Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

Но Алек лишь отзывается кривой усмешкой на губах. Он меняется в выражении лица до веселья столь же быстро, как я раздражаюсь.

– Ты даже не представляешь, принцесса, как меня заводят подобные слова.

Он косится в мою сторону, подтверждая хитрым блеском в глазах своё заявление, и я всё же не сдерживаю тихого рычания. Боже, Алек просто невыносим. Однако его переигрывание помогает мне завестись ещё больше, теперь подстёгивая меня ни за что не уступать.

– Серьёзно, Алек… – начинаю я, и он действительно становится за одно мгновение серьёзным, обрывая меня.

– Как раз серьёзно я и говорю, это просто не обсуждается.

Не дождётся.

– Почему, нет?

Алек переводит на меня взгляд, резко дёрнув рычаг переключения скоростей. И, кажется, он сердится всё сильнее.

– Потому что я знаю, какие мысли бродят в твоей голове. Но поверь, я в этом не нуждаюсь. Я уже достаточно большой мальчик, и могу самостоятельно позаботиться о себе.

Да, как же! На самом деле, это его небывалая самоуверенность заставляет думать Алека, что он всё может делать самостоятельно.

– Знаешь, если ты сейчас имеешь в виду: изводить себя отсутствием сна и отдыха, то это вообще не вписывается в понятие «заботы».

– Ну, хватит, Лена, – внезапно произносит Алек слишком устало, что понимаю, насколько ему не нравится вести этот разговор. – Я имею в виду то, что очень хорошо умею расставлять правильно приоритеты. И в данной ситуации, я отдаю предпочтение – сохранению безопасности твоей симпатичной задницы, – он на мгновение замолкает, чтобы наградить меня по-настоящему волчьей ухмылкой, – просто я испытываю особо сильные чувства к ней.

Вот теперь я реально рассматриваю вариант его ударить. И очень сильно. Но вместо этого отворачиваюсь к окну. Спор с ним всегда приводит в тупик. Это бесполезно. У Алека найдётся миллиард саркастических шуточек, но ни одного нормального ответа, и я понятия не имею, как с этим бороться.

Перед глазами, наконец, виднеется высокое здание главного корпуса университета, и я даже не осознаю, что с облегчением вздыхаю, пока эхо не растворяется в полнейшей тишине, царящей в салоне. Знаю, что в этот момент Алек бросает на меня взгляд, который, наверняка, если бы видела его, призвал чувствовать себя виноватой. Но я его не вижу, а значит ещё могу проявлять упорство. Это мой выбор, и я вполне имею право принимать подобные решения, но Алек…

Бог мой, Алек буквально доводит меня до безумия, считая, что я не способна позаботиться о себе сама.

Алек находит свободное парковочное место, и машина останавливается. Ещё с полминуты в салоне автомобиля слышится только наше дыхание. И судя по глубокому вздоху со стороны Алека, он собирается нарушить молчание. Но он этого не делает. Ещё один глубокий вздох, и неожиданно кончики его пальцев касаются моих волос. Вздрагиваю. Тело, позабыв посоветоваться с разумом, мгновенно реагирует, отзываясь бросившимся в рассыпную покалыванием по коже. Беглым, лёгким движением Алек проводит по прядям волос и убирает их за ухо, открывая своим пальцем доступ к шее, линии подбородка и, добравшись до его середины, он поворачивает моё лицо к себе. Я не сопротивляюсь, в следующую секунду меня уже встречает взгляд его тёмных глаз – таких красивых и пленительных, словно гляжу в глубину совершенной летней ночи.

Он опускает взгляд и смотрит на мои губы. Только одна мысль о поцелуе заставляет сердце неистово заколотиться. Не могу думать, когда его губы так близко. Не говоря уже о том, чтобы продолжать дуться. Они такие манящие – полуоткрытые и отображающие чертовски соблазнительное обещание, что я готова сделать всё, лишь бы попробовать хоть каплю этого обещания.

Мало. Мне по-прежнему его мало.

Закрываю на долю секунды глаза, пытаясь отыскать улетучившийся разум, но затем понимаю, что не хочу его находить.

Я хочу целовать Алека. Ежесекундно. Без разницы, какие доводы выступали против этой затеи. Больше их нет. Есть только он. Дразнящее отсутствие расстояния между нами. Его дыхание на моих губах…

Ток накаляет каждое нервное окончание, когда его мягкие губы касаются моих. Алек целует так нежно, словно боится, что я рассыплюсь, если он даст себе больше воли. Слишком невинно. Передвигаюсь ближе, прижимаясь губами сильнее, и ладонь Алека скользит под мои волосы на затылок, сжимая его. Большой палец гладит мою скулу, отчего по телу проносится волна дрожи.

Однако невозможно выразить тоску этого поцелуя, словно мы готовы вот-вот проститься, предвкушая разлуку. Я знаю это чувство – чувство невыраженных слов. Утаенных, недосказанных, заменённых вот таким способом. Отличный способ, если учесть, что это почти работает. Жаль, что всего лишь «почти». Потому что я по-прежнему не удовлетворена исходом нашего разговора.

Прерываю поцелуй первая, но от губ его не отстраняюсь. Это просто невозможно, хотя и понимаю, что терроризирую только свою силу воли.

– Это нечестно, Алек, – тихо говорю я, боясь разрушить магию атмосферы вокруг нас.

– Никогда не любил честную игру, – шепчет он в мои губы. – Правила искушают меня нарушать их.

– Думаешь, что всё это – смешно?

Алек качает головой, черты его лица становится жёстче.

– Напротив. Я думаю, что всё это – чертовски серьёзно, – говорит он, и его твёрдый голос усиливает суть сказанного. – Поэтому хочу, чтобы ты перестала беспокоиться о тех вещах, которые сейчас совсем не имеют значения, а вместо этого подумала о том, что действительно важно.

Я знаю, о чём говорит Алек, но всё равно спрашиваю.

– Например?

Он и наносекунды не думает:

– Ты.

Но меня его ответ совсем не устраивает. Для меня есть более важные вещи.

– А кто побеспокоится о тебе?

Мне кажется, моё упрямство в какой-то степени причиняет Алеку боль. А может он категорически не желает признавать свою уязвимость. Но я знаю: за всей этой маской прочной стали, что Алек ежедневно надевает на себя, у него есть слабые места, сколько бы он ни отрицал, что они у него вообще существуют. И от того, что я их вижу, мне тоже становится больно. По-настоящему. Потому что я знаю, кто является главной причиной его состояния – я. Требуется любым способом искупить свою вину перед ним. Даже если Алек не собирается мне позволять.

Он протяжно вздыхает и на этот раз отстраняется, прижимаясь виском к подголовнику сидения. Алек больше не смотрит на меня, его взгляд устремлён куда-то за пределы лобового стекла. Его вид чересчур ясно даёт понять, что теперь он вымотан на все сто процентов. Не отсутствием отдыха. Мной.

– Прости, – внезапно вырывается у меня, и Алек мгновенно обращает ко мне недоумевающий взгляд, будто я не должна этого говорить. Но я говорю, слова, что так долго сдерживала, льются со скоростью водопада. – Всё стало слишком сложным, и иногда я просто не знаю, каким образом в этом разобраться. Я могла ещё принять, что я – другая. Могла принять мысль, что всё в той или иной степени изменится, но остальное…