Похищенная - Кира Шарм

закостеневший член.

Но в глазах пляшут насмешливые черти, и это меня немного успокаивает. Там он до сих пор смеется.

— Ты что? — его лицо снова наклоняется. Губы скользят по моим.

И мои губы непроизвольно распахиваются.

Тело снова начинает жить своей жизнью. Оно будто ждет, что он снова набросится, сминая их ураганом своей запредельной страсти. Даже он проносится по всей коже. Вспыхивает на языке. Обволакивает все тело сладостной трепещущей истомой.

— Ты правда думаешь, что мне нужно кого-то насиловать?

Чуть не стону разочарованно, когда от отрывается от моих губ и снова запрокидывает голову, заливисто, раскатисто хохоча.

Ну надо же!

Какая самоуверенная зверюга!

Хотя…

Вздыхаю.

Приходится признать, что с таким телом, как у Аполлона, ему и правда нет нужны кого-то брать силой! Скорее уж наоборот. На такого женщины сами должны набрасываться табунами…

— Или ты думаешь, что, если бы я тебя брал, ты бы этого не почувствовала?

Вкрадчивый голос снова опаляет мои губы. Прожигает их. Безумно сексуальный. Тут от одного голоса дрожь накрывает от макушки до самых пяток!

Он вообще — реальный?

Такие существуют на свете?

Или я и правда все еще сплю?

Хотя, он, конечно, прав.

Учитывая то, какая у него там дубина между ногами, я вряд ли могла бы сегодня хотя бы сдвинуться с места. Это не часть тела! Это настоящее оружие для расчленения! Изощренное убийство в муках, вот для чего оно предназначено!

Но…

Если ничего не было, то почему этот тестостероновый монстр совершенно голый?

Что-то мне подсказывает, что он привык брать то, чего ему хочется.

А что ему хочется, видно даже слепому!

Можно подумать, он так просто вот спал рядом со мной! И ничего не делал! Ага. Дожидался, пока его жертва проснется! Зачем тогда усыплял?

И воровал?

— Ты стопроцентный насильник, — цежу, прижмурившись, вложив всю волю и решимость в свой взгляд. Смело гладя в его прожигающие меня глаза.

— Ни одна женщина в здравом уме не пойдет… На вот это, — красноречиво скольжу взглядом вниз, по его торсу.

Черт!

Даже волоски, черная поросль на его груди, топорщится дыбом, словно наэлектризированная.

Лицо сразу же начинает полыхать.

И воздуха почему-то становится бесконечно мало!

Да что ж такое!

— Поэтому ты меня и выкрал. И вырубил какими-то своими препаратами, — усилием воли заставляю себя вернуться взглядом к его лицу.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Даже не обращаю внимания на его насмешливо вздернутую густую бровь.

— Серьезно?

Его глаза темнеют. Горят безумной похотью и одновременно насмешкой.

Превосходством того, кто прекрасно осознает свою власть.

И не только тем, что в миллион раз физически сильнее.

О, нет. Нет, нет. нет.

Его вот один этот взгляд уже способен свести с ума, заставить забыть обо всем на свете!

Во рту только от него пересыхает, в горле бушует Сахара.

Непроизвольно шумно сглатываю, облизывая губы.

Один его взгляд, даже без жара впечатавшегося в меня тела, пронзает насквозь.

Заставляет соски и губы гореть от странного, невыносимого томления.

Он трахает меня глазами. Проникает глубже, чем своим огромным орудием.

Прикусываю губы, чтобы сдержать рвущийся стон.

Черт! Соски ноют, и между ног горит от потребности… Даже не знаю, чего!

Чувствовать тяжесть его тела на себе еще сильнее?

Раздвинуться перед ним на максимум и не важно, что будет дальше?

Я вся горю!

От невыносимой, ломящей меня потребности чего-то большего…

Его рук… Его губ… Его пальцев на мне… Полыхаю.

Как бабочка, что летит на огонь, и ей наплевать, что она в нем сгорит!

— Ты реально думаешь, что мне нужно опоить женщину, чтобы уложить ее в постель? Мммм?

Черт.

Я не думаю!

Я вообще не могу ни о чем рядом с ним думать!

Только раскаляться и сгорать в безумном пламени, в испепеляющем огне!

Но почему-то мысль о других женщинах бьет меня по каждому из оголенных рядом с ним нервов!

Прямо наотмашь бьет!

Эта магия. Это непередаваемое что-то, от которого до боли в суставах зарождается потребность изворачиваться под его телом. Стонать и хотеть большего, невзирая на то, что, проникнув в меня, он разорвет меня на части!

Как гипноз.

Как едкий яд вампира. Который заставляет свою жертву следовать за ним, наплевав на все последствия!

Потому что с ним хочется большего. Например, губы зудят от невыносимого желания прикоснуться к вот этой его бьющейся на виске жилке. Слизать ее. Почувствовать ее вкус и биение под языком.

Он действует нереально. Запредельно. Нечеловечески.

Да. Я кролик под гипнозом удава.

Кролик, которого выворачивает от ломки там, внизу, где он по-прежнему давит своим невозможным членом на мои складочки.

Прижимает так, что придавливает, пронзает самое естество!

Насквозь. Почти насмерть.

Сколько их было?

Таких вот дурочек, как я?

На которых он смотрел вот так же, заставляя пламенеть и плавиться?

Которых заставлял сходить с ума, забывая обо всем на свете? Даже имя свое заставляя забыть?

Броситься в омут исходящей от него страсти с головой?

Скольких ласках этот чувственный, порочный, рот?

Скольких одурял одним своим прикосновением, разметав в клочья?

И кто я для него?

Наверняка, всего лишь одна из многих.

Из тысячи, лиц и имен которых он даже наверняка не запоминает!

Но я не должна поддаваться! Иначе… Иначе в нем моя погибель!

— Слаааадкая…

Он разрывает наш зрительный контакт.

Скользит губами по моей шей, прикусывая, проводя по ней шершавым горячим языком.

Еще сильнее вжимается между ног своим пульсирующим, сводящим меня с ума окончательно, членом.