Укроти мое сердце - Елена Соловьева

Но кормить меня не спешили. Желтоглазый забрал плащ и бросил его в пустую коробку — видимо, чтобы затем постирать. Или выбросить. Ну да, несмотря на ледяной душ, пахло от меня явно не парфюмом.

- Если у тебя есть душ или что-то подобное, с удовольствием помоюсь, — предложила я. — И поем…

Он не понял. Пришлось общаться жестами. Я сделала вид, будто натираю тело мылом, а потом показала себе на рот. И очень понадеялась, что эти телодвижения гуманоид не истолкует превратно. Уж очень странно он на меня смотрел.

- Ты только не думай, что я тебе интим предлагаю, — насупилась я. — Если купил меня ради постельных забав, лучше сразу пристрели. Спасть с тобой не буду. Ни за еду, ни за мыло.

Он кивнул. Вряд ли согласился моими доводами, скорее принял какое-то важное решение. Нажал несколько клавиш на панели, и противоположная стена отъехала в сторону. Моему взору открылась душевая кабина — самое желанное зрелище для моих глаз.

Я шагнула внутрь и прикрыла глаза, уже представляя, как тело омывают теплые струи воды. Откинула голову назад, вскинула руки, мало заботясь о том, что обо мне подумает желтоглазый. Пусть смотрит, лишь бы не трогал. Не скажу, будто привыкла ходить обнаженной, скорее потребность в одежде отошла на второй план.

Вопреки моим ожиданием, кабинка не закрылась. Инопланетянин шагнул вслед за мной, набрал на панели нужный код. И лишь после этого закрыл кабинку.

Наедине с ним я почувствовала себя кроликом, запертым в одной клетке с питоном. Вжалась в стену, прикрыла руками грудь.

Он что-то пробормотал, выставил вперед ладони — точно показывая, что он безоружен.

Лучший способ защиты — нападение, так учил меня отец. Пусть зубы стучат от страха, а колени подкашиваются, ум должен оставаться ясным.

- Дурак, — бросила я. — Смерти не боюсь. Но издеваться над собой не позволю.

Большого труда стоило смотреть гуманоиду в глаза, не опуская взгляд ниже. Туда, где пряталось оружие, которое меня по-настоящему пугало. Боязнь быть изнасилованной поборола, кажется, инстинкт самосохранения.

Он понимающе кивнул, но не вышел. Взял в руки шланг на длинной ручке и нажал красную кнопку на панели. Оказалось, на этом корабле для мытья использовали не воду, а теплый пар. Довольно приятные ощущения, если не считать того, что в кабинке запахло хлоркой.

Желтоглазый мыл меня с отрешенным выражением лица. Заставлял поворачиваться, прохаживаясь паром по внутренней ладоням, подмышкам, шее.

Мне вспомнилось, как моя подруга Машка мыла своего пса. Он также довольно фыркал и тряс головой.

Все изменилось, когда желтоглазый решил помыть меня там.

- Не смей! — взревела я и вновь отпрыгнула.

Сжала ноги и выставила кулаки.

Он что-то проговорил на своем языке и шагнул ко мне. Широкой и крепкой ладонью перехватил мои запястья и поднял руки выше головы, зафиксировав, точно тисками. После просунул свое колено между моих ног и все же обработал внутреннюю поверхность бедер и промежность обеззараживающим паром.

Я рвалась, как пес с привязи, верещала и плевалась. Но он точно и не замечал моих потуг.

- Дай мне этот долбаный шланг! — завопила я над самым его ухом. — Ты слышишь, извращенец желтоглазый?! Земляне умеют мыться самостоятельно!

Он даже не поморщился. Продолжал чистить мое тело, не отвлекаясь ни на что. Я обозвала его словами, от которых прежде у самой вяли уши. Но и русский мат не возымел действия.

Закончив с дезинфекцией, желтоглазый перекинул чистую меня через плечо и вынес в коридор.

Его поведение будило во мне зверя. Понятно, он купил себе забаву. Но это вовсе не значит, что со мной можно творить все, что заблагорассудится.

Окончательно рассвирепев, я извернулась и цапнула его за спину. Решили что земляне дикие твари

- получайте.

Желтоглазый и не вздрогнул. Зато опустил здоровенную ладонь на мой зад, отбивая желание продолжать брыкаться.

- Сволочь! — констатировала я.

В месте удара кожа горела, точно ошпаренная. Но еще больше пострадала гордость, вернее — те жалкие те крохи, что не успели вытрясти осьминоги.

Желтоглазый внес меня в другую каюту. И, не дав толком осмотреться, усадил в высокое кресло. Зафиксировал руки и ноги ремнями, на голову одел металлический обруч.

Дар речи покинул меня. Уж слишком кресло напоминало электрический стул или орудие пыток средневековья. Буйное воображение на этот раз сыграло со мной злую шутку. Перед глазами все поплыло, горло моментально пересохло.

Желтоглазый обратился ко мне мягким, успокаивающим тоном. Положил ладонь на мой покрывшийся испариной лоб.

Не поняв слов, я впилась глазами в его лицо. Спокойный взгляд и тон школьного учителя вселяли надежду. Маньяки и извращенцы не обращаются так со своими жертвами.

Или я неправа?

Гуманоид достал предмет, похожий на канцелярский нож. Холодная сталь коснулась моей шеи. Кожу точно кислотой опалило.

Ладонь сильнее надавила на лоб, с губ сорвался крик:

- Прекрати, мне больно!

Желтоглазый нахмурился. Зачем-то ощупал мою левую руку. Достал из висящего над моей головой шкафа пистолет и прислонил к запястью. Нажал на курок.

Вместо пули из дула вырвался тонкий шприц. По вене потекло лекарство. Не успела я досчитать до трех и сделать судорожный вздох, как тело перестало мне подчиняться.

Это было не снотворное, скорее обезболивающее. Я слышала звуки, ощущала противный металлический привкус во рту. Но при этом не могла открыть глаз и пошевелить хоть пальцем.

Теперь желтоглазый мог творить все, что ему заблагорассудится. Мне оставалось лишь дышать и надеяться, что очнусь я все еще в своем теле. Пересмотрела я прежде ужастиков, ох, пересмотрела…

Вопреки моим страхам, желтоглазый ничего мне не отрезал и не подверг пыткам. Напротив, сорвал с шеи ненавистный ошейник и смазал натертое место чем-то холодным.

Только я расслабилась, как получила новый укол — на сей раз в висок. В отличие от первого, это оказался болезненным, не помогло даже успокоительное. Я коротко вскрикнула и окончательно потеряла сознание.

Не знаю, сколько прошло времени, но в себя я пришла в другом месте. Комнатенка, размером чуть больше камеры у осьминогов, без окон и лишней мебели. Кровать, правда, удобная. А еще на тумбочке в изголовье стоит целый графин воды и пластиковый стакан.

Я приникла к живительной влаге с такой жадностью, точно неделю блуждала по пустыне. Во рту все еще ощущался противный металлический привкус, а левый висок нещадно ломило, точно под кожу загнали огромного клеща.

- Поменяла одну клетку на другую, — подытожила я вслух.

И не узнала собственного голоса. Он стал хрипловатым, дрожащим. Точно не человек говорит, а старый дедушкин радиоприемник.