Следы смоет дождь - Марина Серова

— Я слышала совсем недавно, что они разговаривали в кабинете у директора на повышенных тонах. Но при всех оба держались так, как и всегда. То есть никак. У них всегда были прохладные, чисто деловые отношения. И после того разговора такими и остались. Я просто слышала громкие голоса. Но думаю, что Сергей Валентинович не захочет говорить об этом. Он после смерти Игоря Викторовича не особо горевал. Деньги, конечно, помог собрать на венок и всякое другое, но холодно к этому отнесся, можно сказать. И ничего не говорил.

— Но, может, он просто человек такой, неэмоциональный? — спросила я, чтобы разговорить секретаршу еще больше.

— Наверное, — только и сказала она. — Но все равно у Сергея Валентиновича сегодня много дел, и я думаю, что он не станет с вами разговаривать. Если только как-нибудь потом?

— Тогда договоритесь, пожалуйста, с ним. Пусть время назначит. Я оставлю вам свою визитку, а вы позвоните мне потом. Договорились? Только обязательно. Мне очень надо поговорить с вашим начальником.

— Конечно, я поняла. Все сделаю, не волнуйтесь, — сказала Анжела и встала меня проводить.

Но возле двери я снова повернулась к ней и спросила:

— А что вы знаете про смерть Садомцева?

Мне было интересно узнать мнение коллег о гибели нотариуса.

— Игорь Викторович утром ехал на работу. И около дома взорвался в машине, как только ее завел. Больше ничего не известно. Милиция этим делом занимается, но результата пока нет. Они и к нам приходили. Тоже, как вы, спрашивали. Ну а что сказать? Я вообще не понимаю, кому он мог помешать.

— А не было такой версии, что он погиб случайно? Что убить хотели другого?

— Да нет, — пожала плечами Анжела, — машина вроде его. Во всяком случае, он всегда на ней ездил.

— А про личную жизнь Садомцева вы что-нибудь знаете?

— Нет. Совсем ничего. Мне кажется, что у него и девушки не было. Всегда один. На работе иногда задерживался. Друзья были. К нему один приходил довольно часто. Олегом его, кажется, зовут.

— А в конторе не осталось личных вещей Садомцева? — с маленькой надеждой спросила я.

— Нет. Все забрал следователь.

— А вы не запомнили случайно, как его зовут?

— Мельников. Я только фамилию запомнила.

— Спасибо. — Я взялась за ручку двери и попрощалась.

У меня появилась надежда: кажется, дело ведет мой добрый друг Андрей Мельников. Он не раз выручал меня из опасных и сложных ситуаций, помогал мне информацией. Конечно, фамилию Мельников редкой не назовешь, но если это на самом деле Андрей, то, возможно, мне удастся узнать данные, известные милиции.

Я вышла на улицу, села в свою «девятку» и набрала на сотовом телефон друга.

— Андрюха, ты? Привет. Иванова тебя беспокоит.

— Привет, Татьяна, — обрадовался Мельников. — Давно не звонила. Рад. Вспомнила старого товарища. Ты просто так или по делу?

— Ну ты, как всегда, все сразу просекаешь… — Я совсем не удивилась, потому что на самом деле выходило чаще всего так, что встречались мы именно «по делу», когда проблемы поджимали. — Ты сейчас свободен? Подъехать можно?

— Давай.

— Еду. Пропуск мне закажи.

— Ага.

В кабинете Мельникова было так накурено, что я, заядлая курильщица, почти задохнулась. А сидел он, между прочим, один. Значит, над чем-то мудреным размышляет, раз так много курит. Делом занимается.

— Ты чего, уморить себя хочешь? — Я подошла к окну и открыла его настежь.

— Ну, присаживайся, говори, что у тебя, — не отреагировал на мои слова Андрей.

— Я по поводу взорвавшейся машины. Убийство Садомцева Игоря Викторовича. Помнишь такое?

— Ясно. Ты что, этим делом занимаешься? — Мельников снова закурил, с интересом поглядывая на меня. — Кто же твой клиент?

— Это сообщать я тебе не обязана, — улыбнулась я, — но ты мне должен помочь.

— Хитрая какая. Ты, значит, не обязана, а я должен. — Андрей весело рассмеялся. — Только сказать мне тебе нечего. Взрывное устройство сработало от зажигания. Кстати, серьезное взрывное устройство. Но сейчас такие времена, что купить можно практически все, сама знаешь, а продавцов не найдешь. Сгорело все, и труп неузнаваем — пожарные не сразу подъехали. Кому понадобилось убивать, неизвестно.

— Не густо, — протянула я.

— Вот-вот, — покивал Мельников. — Я очень рад, что ты тоже этим убийством заинтересовалась. Значит, мы его до ума доведем, а то висит камнем.

— Что бы вы в своей милиции без меня делали? — шутливым тоном спросила я.

— И не говори! Мхом бы наверняка заросли, если бы не было на свете Тани Ивановой.

— А вот еще одно происшествие, — не дослушала я его шутливые дифирамбы. — Пименова Николая в подъезде по голове стукнули. Что по этому делу у тебя есть?

— Ты что, Иванова, сразу на двух клиентов работать умудряешься? Не тяжело тебе?

— Мой клиент считает, что эти убийства связаны, — ответила я.

— Вот это уже интересно. А ну давай выкладывай, — приготовился слушать меня Андрей.

— Мне выкладывать пока нечего, я только сегодня приступила. Информацию собираю.

— А твой клиент как считает — убийства один и тот же человек совершил?

— Нет, просто убитые друзьями были.

— Это еще не повод. Хотя, конечно, возможно. Знаешь, у нас еще несколько глухарей висит… Так, может, я тебе папку дам, а ты посмотри, вдруг еще друзей найдешь, заодно и займешься. Красота!

— Разбежался. Мы своих друзей знаем, — засмеялась я.

— Короче, могу сказать следующее. Свидетелей по убийству Пименова нет. Убили его поздно вечером, он из кафе возвращался, с коллегами праздник какой-то отмечал. Орудие убийства не найдено. Никаких зацепок, ничего такого, что помогло бы нам. Семьи у него не было. Мама в другом городе живет.

— В каком?

— В Мырине. Она тоже ничего сказать не может.

— Все понятно. — В комнате немного проветрилось, и я решила покурить. — Но если что-то новое будет, то ты про меня помнишь, да?

— Ну, конечно. Без разговоров.

— Слушай, а вы на работе у Садомцева личные вещи забирали? Там есть что-нибудь интересное?

— Да почти ничего. Вот только… Знаешь, люди обычно держат у себя в столе какие-то записи, книжки, что ли, записные, опять же справки. Ну, всякую дребедень. А у этого все чисто. Даже слишком. Такое ощущение, будто он готовился к смерти. Или хотя бы к тому, что кто-то будет смотреть его стол. Ну, ты понимаешь…

— Да? — удивилась я. — Чистота идеальная. Все аккуратно разложено: карандаши, ручки, бумаги, бланки — все, что надо для работы. А личного ничего. Хотя бывают, наверное, такие, у которых всегда и везде порядок, но я таковых в своей жизни не встречал. Вот загляни сейчас в мой стол. — Андрей открыл тумбочку и заглянул в нее. — Рваные записки, железки непонятного назначения, стакан, пробки, огрызок карандаша, стержень пустой, старый полиэтиленовый пакет, сигареты россыпью, из пачки высыпались, таблетки от головной боли — чего только нет. И никакого порядка. И это мне, заметь, не мешает. Я всегда знаю, где что искать.