Чекан для воеводы - Александр Зеленский

Поляки между тем тихо приблизились к самой стене и, хотя Прошка не спускал с них глаз, неожиданно куда-то исчезли, словно провалились в преисподнюю.

— Что за чертовщина?.. — пробурчал себе под нос станичник. — Что же они невидимками обернулись, что ли? Прямо как в сказках бабки Пелагеи… Но в ее сказки я и в детстве не очень-то верил…

Подойдя поближе к тому месту, где исчезли поляки, он увидел довольно густой кустарник у самого подножья каменной стены. «Собачья роза, — припомнил название колючего кустарника Прошка, хорошо затвердивший уроки отца и бабки Пелагеи, рассказывавших ему о всякой травке, всяком кустике, произраставшем на родимой земле. — И где же тут можно спрятаться, хотел бы я знать?»

Он обошел кустарник кругом и обнаружил малозаметный лаз между кустарником и стеной. «Вот тебе на! — изумился станичник. — Как же его раньше-то никто не обнаружил?..»

Встав на колени, Прошка сначала просунул в лаз только голову, а потом, убедившись, что легко пролезет дальше, пополз вперед. Вскоре он очутился в подземном ходе, где пахло горелой паклей. «Все ясно, — сообразил Прошка. — Они здесь факелы разожгли и отправились прямиком внутрь крепости. Хитрецы! Да только и я пойду вслед за вами. Просто так вы от меня не отвяжетесь…»

Ощупывая руками мокрые холодные стены подземелья, Прошка на полусогнутых ногах, поминутно приседая, стал передвигаться вперед и пробирался так до тех пор, пока не увидел впереди два колеблющихся огонька, исходящих от горящих факелов. Поляки чего-то выжидали у выхода. Но вот огни погасли, значит, оба вышли из подземелья.

Прошка переместился к выходу и осторожно выглянул наружу. Лаз выходил прямо во двор какого-то невзрачного деревянного строения. До того он был прикрыт двумя бревнами, рядом с которыми были разбросаны поленья дров.

Прошка, оглядевшись вокруг, снова увидел тех, за кем следил с самого утра. Двое поляков стояли у дверей дома и о чем-то оживленно беседовали с полуодетым мужиком, державшим в руке горящую свечу. Еще через мгновение мужик раболепно поклонился новоявленным гостям и, посторонившись, пропустил их в дом. Затем, оглядевшись, и не обнаружив ничего подозрительного, захлопнул за собой дверь.

«Подожду пока они отсюда не выйдут!» — твердо решил про себя Прошка, поудобнее устраиваясь рядом с поленницей дров у подозрительного дома.

Через минут двадцать из дома вышел одетый хозяин и быстро зашагал к выходу со двора. А еще через полчаса он вернулся назад, но не один, за ним шел какой-то важный офицер, чин которого Прошка разглядеть так и не смог.

«А дело становится все интереснее…» — подумалось ему.

* * *

…Стрелеций сотник Федор Треплев мучился с похмелья. Весь прошлый день, свободный от служебных обязанностей, и всю последующую ночь он беспробудно пил с дружками в кабаке Кузьки Окорокова, отмечая именины своей пассии по имени Гражина. Та была полячкой и жила в старинном местечке Хелм, расположенном на самой границе, куда время от времени сотник наведывался, как бы по делам службы. Панна Гражина была вдовой, имела собственный дом на окраине городка, была белокура с высокой, привлекающей мужские взоры, грудью и не утоленной до конца жаждой большой любви, поскольку мужа она потеряла на первом году семейной жизни. Тот не вернулся из очередного похода на Русь, за что, любившая его до безумия Гражина, возненавидела всех «клятых москалей». Но для молодого статного стрелецкого сотника, постучавшегося однажды к ней в дом, Гражина сделала исключение, отдавшись ему прямо в прихожей без особых уговоров с его стороны. Правда, на это у нее была своя причина. И «причину» эту звали пан Збышек, который еще раньше предложил Гражине хорошие деньги за то, что она будет охмурять русских офицеров из ближних крепостей, передавая их затем в его руки.

А еще «начальные люди», как называли в стрелецком войске весь командный состав, начиная с головы (тысячного) и кончая сотниками, поднимали чарки за будущие успехи Треплева по службе, зная о том, что очень скоро его должны будут перевести в Московские полки. При этом сотник намекал: «Кое-кто желал бы видеть меня в самом Стремянном полку, при царской особе…» А ведь это была царская гвардия… Потому и выпили за это много раз.

Следующий день, проведенный на службе, сотник промучился от головной боли и невозможной сухости во рту, поэтому он был несказанно рад, когда к нему на квартиру прибежал хозяин кабака Окороков и сообщил радостную весть о том, что в отдельных покоях его забегаловки уже стол ломится от яств и хмельных медов и за этим столом его ждут не дождутся двое близких друзей.

Насчет «близких друзей» сотник пропустил мимо ушей, а вот о «хмельных медах» услышал сразу и с большим удовольствием. Поэтому оделся он так быстро, как не одевался даже по сигналу боевой трубы, зовущей в поход.

В кабачке за столом, уставленном кружками с хмельным и деревянными блюдами с разнообразной закуской, сотника поджидали двое незнакомцев.

— Мы от пана Збышека, — произнес невысокий поляк с глубоким шрамом на левой щеке, подливая водки в опустевший стаканчик сотника. При этом он незаметно сыпанул туда щепотку какого-то порошка, который сразу растворился в водке без следа.

— Не знаю никакого Збышека, — попробовал отпереться Федор от знакомства с «кузеном Збышеком», как называла его Гражина, но тут же прикусил язык, когда увидел, что второй поляк держит его на мушке длинной пистоли.

— Да нет же, панове, вы неправильно меня поняли, — сказал он, осушив и второй стаканчик с благодатным напитком.

— Я имел в виду, что…

— Пан сотник имел в виду, что мы должны были показать ему вот эту вещицу, — лукаво улыбнулся человек со шрамом, отчего лицо его стало походить на волчий оскал. Сказав это, он поднес к самым глазам Федора перстень с черным камнем, на котором был выбит крест.

— Это совсем другое дело, — успокоился сотник. — Да, я знаком с паном Збышеком. Что он просил мне передать?

— Ничего особенного. Всего-навсего два маленьких горшочка, запечатанных воском…

— И все? — поразился сотник, у которого даже глаза округлились от удивления.

— И… кое-что еще, — ответил человек со шрамом. — Надо будет закопать эти горшочки в двух местах, где мы укажем…

— Нет ничего проще, панове! — воскликнул Треплев. — Но за это я хочу получить…

— Вы за это получите! — перебил второй поляк, у которого в руке вместо пистоля появился теперь кожаный мешочек со звонко позвякивающими монетами. — Получите чистым золотом!

— О! — снова не удержался от восклицания сотник, протягивая руку за деньгами. — Это мне очень нужно, поскольку я здорово задолжал в местных кабаках. Вот Кузька не даст соврать…

— Должен, — подтвердил хозяин кабака, стоявший в дверях и охранявший покой гостей. — Много должен!

— Расчет произведем сразу после выполнения поручения пана Збышека, — убирая деньги за свой пояс, сказал второй поляк.

— Черт побери! — попробовал разыграть возмущение Треплев.