Как стать вдовой? - Мария Жукова-Гладкова

– Избавиться от него в Питере было бы несложно. Он же ходит без охраны. У него даже машины нет! Тюкнули бы по голове в темной подворотне…

– Вот именно, – согласился дядя. – Зачем тащить его в морское путешествие да на экзотические острова?

– А если я решу, что он может быть нам полезен? – спросил парень.

– Спасешь. Спрячешь. Свяжешься со мной. Вывезем как-нибудь гражданина Российской Федерации – из любой страны. Ты же знаешь возможности родной страны и отдельных ее представителей, которые носом чуют большую прибыль.

Дядя хохотнул.

– А вы чувствуете большую прибыль в этом деле?

– А ты нет? Ты подумай хорошенько, что затеял твой нынешний работодатель. Хорошенько прикинь! Зачем такие расходы? Зачем это путешествие? Да еще таким составом?

– Женщину жалко, – вздохнул парень.

– Ты никак виды на нее имеешь? – удивился дядя.

– А почему бы и нет? Красивая женщина. Добрая. Ко всей прислуге по-человечески относится.

– Ну, тут смотри сам… Только бы женщина делу не повредила. Сам знаешь народную мудрость про бабу на корабле.

– Мы вообще-то не только на корабле будем, – напомнил племянник.

Новый год мы с мужем любили праздновать в жарких странах. Как я уже говорила, Юрий Владимирович обожает плавать, я люблю солнце, теплый песочек, море… И почему бы не слетать на собственную виллу на Сейшелах, если она у нас есть?

Но мне туда предстоял долгий путь на яхте – из самого Лондона. А Сейшельские острова находятся в Индийском океане! Яхта шла вокруг Африки, потом должна была идти по этому самому Индийскому океану, чтобы добраться до нужного места.

Дело в том, что мы поругались с Юрием Владимировичем. Он узнал, что я иногда занимаюсь тем, чем занималась до знакомства с ним, – выхожу на сцену в ночных клубах. Я поняла, что не могу без этого. Мне нужно восхищение мужчин, мне нужно чувствовать их желание… Ведь я так никогда и не испытала оргазма с Юрием Владимировичем, да и сексом мы в последнее время занимались очень редко. Мужу все-таки было сорок девять лет, близилось пятидесятилетие, которое он планировал справлять с размахом. Возможно, пик моего удовольствия – это то, что я испытываю на сцене. Каждому свое.

Я поняла, что в свое время на гимнастическом помосте, а потом на сцене ночного клуба я становилась совсем другим человеком. В жизни я была… никакая. Я ни на что не реагировала бурно, я была флегматичной и апатичной. Чаще всего мне было на все плевать. Но я помнила, как я преображалась на гимнастическом помосте. Точно так же я преображалась на сцене. Там я жила! Мне требовались эти эмоции. Я не могла без них существовать.

Я всегда выходила в маске, всегда – в клубах, которыми теперь на паях владели мой брат и Юрий Владимирович. Вначале Петя был категорически против, но я настояла. Он не мог мне отказать. Он понял, что мне это нужно до зубовного скрежета.

Фигуру после рождения ребенка я восстановила быстро, ежедневно занималась в тренажерном зале, который имелся в особняке, потом пригласила мастеров, чтобы они переделали еще одну комнату под танцевальный зал, и танцевала там одна…

Я «выхожу в люди» уже четыре года. Но Юрий Владимирович только сейчас об этом узнал. И узнал-то потому, что меня, в свою очередь, узнал тот его друг, с которым они спорили перед нашим личным знакомством, и друг вместо того, чтобы получить торговый центр, лишился ночного клуба… Мы долго ругались с Юрием Владимировичем. Он так и не понял, почему мне нужно танцевать на сцене.

– Ты же не шлюха! Ты никогда не была шлюхой! – кричал он. – Ты мне ни разу не изменила, даже не пыталась! Тебе это не нужно! Да моя служба безопасности, мои психологи диву даются! Никто поверить не может, что я тебя встретил в ночном клубе! Хотя они-то все это знают…

– А твои психологи могут понять, что я – актриса? – спросила я. – Что мне нужна сцена?

– Так иди запишись в какой-нибудь драмкружок! Организуйте какие-нибудь домашние постановки с другими женами! Даже царь со своей семьей это делал!

– Ты про кого сейчас говоришь? Какой еще царь?! – не поняла я.

– Николай Второй. Он играл в домашнем театре в особняке у Юсупова. В том самом, где потом Распутина убили. Вот и вы с девчонками тут в Лондоне что-то подобное устройте. А уж сцену как-нибудь для вас найдем.

Я покачала головой. Мы опять ругались. Муж отказывался меня понимать. Скорее – просто не мог.

Не знаю уж, что там ему наговорили и насоветовали его психологи и прочие специалисты, но он отправил меня в этот принудительный круиз вместе с преподавателем экономики, «голубым» англичанином. Англичанин собирался в круизе еще писать какую-то научную работу – кроме индивидуальных занятий со мной. Ребенок с русской няней (гражданкой Украины), которая работает у нас больше трех лет, и новой английской гувернанткой был отправлен со мной (у Юрия Владимировича никогда не возникало мыслей нас разделять), также в нашей компании оказалась мамочка Юрия Владимировича, которую я не видела лет пять, в сопровождении бывшего одноклассника моего мужа, придурковатого оппозиционера, с которым у Ольги Петровны теперь была большая любовь. Они познакомились на каком-то митинге. После того, как оба дважды загремели в кутузку, Юрий Владимирович решил их временно изолировать от общества в надежде, что, проведя долгий период времени на яхте, с очень ограниченным кругом общения, они друг другу надоедят и Юрий Владимирович сможет уже на Сейшелах купить бывшему однокласснику билет домой и отправить его подальше от собственной мамочки.

Аня присоединилась к нам в ЮАР, куда прилетела на самолете из Парижа. Теперь она чему-то обучалась во Франции. Я как раз собиралась уточнить чему. Папа постоянно направлял ее то в одно русло, то в другое, пытаясь выяснить, к чему у нее есть склонности и что ее на самом деле интересует. По-моему, этого не знала она сама. Аня точно не хотела в дальнейшем взять на себя папин бизнес. Она говорила мне, что я буду просто отстегивать ей ее проценты «на жизнь». Аню интересовали тусовки и мальчики. Она прекрасно говорила на английском и на французском. Юрий Владимирович дал мне задание провести с падчерицей соответствующую работу. Конечно, за ней постоянно следила его служба безопасности, но они не могли ей приказывать. Они ее только вытаскивали из щекотливых ситуаций, в которые Аня с завидным постоянством попадала в последние годы (бабушкины гены?). Юрий Владимирович считал, что она скорее послушает меня. На Сейшелах должна была состояться встреча с очередным претендентом на Анину руку (про сердце речь не шла). Естественно, это был кто-то из сыновей папиных партнеров.

В общем, все мы в некотором роде были помещены на эту яхту в воспитательных целях. Хотя мало кто из граждан России посчитал бы подобный круиз наказанием. Но я считала. Я хотела совсем другого. Я хотела на сцену… Если бы не ежедневные занятия с экономистом, который на самом деле отрабатывал полученные деньги, то я бы сошла с ума от безделья. Да, я каждый день делала часовую зарядку, я танцевала минимум по два часа и не скрывала своих танцевальных занятий от команды, которая приходила смотреть на меня на палубу. Конечно, я не обнажалась во время этих выступлений. Обычно я надевала короткие девочковые платьица в стиле «беби-долл». Говорят, такие любила Твигги. Я их тоже люблю. И люблю показывать коленки. Хоть какие-то эмоции! Также я вдосталь назагоралась. В бассейне ежедневно меняли морскую воду, но в нем было особо не развернуться, а мы не останавливались для купаний с борта, потому что, кроме меня, это никому не было нужно. И мне, как и другим, тоже хотелось побыстрее прибыть на Сейшелы.