Красный монарх: Сталин и война - Саймон Себаг-Монтефиоре

Гитлер получил ответ Сталина в 20.30, в тот же вечер.

– Чудесно! Мои поздравления! – воскликнул он и высокопарно добавил: – Теперь весь мир у меня в кармане.

Ночью Клим Ворошилов возглавил еще одну важную делегацию советского руководства. Вожди отправлялись охотиться на уток в окрестностях Москвы. Из Киева только что приехал Никита Хрущев. Перед охотой он поужинал на даче со Сталиным. За столом улыбающийся вождь, не сводивший с гостя внимательного взгляда, сообщил о предстоящем приезде Риббентропа. Хрущев ничего не знал о переговорах с Берлином и, естественно, был поражен этой новостью. «Я растерянно смотрел на Сталина, думая, что он шутит», – вспоминал Хрущев.

– Зачем Риббентроп хочет встретиться с нами? – недоуменно спросил Никита Сергеевич. – Он что, решил перейти на нашу сторону?

Потом Хрущев вспомнил об охоте и печально подумал, что ее теперь наверняка придется отменить.

– Нет, нет, поезжай на охоту, – успокоил Сталин. – Тебе здесь все равно нечего будет делать. Мы с Молотовым встретимся с Риббентропом. Когда вернешься, расскажу тебе, что на уме у Гитлера.

После ужина Хрущев и Маленков поехали к Ворошилову в его охотничий заповедник, а Сталин остался на даче обдумывать завтрашний день. К охоте он относился прохладно и считал ее пустой тратой времени. Может, именно в ту ночь Иосиф Виссарионович, читая «Историю Древней Греции» Виппера, пометил карандашом абзац, где говорилось о преимуществах, которые давала совместная деятельность диктаторов.

Во вторник, 22 августа, все партийные вожди хотя бы по разу побывали в Маленьком уголке. Подробности переговоров держались в строгой тайне, но о политике, направленной на союз с Германией, в общих чертах знали все. Ее главным архитектором являлся, конечно, Сталин. Вождю помогали Вячеслав Молотов и Андрей Жданов. Противников в политбюро у них не было. Даже Каганович с Микояном, которые в своих мемуарах попытались обвинить генсека во всех смертных грехах, соглашались, что выбора тогда не было. Как говорил Железный Лазарь, они относились к заключению пакта о ненападении примерно так же, как к Брест-Литовскому миру. Только роли сейчас поменялись.

Тем вечером охотники углубились в болота Завидова, у деревни, расположенной в ста с небольшим километрах к северо-западу от Москвы. Высокий Иоахим Риббентроп, бывший продавец шампанского, вылетел в Москву на самолете фюрера «Кондор Иммельман III». Его делегация состояла из тридцати человек.

23 августа, в час ночи, самолет приземлился в советской столице. Рейхсминистр в кожаном пальто, черном пиджаке и брюках с лампасами вышел на трап и огляделся по сторонам. Прием произвел на него благоприятное впечатление. Аэропорт был залит огнями и украшен свастиками. Оркестр исполнил немецкий гимн. Встречал рейхсминистра Николай Власик. Он усадил гостя в бронированный ЗИС, и они помчались в город.

В три часа, после короткой остановки в немецком посольстве, где Риббентроп отужинал (или скорее позавтракал) икрой и выпил шампанского, он въехал в Кремль через Спасские ворота. В приемной немца ждал Александр Поскребышев в военной форме. Он ввел министра в длинную прямоугольную комнату Маленького уголка. Там уже собрались Иосиф Сталин в неизменном партийном френче и мешковатых брюках, заправленных в сапоги, и Вячеслав Молотов в строгом черном костюме.

Все расселись за столом. С одной стороны расположились советские руководители с переводчиком Н. В. Павловым, с другой – немцы.

– Германия ничего не требует от России, – заявил Риббентроп. – Нам нужны только мир и торговля.

Сталин предложил слово Молотову, который возглавлял не только комиссариат иностранных дел, но и правительство СССР.

– Нет, нет, Иосиф Виссарионович, – запротестовал тот. – Говорить должны вы. У вас это получится лучше, чем у меня.

Стороны быстро пришли к согласию по главным пунктам пакта, направленного на раздел Польши и восточной Европы на сферы влияния. Сталин получал восточную Польшу, Латвию, Эстонию, Финляндию и Бессарабию. Гитлер сохранял Литву.

Когда Риббентроп начал расхваливать германо-советскую дружбу, Иосиф Виссарионович насмешливо фыркнул.

– А вам не кажется, что нам следовало бы уделять больше внимания общественному мнению в наших странах? – заметил генсек. – Не один год мы выливали друг на друга ушаты грязи. Наши пропагандисты очень преуспели в этом. А сейчас совершенно внезапно мы должны убедить наши народы поверить в то, что все забыто и прощено? Так быстро дела не делаются.

Риббентроп не стал спорить. Он прекрасно понимал, что и так в ту ночь достиг очень многого. Министр вернулся в посольство и немедленно отправил телеграмму Гитлеру.

В десять часов вечера он вновь приехал в Маленький уголок. Теперь его сопровождали многочисленная делегация и два фотографа. Когда рейхсминистр объявил, что Адольф Гитлер согласен с условиями договора, внезапная дрожь пробежала по телу Сталина и он не сразу пожал руку, протянутую партнером. У многих тогда сложилось впечатление, что генсеку потребовалось время, чтобы побороть какой-то внутренний страх. Затем Иосиф Виссарионович приказал принести водку.

– Я знаю, как сильно немецкий народ любит своего фюрера, – произнес он, поднимая рюмку. – Я хотел бы выпить за его здоровье.

Вячеслав Молотов произнес тост за здоровье Риббентропа, а немец в свою очередь предложил выпить за Сталина. Один из молодых немцев, Рихард Шульц, офицер СС ростом под метр девяносто, обратил внимание на то, что советский лидер пьет водку из специального графина. Ему удалось тоже налить себе оттуда. Шульц был немало удивлен, когда понял, что в нем вода. Увидев, как немец пьет его воду, Сталин едва заметно улыбнулся. Рихард Шульц был далеко не последним гостем Сталина, раскрывшим этот маленький секрет.

К двум часам ночи 24 августа договор был готов к официальному подписанию. В комнату ввели фотографов. У немцев имелось самое современное на тот день фотооборудование, у русских – старинные деревянные треноги и деревянно-медные фотоаппараты. Начальник штаба Красной армии, вечно больной Шапошников, которого Сталин очень уважал, делал пометки в маленьком блокноте. Когда дело дошло до фотографирования, вождь пригласил сняться вместе с ним того самого эсэсовца, который выпил воды вместо водки. Рихард Шульц стоит на историческом снимке между Риббентропом и Шапошниковым.

Вячеслав Молотов и Иоахим Риббентроп подписали договор. Затем официантки принесли шампанское и закуски. Один из немецких фотографов, желая сделать редкий снимок, щелкнул вспышкой, когда Сталин и Риббентроп подняли бокалы. Иосиф Виссарионович был недоволен. Он покачал пальцем и сказал, что не хочет, чтобы эта фотография увидела свет. Фотограф предложил отдать пленку, но Сталин сказал, что доверяет его слову.

В три часа ночи взволнованные делегации разошлись. На прощание Сталин сказал Риббентропу:

– Я могу гарантировать, что Советский Союз не предаст своего партнера. Даю вам слово.

Сталин уехал в Кунцево, где его давно ждали охотники. Ворошилов, Хрущев, Маленков и Булганин отдали убитых уток на кухню – их уже успели приготовить к столу. Когда появились довольные Сталин и Молотов с копией подписанного договора, Хрущев похвастался, что перестрелял Ворошилова, который считался самым метким. Вождь со смехом рассказал, как они только что подписали пакт Молотова – Риббентропа. Этот договор, по его словам, должен потрясти весь мир. Иосиф Виссарионович был очень доволен собой, хотя и не питал особых иллюзий в отношении новых друзей.