Бомарше - Рене де Кастр

Ваше письмо доставило мне безграничное удовольствие и избавило от мрачной меланхолии, с некоторых пор одолевавшей меня и делавшей мою жизнь невыносимой, и признаюсь вам,

В этом послании в стихах, многие пассажи которого граничат с непристойностью, Пьер Огюстен с благосклонностью рассматривал идею женитьбы. Сквозь лица его сестер там проступает портрет женщины его мечты, с которой он хотел бы уединиться:

А закончил он письмо следующим образом: «Какое безумие с моей стороны писать вам о своих фантазиях. Я не знаю, возможно, я сделал это, будучи уверенным, что вам это будет интересно. И еще эти фантазии, связанные с женским полом! И это пишу я, который должен бы ненавидеть любое существо, носящее юбку и чепец, за все те несчастья, что они мне принесли. Но спокойствие, я вырвался из их лап, и самым лучшим будет никогда больше в них не попадаться».

Совершенно очевидно, что, даже если Керубино и познал первые любовные разочарования в тринадцать лет, данное письмо писал мальчик постарше, уже имевший некоторый жизненный опыт, включая и общение с женщинами. Все говорит о том, что между тринадцатью и шестнадцатью годами Пьер Огюстен набрался опыта в самых разных областях жизни.

В этой связи, во-первых, следует вспомнить о той жестокой игре, в которую он с ранних лет любил играть с сестрами и своими соседями Беланже; это была игра в пародию на правосудие: устраивался импровизированный судебный процесс, и Пьер Огюстен, в чужом парике на голове, уже тогда ощущал себя Бридуазоном. Вот как Жюли описывала эти весьма показательные забавы в одном из своих стишков:

Уже тогда у этого подростка начали проявляться черты поборника справедливости, черты человека необузданного нрава (за свои вспышки ему придется дорого платить) и черты мятежника, не желавшего подчиняться строгим дисциплинарным правилам: доброта и снисходительность папаши Карона нисколько не мешала ему предъявлять к сыну ряд жестких требований.

«Отец требовал нашего обязательного присутствия на мессе, если я опаздывал и приходил на нее после чтения Апостольских посланий, из моего месячного содержания, предназначенного на карманные расходы и составлявшего четыре ливра, вычиталось двенадцать су, если я приходил после чтения Евангелия, вычиталось двадцать четыре су, а если я появлялся после возношения даров, удерживались все четыре ливра. В результате, я частенько бывал в минусе, и мой долг колебался от шести до восьми ливров».

Несмотря на строгости, касавшиеся исполнения религиозного долга, по своему характеру папаша Карон был человеком скорее богемного склада и довольно снисходительно относился к окружающим, если те вели себя в пределах разумного. Он с пониманием и благоволением относился к артистическим наклонностям сына, но при этом строго спрашивал с него за проступки.

Весь остаток воскресного дня после мессы семья предавалась искусству: барышни Карон пели и играли на клавесине, виолончели или арфе, а их отец сочинял простенькие стишки, иногда он приглашал в дом артистов, и тогда задняя комната его лавки уподоблялась дворцу Рамбуйе. Пьер Огюстен скоро превзошел сестер в мастерстве игры на музыкальных инструментах, вначале он научился играть на гитаре, затем освоил виолу, флейту и арфу. Видя, с какой легкостью сын все это проделывал, отец решил поручить его музыкальное образование профессионалу: флейтист из Оперного театра стал давать юному виртуозу уроки музыкальной грамоты. Пьер Огюстен оказался одаренным учеником и вскоре начал сочинять собственную музыку для песенок, которые Жюли-Бекасс благоговейно записывала в специальную тетрадь. Слова для этих песенок брат и сестра писали по очереди. Однажды Жюли сочинила текст, прославлявший счастливые мгновения их юности и ее дорогого и уже тогда неотразимого старшего брата:

Несмотря на некоторые преувеличения — дань сестринской нежности, это весьма посредственное произведение дает нам довольно точное представление об этом молодом человеке: и пусть ему было еще далеко до Вольтера, но он уже познал терзания Керубино.

Пьер Огюстен был очень привлекателен: высокий, стройный, с умным лицом и ироничным взглядом. Такая внешность, не оставлявшая равнодушной ни одну женщину, благоприятствовала вовлечению этого пылкого юноши в водоворот страстей; проводить целые дни напролет затворником в застекленной лоджии, рядом с которой частенько останавливались прелестные особы, было выше его сил.

Человечный и чувствительный папаша Карон специально отправлял сына из лавки с какими-нибудь поручениями, чтобы тот мог развеяться, но очень скоро продолжительность отлучек Пьера Огюстена вышла за рамки разумного. Затем настала очередь ночных гулянок и естественных после них поздних пробуждений и отвращения к работе. Попойки, азартные игры, разврат, дружба с подозрительными личностями — вот она, увлекшая его опасная дорожка, и эта беспутная жизнь требовала все больше денег. Четырех ливров в месяц явно не хватало. Нимало не смущаясь, Пьер Огюстен продал с рук по дешевке изготовленные в лавке часы, а также выгреб деньги из отцовской кассы. От своих предков-гугенотов папаша Карон унаследовал непоколебимую честность. Непорядочность сына возмутила его до глубины души. Застав вора на месте преступления, отец схватил его за руку и вышвырнул за дверь, запретив возвращаться домой.