Проклятье князей - Грицюс Зенонас

И тут же испуганно крикнул. Луч его фонарика с крошечной темноты выхватил то ли снизу, то ли сверху выпрыгнувший маленький блестящий цилиндр. Видно, делавший новую кладку в стене был настолько плохой каменщик, как – наоборот – настолько талантливый сапер.

Логинов до сих пор нередко в холодном поту просыпался среди ночи, когда сон безжалостно услужливо, будто отрывок из фильма ужасов, возвращал в самый страшный момент его жизни: гром, потрясший все вокруг и страшный, наполненный сумасшедшей боли крик Юрия. Видел самого себя, машинально закрывшего глаза, обхватившего руками голову и словно приросшего к еще несколько секунд назад столь ненавистному липкому каменному полу. Холодная волна воздуха с примесью пыли, мелких частиц камня проносится мимо, к счастью, не принося сколько нибудь заметного вреда…

… Когда все вокруг затихло и вновь воцарилась пугающая тишина, Слава зажег свой фонарик, предусмотрительно оставленный ему Юрой и осторожно посветил в коридор. Там, где раньше стояло Юра, теперь торчало груда камней и земли с страшной примесью человеческой крови и мелких частей тела. Потолок коридора обрушился, отрезав дальнейший проход. Слава торопясь, не чувствуя боли от соприкосновения с каменными стенами, выскочил на поверхность и долго блевал, облокотившись на ближайшее ветхое дерево. Потом внимательно оглянулся и не увидев ничего подозрительного, медленно, еле волочься ноги, потащился домой…

Пропажей Юры родители забеспокоились только на следующий день. И все сразу набросились на Славу. Половина старушек с ихнего дома божились, что именно Слава вчера утром куда то ушел с Юрой, а после обеда вернулся он один. Слава этого и не отрицал, предусмотрительно признавая пол – правды: мол, они с Юрой решили полазить по заброшенным хуторам за городом, но очень скоро это бесполезное занятие им надоело и они вернулись в город. А Юра дальше пошел по своим делам, сказав, что ему надо навестить друзей по каким то своим студенческим заботам. Это тоже было похоже на чистую правду: все знали, что Юра не любил о своих делах рассказывать никому: – не родителям, не товарищам по курсу.

– Ты мне эти сказки брось! Не верю не одному твоему слову! Лучше говори, почему поссорились и где спрятал тело. Вот посажу в камеру к уголовникам на трое суток – запоешь ты у меня как миленький, – угрожала в милиции новоиспеченный следователь – молодая девушка с погонами младшего лейтенанта.

К счастью Славы, в то время в кабинет зашел пожилой подполковник милиции. Мелком пролиставший тоненькое дело, коротко приказал Славе:

– Посиди, парень, пять минут в коридоре.

Когда за ним закрылись двери кабинета, подполковник устало произнес:

– Вот что, Лидочка, зайди ко мне. Дам я тебе более серьезное дело. Вчера ночью ограбили продовольственный магазин. Работать некому – да и ты сама об этом знаешь. А того паренька отпусти: – не годится этот сопляк на роль серьезного преступника, тем более убийцы. Перебор тут явный.

– А что делать с делом о пропаже этого студента?

– Знаешь капитана Милютина? Он у нас подобными делами занимается… Вот пусть еще одного объявляет в розыск. В общем, давай, закругляйся с этим делом…

… Но чем больше времени проходило после этого жуткого взрыва в заброшенном подземелье, тем назойливее его стала преследовать и не дать покоя догадка: а что перед смертью так заинтриговало Юру? Тайник в подземелье был оборудован явно для чего то очень ценного и дорогого! К тому же, в придачу к нему устроить хитрую минную ловушку с каким то адским устройством мог и сумел далеко не каждый. Слава страшился, гнал эти мысли прочь, но необъяснимая тяга к этому жуткому месту и разгадке тайны с каждым днем преследовала Славу все больше и назойливее.

Искушение все таки победила осторожность. У шпаны раздобыв немецкий противогаз с прочными пластмассовыми стеклами и разыскав около стройплощадки валявшийся длинный отрезок тонкой арматуры, он снова отправился по знакомой дороге – в место, которое столь же безудержно влекло, и одновременно отталкивало и пугало. Прошли почти три месяца, и около запущенных хуторов розовели яблони, цвели осенние цветы, Но он этого не замечал, его мысли были уже там, на одиноком холме. Он пару раз даже хотел повернуть назад, заранее содрогаясь от того, что снова придется увидеть и пережить уже начинающий забываться кошмар того майского дня…

Он предусмотрительно поблизости холма спрятал принесенное и будто случайный зевак пару раз обошел холм. Но, как и прежде, тут было пугающе тихо и безлюдно. Только в том месте, где глубоко под землей прежде прогремел взрыв, поверхность почвы была странно взъерошенной. Но такую мелочь, чего доброго, мог заметить только внимательный и придирчивый, в чем то заинтересованный взгляд…

Одевшись в противогаз, толкая впереди арматуру, он быстро добрался до места взрыва. То, чего он боялся, одновременно стыдясь о малодушии, он уже не увидел. Останки раздробленного взрывной волной тела тут же растаскивали огромные и вечно голодные крисы, чьи следы виднелись повсюду. Двое которых, испугавшись света фонарика, проворно нырнули в какую то щель. Только уже поблекшие коричневые пятна еще наглядно свидетельствовали о три месяца тому назад происшедшей трагедии…

Слава прицелился и медленно, опасаясь повторной ловушки, заранее заостренным концом арматуры толкнул камень, который когда то привлек внимание Юры. На этот раз он подался без видимых усилий, обнажив под собой маленькую нишу. Видно, взрывная волна всерьез облегчила его задачу…

Он осторожно пробрался ближе и взглянул внутрь. Потом одну за одной стал вытаскивать спрятанное. В густо замасленный кусок материи было завернуто именное оружие с двумя запасными обоймами, под которой лежало коробка из кофе. В ней и находилось самое ценное. Рыцарский крест, толстая пачка денег в давно вышедших с оборота валютах разных стран, документы на имя сотрудника гестапо гауптштурмфюрера СС Вильгелма Штраубе. Почему он оставил эти смертельные улики против самого себя? Спешил? Или был уверен, то они когда то все таки станет неоспоримым доказательствам его преданности? Кто знает… На самом дне лежало маленькая квадратная коробочка с аккуратно выложенным рядом миниатюрных ампул, на которых не было никакой надписи. Слава забрал Рыцарский крест и, чуточку подумав, одну ампулу с коробки, а остальное положил назад, не забыв все, внимательно осмотрев, оставить по прежнему…

Рыцарский крест, – он за более чем приличную цену /так тогда ему наивно казалось / продал перекупщику, а через пару недель случайно узнал истинную баснословную цену награды. Покойный Юра снова оказался прав – в таинственном, манящем его антикварном мире недоумкам не было места. Это был перелом в его жизни – к счастью родителей, он окончательно порвал с шпаной, и к их горю – забросил все предметы в школе, кроме истории и немецкого, где равных ему просто не существовало. Кое как получив аттестат зрелости, пошел работать в завод, в выходные пропадая то на антикварном рынке, то подземельях.

Содержимое ампулы он испробовал на бездомной и вечно голодной собаке, с благодарностью бросившейся на кусок сырого мяса. И тут же моментально, даже без видимых конвульсий отошедшего в мир иной. Только сейчас Славик понял, какое ужасное оружие оказалось в его руках. Отныне в разговоре с обидевшим его человеком он всегда чувствовал свое превосходство – но укрощал самого себя.