Капеллан - Анатолий Дроздов

— У Кло?

— У Годара, — вздохнул Слай. — Кло — дама серьезная, у нее не забалуешь. А этот скотоложец набрал девок в деревнях и решил, что этого достаточно. Охраны нет, порядком не пахнет… — сотник вздохнул. — Так нам зайти?

— У меня не прибрано, — сказал я.

Брови Слая поползли вверх, но тут из калитки выскользнула Ноэль. Утреннее солнце прошило лучами ее легкий наряд, открыв всем прелести ее юного тела.

— Кхм! — откашлялся Слай. — Понятно. Ну, вы и сильны, мэтр! Никогда бы не подумал…

— Ноэль! — перебил его я. — Сходи в дом и принеси сумку. Она в коридоре на лавке. На крышке — крест.

…Последующие часы пролетели в один миг. Я вправлял вывихи, сращивал сломанные руки и ноги, чинил челюсти и свернутые носы. Ноэль помогала. К моему удивлению, врачевать она умела. Лихо орудуя иглой, она зашивала раны, которые были слишком легки, чтобы требовать моего участия. Солдаты послушно терпели боль и даже не пытались с ней заигрывать. К полудню мы закончили. Солдаты разбрелись. Некоторые прихрамывали, другие придерживали сломанные ночью руки, но через день-два они будут полностью здоровы. Я устало прислонился к воротам. Ну, и денек!

— Спасибо, мэтр!

Слай попытался сунуть мне пару монет.

— Лучше скажи Круму, чтобы прислал поесть и выпить! — покачал головой я. — На двоих.

— Сделаю! — кивнул Слай и затрусил к трактиру.

— Я принесу! — выпалила Ноэль и устремилась следом.

Я проводил их взглядом и пошел к себе. Дига во дворе спала, укрыв голову крылом. Почуяв меня, она сдвинула перепонку и приоткрыла веко, но, видимо, решила съесть меня на ужин, поскольку глаз закрылся. В доме я принял душ, поднялся к себе, где сменил белье и переоделся. Пропотевшую одежду бросил в угол. Завтра займусь. Стиралка у меня стоит в чулане, и я не хочу, чтобы ренийка ее видела. И без того впечатлений много.

Когда я спустился вниз, Ноэль заканчивала сервировать стол. На кухне пахло мясной похлебкой и свежим хлебом. Среди тарелок стоял запотевший кувшин.

— Почтенный Крум сказал, что это ваши любимые блюда, — сообщила Ноэль. — Я попробовала — вкусно.

Я кивнул и сел. Крум не подвел. Суп из свинины был густым и жирным. В него вбили яйца и хорошенько их размешали. Самое то с похмелья. Я плеснул в кружку сидра и взял ложку. Ренийка присоединилась. Некоторое время мы сосредоченно ели — проголодались оба. Насытившись, я отодвинул пустую миску.

— Сварить кофе? — предложила Ноэль.

— Давай! — кивнул я.

Угли в плите еще тлели. Ренийка подбросила в топку щепок и наполнила кастрюльку водой — в этот раз из крана. Быстро учится! Пока вода закипала, я допил сидр. Приятная тяжесть обволокла тело, вытеснив из головы тревоги. Все будет хорошо. Дигу в Ремсе не видели, а Ноэль… Ночью я отправлю ее подальше и забуду этот бедлам. Лягу пораньше и продрыхну до утра. Заслужил.

Кофе у Ноэль вышел жидким, но я не показал виду. Пусть ее! Ренийка прибрала посуду, затем вдруг достала кошелек и высыпала на стол монеты. Золотые.

— Это что? — спросил я.

— Плата. За то, что вы исправите мне нос.

Я поднял бровь.

— Вы сильный маг! — заторопилась она. — Сегодня вы срастили семь переломов, не считая ран. Я специально считала. Наши шаманы так не могут. И они не берутся исправить мне нос.

— Тебе это зачем?

— Меня не берут замуж, — насупилась она. — Считают уродиной. Мне двадцать лет, а я еще девственница. Представляете?

— С трудом, — сказал я.

— Поможете? — обрадовалась она.

— С девственностью?

Она вспыхнула.

— Не надо так шутить, мэтр! Мне обидно. Я хочу иметь мужа, рожать детей. Это плохо?

— Хорошо! — согласился я. — Но я не понимаю ваших мужчин. Ты красивая и умелая. Вкусно готовишь, лечишь людей. Летаешь на диге… Чего еще? Нос не уродует тебя. Наоборот, делает неповторимой.

— Они считают иначе, — не согласилась Ноэль.

— Значит, дураки. Зачем тебе глупец? Найди умного!

— У нас и с глупыми не очень, — вздохнула она. — В войну многие погибли. Мужчин мало. Раньше за невесту платили выкуп, а сейчас требуют приданое. За меня просят дигу, а она самое ценное, что есть в нашей семье.

Я глянул на монеты — их было с десяток на беглый взгляд. Вдвое больше моего месячного жалованья.

— Пойдем! — сказал я.

В коридоре я подвел ее к зеркалу.

— Какой хочешь нос?

— Красивый! — заулыбалась она.

Я подумал и накинул на нее личину.

— Такой?

— Слишком маленький! — закрутила она головой.

— А этот?

— Большой!

— А теперь?

— Толстый…

Через десять минут я кипел. Подбор личин тянул силы, а их и без того мало. Смертельно хотелось прилечь, вздремнуть часок…

— Так! — сказал я. — В виду несогласия клиента, сделка аннулируется. Забирай свое золото! Как стемнеет, покинешь дом. Не нужно, чтоб дигу видели.

— Мэтр Гро! — она вцепилась мне в руку. — Пожалуйста! Мне трудно выбрать. Может, вы сами?

— Я не из Рении, и не знаю, какие женщины у вас ценятся.

— Умоляю!

Я глянул на ее лицо. Овал, острый подбородок, высокий лоб. Если нос будет средней величины и прямой, получится отточенная, но строгая красота. Слишком холодная. «В лице женщины должно быть что-то неправильное, — учил меня отец. — Совсем немного, но обязательно. Совершенная красота отпугивает».

Отец знал, что говорил. У него — лучшая клиника на Земле. Несмотря на дикие цены, очередь в ней расписана на несколько лет вперед. «Пластика Куглера» — межпланетный бренд. Отец говорил, что у меня талант и собирался передать клинику мне. Он не знал, что сын у него дурак…

— А если так?

Ноэль отпустила мою руку и впилась взглядом в зеркало. На нас смотрело незнакомое лицо. Небольшой, вздернутый носик с аккуратно прорисованными ноздрями придавал ему задорный и слегка насмешливый вид. Сорванец — вздорный, но милый.

— Мне нравится! — захлопала в ладоши ренийка. — Сделайте мне такой! Прямо сейчас!

Ответить я не успел. За окном взвыла труба. Сначала одна, за ней — другая, потом — третья. Сигнал подавали со сторожевых башен. Это могло означать только одно: к стенам Ремса подходили враги. Все-таки накликал…

Над толпой, текущей на поле под стенами, развевался черный флаг с какой-то кракозяброй в центре. Сильный ветер полоскал полотнище, от чего казалось, что кракозябра прыгает, пытаясь покинуть ткань.