Царствие костей - Стивен Галлахер

Элизабет озорно подтолкнула Себастьяна локтем.

— Давай, Себастьян, иди. Он ведь к тебе обращается. Говорит, что нос тебе утрет.

На мгновение показалось, что побитый молью Чемпион в нечистой маске действительно бросает вызов ему. Себастьян, старательно отводя глаза от боксера, повернулся к Элизабет.

— Ошибаешься, — произнес он.

Тем временем Чемпион, отвернувшись от них, подзадоривал следующего.

— Ни разу не видела боксерского поединка, — призналась Элизабет.

Себастьян удивленно посмотрел на нее:

— Хочешь посмотреть?

Она промолчала. Только когда жена ответила на его взгляд, в зрачках ее вспыхнули странные искорки, словно призывая его откликнуться на намек, высказанный ею и оставшийся им незамеченным. Подобное выражение глаз Себастьян видел у нее и раньше. Обычно оно значило начало пути, ведущего к чему-то сугубо личному, тайному. Правда, Бекер никогда не замечал, чтобы оно выражалось столь явно, особенно при посторонних.

Прежде чем Себастьян успел сказать что-то еще, по толпе пронесся одобрительный гул.

— Ура! Наконец-то нашелся претендент! — возвестил зазывала. — Как тебя зовут, парень?

Себастьян сразу подумал, что это подставное лицо, но проталкивавшийся из толпы молодой мужчина, в окружении друзей того же возраста, казался местным жителем.

— Генри Кинан! — выкрикнул он и, передав одному из друзей шляпу, направился в шатер, на ходу стягивая пиджак.

— Отлично! Давайте поприветствуем смельчака Генри Кинана! — воскликнул зазывала.

Окинув противника быстрым взглядом, Чемпион нагнул голову и быстро исчез за пологом шатра.

— Заходим! Заходим внутрь! — приглашал глашатай. — Прошу не плевать, не играть в карты, не рваться на ринг. Нет-нет, дети сюда не допускаются. Малыш, беги скорее к папе.

Элизабет продолжала лукаво смотреть на Себастьяна, словно поддразнивая его. Все разом метнулись ко входу в шатер, началась давка, Себастьяна и Элизабет будто набегающим потоком толкало со всех сторон.

Себастьян кое-что повидал в этой жизни. Он был совершенно уверен, что зрелище окажется для Элизабет совсем не соответствующим ее представлению. Но как он мог все объяснить, не дав в то же время повода почувствовать, что разговаривает с ней как с ребенком?

Он наклонил голову, словно говоря: «Почему бы и нет? Посмотрим, если хочешь». Поддавшись общему настроению, они влились в общий поток.

* * *

Внутри шатер выглядел мрачно и убого, будто палатка базарного оценщика скота. Вокруг ринга стояли несколько рядов шатких на вид лавок, уже почти заполненных зрителями. Себастьян и Элизабет с трудом нашли два места в центре одной из них. Себастьян боялся, что его супруга окажется среди всех единственной женщиной, однако ошибся — женщин в шатре собралось довольно много.

Молодой претендент находился на ринге. Рукава его рубашки были закатаны. Зазывала вручил ему пару изрядно потертых перчаток, и его друзья помогали шнуровать их. В противоположном углу Чемпион в маске в одиночестве снимал халат. В секунданте он не нуждался, а все его помощники шустро обходили ряды, собирая деньги.

Под халатом на Чемпионе обнаружилось длинное трико, высокие ботинки, тонкая шерстяная майка и мешковатые боксерские трусы. Ближайшее рассмотрение подтвердило первое впечатление Себастьяна — тело боксера оказалось крупным, мускулистым, но запущенным. Находился он не в лучшей спортивной форме. Он трогательно и неуклюже, совсем по-домашнему, сложил халат, повесил на стул и расправил складки, словно у него не было другого и этот единственный нуждался в особой заботе. Себастьяну вдруг подумалось, что скорее всего и запасной «маски» у него тоже нет. Она скрывала всю его голову, оставляя открытыми только глаза и рот.

Пока боксеры готовились, по рингу взад-вперед вышагивал все тот же зазывала, развлекая зрителей разговорами. В задачу его входило держать публику в постоянном напряжении — бизнес требовал, чтобы шоу ни на секунду не затихало.

— Человек в маске дрался на лучших рингах, — голосил он, — перед президентами и коронованными особами Европы. Он объехал весь мир и ни разу не был побежден. Особую ненависть он испытывает к мужскому населению Пенсильвании — оно, по его мнению, является сворой жалких гнусных старух. Чемпион утверждает, что подобных здешним слизняков и жлобов он не встречал нигде на свете.

Как и предполагалось, мужчины живо откликнулись на разъяснения громким и злобным ворчанием. В результате атмосфера в шатре еще больше накалилась. Зрелище открывалось странное — представители среднего класса Филадельфии вопили и улюлюкали не хуже фермеров на петушиных боях. Себастьян искоса посмотрел на жену. Она слегка покраснела, во всей ее позе чувствовалось напряжение — ничего не пропуская, она внимательно следила за происходящим.

Бекер был уверен, что бой на ринге пройдет по обычному сценарию. Профессионал сталкивался с множеством соперников, по нескольку раз на дню, и давно уже все отрепетировал. Его теперешний противник, парень явно энергичный и напористый, едва ли доставит ему много хлопот. Боксер поиграет с ним ровно столько, чтобы не оставлять зрителей, заплативших за шоу, недовольными, заставит их поверить в честный поединок, а в середине третьего раунда отправит противника в нокаут. Нахрапистого паренька унесут с почетом и с внушающей уважение мужской травмой — фонарем под глазом. С завтрашнего дня он станет на несколько недель героем дня и будет часто рассказывать в барах о своем бое с Чемпионом. А сам Чемпион вернется ко входу в шатер дожидаться очередного глупыша.

Конечно, парень может продемонстрировать определенное мастерство, оказать достойное сопротивление и представить серьезную угрозу для профессионала. В этом случае в его интересах будет быстрее уложить паренька на пол, лишив ненужных иллюзий. Такой поворот, разумеется, не понравится зрителям. Ну и что? Покричат они покричат, да и уйдут, а на их место явятся другие.

Все были готовы к поединку — и соперники, и зрители.

— Три раунда! — возвестил зазывала, исполнявший теперь роль рефери. — Лондонские правила.

Затем, нагнув голову, он что-то тихо сказал противникам. Чемпион в маске кивнул, парень несколько раз нетерпеливо подпрыгнул.

Зазывала снова возвысил голос:

— Джентльмены, бокс!

Он спрыгнул с ринга, как только противники начали сходиться.

Шум поднялся оглушительный. Боксеры кружили по рингу. Друзья Генри Кинана находились рядом и кричали громче всех. Кинан сделал несколько выпадов, но профессиональный боксер оставил их без ответа. Даже не пошевелился. Когда вдруг парень нанес ему боковой удар, опытный боец закрылся плечом, ни на дюйм не изменив стойки.

Дружки Кинана заорали еще громче. Себастьян покосился на Элизабет. Та, казалось, затаив дыхание следила за поединком.

Соперники продолжали кружить по рингу, бывалый боксер ступал тяжело, как бык, а Кинан с каждой секундой все больше смелел. Чемпион не впечатлял своими действиями, однако Себастьян понимал, насколько тот опасен, и не взял бы на себя смелость сразиться с ним. Подобная мысль, однако, явно не приходила в голову Кинану — флегматичность и неуклюжесть движений Чемпиона, казалось, вводили его в искушение выказать излишнюю самоуверенность.