Не боярское дело 4. Часть четвертая - Сергей Александрович Богдашов

с «сотками». Сто бомб по сто килограммов в каждом бомбардировщике…

Видел я, как это на деле выглядит. Два конвейера в бомбардировщике сбрасывают максимальный запас стокилограммовых бомб примерно за минуту. Сегодня бомб будет поменьше, но и без того, коридор в пять-семь километров в длину и шириной в сто-двести метров впечатлит хоть кого. Именно в него уляжется сотня смертоносных подарков, меняя ландшафт и не оставляя там признаков жизни.

На сегодня у нас намечены всего лишь три цели: замок Версаль, Тулон (верфи) и Государственный арсенал в Шательро — крупнейший государственный завод по производству стрелкового оружия.

Связь со всеми самолётами проверена. Дирижабль-ретранслятор поднят в воздух и уже выпустил антенны. Тайминг выверен до минуты. В том числе и включение радиомаяков, доставленных на территорию Франции немецкой разведкой.

Что такое девятьсот авиабомб, каждая из которых весит центнер?

Прежде всего, это шестьдесят три тонны тротила. Да, на каждый объект придётся «всего лишь» двадцать одна тонна взрывчатки, но это много.

В своё время на Нагасаки американцы сбросили ядерную бомбу, мощность которой в тротиловом эквиваленте оценивалась в одиннадцать тонн.

Понятно, что у нас будет работать другая физика, и многое зависит от наслоения и распределения ударных волн. И это вовсе не праздная фантазия.

Примерно год назад, после целой серии полигонных испытаний, от армейских специалистов поступило предложение воспользоваться технологией предков. У них на вооружении были, в том числе и авиабомбы «сотки», с задержкой взрывателя на три десятых секунды[1]. Так что, каждая третья бомба у нас сейчас с таким замедлением.

Что это даёт? Именно то наслоение ударных волн, которые могут служить мощным поражающим фактором.

Бомбардировщик, в нашем облегчённом варианте загрузки, сбросит сотню бомб за минуту полёта на скорости в пятьсот-шестьсот километров в час.

Дальше включаем элементарную арифметику и наблюдаем, как эффект сходящихся ударных волн суммируется, пусть и не на всех участках «коридора».

— Первая группа самолётов в воздухе, вторая осуществит взлёт через четыре минуты, — доложил штабной офицер, руководящий графиком полётов.

Каждая группа самолётов пойдёт в цели своим маршрутом, но границу с Францией они пересекут практически одномоментно. Мы знаем, что у Франции есть несколько единиц скоростных истребителей, но пока неизвестны ни их скорость, ни вооружение, ни возможность ночных полётов. Будет неплохо, если их возможностей не хватит, чтобы помещать нашему вторжению во французское воздушное пространство.

Мы проблему ночных полётов решили при помощи упрощённой версии техномагических очков. И если кто-то считает, что она была разработана специально для пилотов, то вовсе нет. Относительно недорогая модель, стоимостью чуть больше тысячи рублей, оказалась жутко востребована таким количеством людей самых разных специальностей, что я даже перечислять всех не стану.

Ночь сегодня предстоит беспокойная, так что я озаботился изрядными запасами кофе, обеспечив им не только себя, но и весь штаб.

Что касается Версаля, так там один самолёт специально примет слегка в сторону, чтобы краешком «коридора» зацепить Олений парк. Без его уничтожения, но так, чтобы показать всю серьёзность намерений и заодно дать понять, что возможность для этого действия в наших руках.

Есть неподалёку от дворца этакое неприметное имение, якобы школа для девиц, куда французские аристократы с радостью отдают своих дочерей в довольно юном возрасте. Французские аристократы чуть ли не в очередь становятся, да ещё и взятки предлагают, пристраивая туда своих дочек.

Редкий день проходит без того, чтобы этот скромный особняк не посетил «племянник советника Императора». И хоть вся страна знает, что Олений парк — это место охоты Императора, где он не оставил без внимания ни одну из воспитанниц, но его инкогнито соблюдается уже не первый десяток лет.

Да, я знаю, что по болевому месту бью, но, как считает немецкая разведка, для французского короля потерять Олений парк будет гораздо больней, чем если мы снесём бомбами половину Парижа и десяток-другой заводов, работающих на войну. Так что намёк выйдет очень жирный и знаковый. Поймёт — хорошо, а нет, так и прихлопнем чуть позже этот рассадник разврата и будущих шпионок.

Далеко не все девочки, даже из тех, которых по малолетству король лично купает и спать укладывает, потом становятся его фаворитками на какое-то время. Менее удачливые проходят ускоренное обучение и становятся фигурами влияния, как в самой Франции, так и в других странах. И можно в это не верить, но князь Обдорин уверенно утверждал не так давно, что вычислил и обезвредил очередной десяток таких «засланниц» из последнего призыва.

— Началась атака на Версаль и Тулон. До начала атаки на Шательро три минуты, — доложил руководитель полётов.

— Ну, с Богом… — услышал я шёпот одного из офицеров.

К сожалению, Бог в этот день был не на нашей стороне.

Мы потеряли два бомбардировщика.

Первым пострадал один из самолётов, отправленных на Версаль. Мы знали, что там неплохая система ПВО, но ночной налёт позволял рассчитывать на удачу. Однако повезло в этот день французам. Близкий разрыв снаряда повредил один из двигателей, а потом левый движок и вовсе загорелся. Лётчики тянули, сколько могли и покинули самолёт, когда он уже был наполовину охвачен пламенем. Сейчас работает служба эвакуации, и есть твёрдая уверенность, что пилотов вытащат.

Второй самолёт попал под огонь с кораблей, стоящих в Тулоне в непосредственной близости от судостроительных верфей. Бомбардировщику сильно повредили рулевое управление, но тем не менее, почти неуправляемый самолёт смог своим ходом пересечь границу. Так как посадка с такими неисправностями была невозможна, то пилотам поступила команда покинуть самолёт.

Два столь обидных происшествия несколько смазали общую картину вполне удачной операции.

По факту, крупнейшая верфь Франции и основной оружейный завод если и не уничтожены, то, как минимум, остановлены на ближайшие месяцы.

Про Версаль ничего ещё не известно. Сдаётся мне, что артефактная защита замка с бомбардировкой вполне могла справиться. Довелось мне уже сталкиваться с её добротным уровнем при штурме замка герцога Анжуйского. Скорей всего, сам Версаль уцелел, разве что потерял больше половины витражей в своих окнах, и парки вокруг него уже не столь ухожены, местами напоминая лунный пейзаж.

Потерю двух самолётов мой штаб воспринял не как катастрофу, а скорее всего, как удар по самолюбию.

Да, про мощное ПВО в Версале и Тулоне знали, но ставка была на ночную атаку, когда французы вынуждены будут палить вслепую. Этому способствовала и ночь с ущербной Луной, и осветительные авиабомбы, дающие приличную засветку и слепящие вражеских наводчиков.

Понятно, что скоро мы будем знать, что нас подвело — или плотность огня над объектами оказалась чересчур высокой, или