Абсолютная власть - Дэвид Бальдаччи

К сожалению, эта страсть никогда не обращалась в ее сторону, несмотря на тонкие намеки и прикосновения, задерживающиеся чуточку дольше положенного; какие только старания она не прилагала, чтобы показаться ему утром, когда она выглядит лучше всего. Пока что эта стратегия не приносила никаких результатов, но до тех пор, пока не пробьет ее час – а он непременно пробьет, повторяла себе женщина, – она будет терпеливо ждать.

Женщина выглянула в окно. Это продолжается слишком долго: ей пришлось отказаться от всего остального. Она недовольно скривила рот.

* * *

Лютер услышал, как к дому подъезжают машины. Метнувшись к окну, он проводил взглядом маленький караван; тот завернул за дом, туда, где его не будет видно со стороны шоссе. Из лимузина вышли четверо, из микроавтобуса – еще один. Лютер лихорадочно соображал, кто это может быть. Народу слишком мало, чтобы это были возвратившиеся хозяева особняка. И слишком много, если речь идет только о том, чтобы просто проведать дом. Ли́ца он различить не мог. У него мелькнула мысль, что по какой-то прихоти судьбы особняку суждено быть ограбленным дважды за одну ночь. Однако это было бы уже слишком невероятным. В данном ремесле, как и во многих других, нужно оценивать шансы. К тому же преступники не идут на дело, разодевшись в наряды, больше подходящие для светского приема.

Лютер лихорадочно соображал, слушая доносящиеся звуки, предположительно из-за дома. Ему потребовалась всего одна секунда, чтобы понять, что путь к отступлению отрезан, и составить план действий.

Схватив свою сумку, Уитни подбежал к панели сигнализации у входной двери и включил охранную систему дома, мысленно поблагодарив свою память на цифры. Затем юркнул в хранилище, тщательно закрыл за собой дверь и отступил в самый дальний угол крохотного помещения. Теперь оставалось только ждать.

Лютер мысленно проклял свое невезение: все шло так гладко… Затем он тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли, и заставил себя дышать глубоко и ровно. Это все равно что летать на самолете. Чем дольше этим занимаешься, тем выше вероятность того, что с тобой случится какая-нибудь неприятность. Оставалось лишь надеяться на то, что у новоприбывших в дом не возникнет необходимости внести депозит в этот личный банк, в котором он сейчас обосновался.

До него донесся взрыв смеха, затем размеренный гул голосов, вместе с громким писком системы сигнализации, похожим на пронзительный рев реактивного самолета, пролетающего над самой головой. Похоже, возникло небольшое замешательство по поводу кода к охранной системе. У Лютера на лбу высыпали бисеринки пота: он явственно представил себе, как срабатывает сигнализация, после чего у полицейских возникает желание проверить на всякий случай каждый дюйм дома, начиная с этого маленького гнездышка, где он сейчас устроился…

У него мелькнула мысль: а как он поступит, когда откроется зеркальная дверь и внутрь хлынет яркий свет, не оставляя никакой надежды укрыться? Незнакомые лица, заглядывающие в хранилище, пистолеты в руках, ему зачитывают его права… Лютер едва не рассмеялся вслух. Попался в западню, словно крыса, мать твою, и бежать некуда. Он не курил уже почти тридцать лет, но сейчас ему отчаянно захотелось затянуться. Бесшумно опустив сумку на пол, Уитни медленно вытянул ноги, чтобы они не затекли.

Загремели тяжелые шаги по дубовым ступеням лестницы. Этих людей, кем бы они ни были, нисколько не волновало, знает ли кто-либо об их присутствии в доме. Лютер насчитал четырех человек, возможно, пятерых. Они повернули налево и направились в его сторону.

С легким скрипом открылась дверь в спальню. Лютер напряг память. Все свои вещи он собрал, а все чужие положил на место. Трогал он только пульт дистанционного управления и точно совместил его со свободным от пыли прямоугольником на столике. Теперь Лютер слышал голоса лишь троих человек – одного мужчины и двух женщин. Одна женщина, похоже, пьяна в хлам, вторая настроена деловито. Затем миз[2] Деловитая исчезла, дверь закрылась, но замок никто не запирал, и миз Пьяная осталась наедине с мужчиной. Где остальные? Куда подевалась миз Деловитая? Хихиканье продолжалось. Шаги приблизились к зеркалу. Лютер забился в дальний угол, надеясь на то, что кресло его скроет, но понимая, что это невозможно.

И тут ему прямо в глаза ударила вспышка света. Он едва не вскрикнул, потрясенный тем, насколько внезапно его крошечный мир перешел от кромешного мрака к ослепительному солнцу. Лютер часто заморгал, стараясь приспособиться к новому уровню освещенности; его максимально расширенные зрачки за считаные секунды сжались в точки. Однако не было никаких криков, никаких лиц, никакого оружия.

Наконец, после того как прошла целая минута, Уитни осторожно выглянул из-за кресла – и тут его ждал еще один шок. Дверь хранилища словно исчезла; он увидел перед собой эту чертову спальню. Лютер едва не отпрянул назад, но вовремя взял себя в руки. Внезапно он понял, для чего предназначалось кресло.

Уитни узнал обоих, кто находился в комнате. Женщину он уже видел сегодня, на фотографиях: это была любимая женушка, предпочитающая наряжаться как шлюха.

Мужчину Лютер узнал по совершенно другой причине; определенно, это был не хозяин дома. Потрясенный, Уитни покачал головой и медленно выдохнул. У него тряслись руки, его захлестнула волна тошноты. Поборов ее, он уставился на то, что происходило в спальне.

Дверь в хранилище служила также двухсторонним зеркалом. Поскольку снаружи горел яркий свет, а в маленьком помещении царила темнота, Лютер словно видел перед собой огромный телевизионный экран.

Затем он увидел это – и судорожно вздохнул. Бриллиантовое ожерелье на шее у женщины. Двести тысяч, на его наметанный взгляд, а быть может, и больше. Та самая безделушка, которую убирают в домашний сейф перед тем, как лечь спать. Но тут легкие Лютера снова свободно расправились – он увидел, как женщина сняла ожерелье и небрежно уронила его на пол.

Его страх отступил настолько, что он поднялся на ноги, осторожно приблизился к креслу и медленно опустился в него. Вот так же здесь сидел старик, наблюдая за тем, как его женушка развлекается с великим множеством мужчин. Судя по ее внешности, Уитни предположил, что в этом множестве были и молодые парни, прозябающие на мизерном жалованье или имеющие нелады с законом. Однако сегодняшний гость-джентльмен принадлежал к совершенно иному классу.

Лютер огляделся вокруг, прислушиваясь к звукам остальных обитателей дома. Но что на самом деле он мог? За тридцать с лишним лет активного занятия преступным ремеслом Уитни еще никогда не встречал ничего подобного, поэтому сейчас решил заняться тем единственным, что было в его силах. Пусть от полной катастрофы его отделял лишь дюйм стекла, Лютер уютно устроился в мягком кожаном кресле и стал ждать.

В трех кварталах от белой громады Капитолия Джек Грэм отпер входную дверь своей квартиры, бросил пальто на пол и направился прямиком к холодильнику. С банкой пива в руке плюхнулся на протертый диван в гостиной. Отпив глоток, быстро окинул взглядом крошечную комнату. Какое разительное отличие от того места, где он только что побывал… Подержав пиво во рту, Джек проглотил его. Мышцы его квадратного подбородка напряглись, затем расслабились. Ноющие мурашки сомнения медленно утихли, но они обязательно вернутся: они всегда возвращаются.