В поисках построения общего языкознания как диалектической системы - Алексей Федорович Лосев

ясности в вопросе о том, что такое, например, фонема или что такое грамматическое предложение.

Языковой элемент

Никакая наука не состоит только из одних доказательств. Всякая наука опирается на целый ряд понятий и суждений, которые являются очевидными и ни в каких доказательствах не нуждаются. Таким понятием в языкознании надо считать понятие элемента. Его существование в языке, его объединение с другими элементами и вообще его функционирование не нуждаются ни в каких доказательствах. Здесь можно только указывать или показывать, но никак не доказывать.

Что такое звук или комбинация звуков, это понятно каждому. Неделимое единство нескольких звуков, или морфема, а также неделимое единство морфем, или лексема, т.е. цельное слово, а также что такое разнообразные комбинации лексем, все это есть непосредственная очевидность элементов языка, не только не доказуемая, но и не требующая никаких доказательств.

Поэтому элемент языка есть то, что существует аксиоматически; и не его существование необходимо доказывать, но всякое утверждение языковедческой науки уже предполагает элемент языка как нечто известное и совершенно понятное без всяких доказательств.

Другое дело – строение языкового элемента и вообще анализ этого элемента. Логический анализ самоочевидного элемента сам по себе вовсе не так очевиден. Тут возможны и разные точки зрения, и разного рода споры.

Смыслоразличительно-коммуникативная функция

Другое обстоятельство (после указания на самоочевидность элементов), тоже не требующее никаких доказательств, это – то, что язык есть орудие разумно-жизненного общения людей. Или, как логично было бы точнее сказать, язык есть смыслоразличительная коммуникативная деятельность человека. Кто сомневается в том, что язык есть орудие общения, с таким человеком нам не о чем говорить. И притом язык есть не просто общение, поскольку общение может быть самое разнообразное, язык есть орудие именно разумно-жизненного, т.е. смыслоразличительного, общения, а не общения какого бы то ни было. Поэтому и каждый элемент языка обязательно тоже несет на себе функцию этого разумно-жизненного общения. А иначе он вообще не есть язык и не относится к языку. Животные (собака, кошка, лягушка) и всякий комар тоже издают звуки. Но эти звуки не есть результат разумно-жизненного общения животных с другими животными, поскольку такой «язык» животного вовсе не является у них принадлежащей им смыслоразличительной функцией. Это общение – физическое, физиологическое, биологическое и даже в известном отношении психологическое, но уже никак не смыслоразличительное. И поэтому о языке животных можно говорить только в переносном, но не в буквальном смысле слова. Чтобы звук стал элементом языка, необходимо, чтобы он был не просто звуком, но в то же самое время нес на себе разумно-жизненную коммуникативную функцию. Необходимо, чтобы звук человеческой речи разумно говорил нечто о чем-нибудь и говорил это с тою целью, чтобы другой человеческий индивидуум тоже мог понять его разумно-жизненный смысл.

Итак, ни существование языковых элементов, ни их разумно-жизненная смыслоразличительная коммуникативная функция не требуют никакого доказательства для своего существования. Они вполне аксиоматичны и, наоборот, сами лежат в основе всякого языковедческого доказательства. Специфика языковой области, ярко отличающаяся от всех других наук, есть смыслоразличительная коммуникативная функция человеческой деятельности. И если мы будем соблюдать эту специфику, то никакая общность общенаучных категорий не будет для нас страшна, а будет только строжайшей необходимостью.

Три основные области функционирования языкового элемента

Наконец, этот наш общий вступительный очерк был бы существенно неполон, если бы мы не указали на те основные области языка, в которых функционируют указанные нами специфически языковые элементы.

а) Специфически языковой элемент – это та или иная единица смыслоразличительной коммуникации. Однако хотя фактически и невозможно разделять смыслоразличительную и коммуникативную функцию, тем не менее анализ требует сначала рассматривать их в отдельности, а затем формулировать их в их нераздельном единстве и цельности.

Если мы, допуская такую чисто условную абстракцию, будем говорить только о смыслоразличительной функции языка, то, очевидно, это будет то, что в настоящее время называется языком в узком смысле в отличие от речи. Когда язык противопоставляется речи, то под языком ничего иного и не понимается, как именно смыслоразличительная функция. Ее можно и нужно рассматривать отдельно, и в ней необходимо находить свои специфические общенаучные функции.

б) Но язык не существует без речи, т.е. без своего материального воплощения в коммуникативной области. Коммуникация, очевидно, есть не просто смысловое различение, но уже становление этого смыслового различения, его наличие в речевой практике и его бесчисленные разнообразные модификации в связи с наложением каждого элемента в контексте речевой практики. Для речевого потока важен не просто сам языковой элемент, но его позиционная значимость в контексте материального общения людей. Язык в узком смысле слова есть смыслоразличительная деятельность коммуникации, а речь есть поток позиционных модификаций смыслоразличительных актов языка. Если мы всерьез хотим говорить об общенаучных категориях в языке, то их необходимо находить не только в языке в узком смысле слова, но и в позиционно становящейся области коммуникации.

в) Наконец, противоположность языка и речи, очень ценная и максимально очевидная, уже давно преодолевается при помощи других категорий, в которых то и другое представлено совершенно равномерно и которые являются диалектическим синтезом того и другого. Здесь мы указали бы на такую категорию, как текст, причем не только письменный, но и устный. Текст уже отличается той свободой расположения общеязыковых элементов, которую несет с собой коммуникация как материально-речевой поток. В тексте, например, может иметься предложение без подлежащего (безличное предложение), без сказуемого (назывное предложение), даже и совсем без подлежащего и сказуемого, когда предложение в контексте речи только подразумевается («Свои люди – сочтемся» или «Я тебя породил – я тебя и убью»). Такая свобода словесного выражения с особенной силой, конечно, сказывается именно в речевом потоке. С другой стороны, однако, всякая свобода речевого высказывания все-таки должна отвечать своему коммуникативному назначению, а этого невозможно достигнуть без смыслоразличительных функций языка. Термин «текст» в этом смысле мало популярен, но он настолько реален, что уже давно вошел в лингвистические словари[28]. Весьма четкую и ясную картину этой языковой категории можно найти в «Словаре терминов по информатике на русском и английском языках»[29], а также в статье Т.М. Николаевой[30]. Очевидно, общенаучные категории необходимо находить не только в смыслоразличительной или в коммуникативной, но также и в текстовой области языка.

Таковы необходимые предпосылки для использования общенаучных категорий в языкознании и очередь только за составлением их более или менее полного списка и за их изучением в системе, а не в их случайном использовании.

О системе общенаучных понятий в языкознании

(пробный опыт построения)

Вступительное замечание