми способами.

Потому что заполучить в любовники дракона – это ж радость. Нет, если замужняя, то никакой чести, конечно, но вот дева, да еще и не самых благородных кровей… Отличный способ получить все и сразу. Получится увлечь зверя, да надолго, и будешь в почете и достатке. Драконы, конечно, те еще твари скупые, но на своих женщин не экономят. Говорят. Замуж не зовут, не выходят у них женщины замуж, во грехе живут, но и не обижают ничем. Правда, даже в хрониках скупо упоминалось о том, что кто-то из драконов надолго со своей человеческой избранницей оставался. Они же звери, звериному подчинены. Поиграли и разошлись. Деву после дракона замуж брали с удовольствием, потому как при достатке.

А если еще и родить умудрялась – то все. Обеспечивала себе светлое будущее, а ребенку своему на всю жизнь – верный кусок хлеба. Ведь, даже если не проснется в отпрыске кровь драконья, то все равно будет под постоянным присмотром государства. И дети его – тоже. Мало нас, таких. Очень. Все наперечет.

А