Рандеву с водяным - Дарья Калинина

– Скорей побежали за кормом! – заволновалась я. – Пока они друг на друга не набросились.

И мы поспешили вниз, где нас ждал Маришин «Опель». Занимательную книжку Мариша прихватила с собой. Так что за руль пришлось сесть мне, а Мариша всю дорогу продолжала читать статью про фуоней. На рынке, куда я домчалась самостоятельно, потому что Маришу невозможно было оторвать от книги, было полно различных кормов для рыбок. Были и сухие смеси. Но я ради эксперимента взяла каждого корма по чуть-чуть. Решив, что рыбки сами выберут, что им больше по вкусу.

– Тут еще написано, что самки фуони долго не могут проводить время в воздержании, – сообщила мне Мариша, когда я вернулась в машину с многочисленными пакетиками.

– Что? – спросила я. – Что ты имеешь в виду?

– Трахаться им нужно, вот что! – сказала Мариша. – В принципе, фуони когда-то были двуполыми. Но в процессе эволюции у них в организме что-то сдвинулась. В общем, без занятий сексом они хиреют, самки пытаются превратиться в самцов или наоборот, но что-то у них в организме разлаживается, и они дохнут, так и не доведя дела до конца.

– Ужас! – только и смогла сказать я во второй раз.

Никогда бы не подумала, что уход за рыбками – это такое хлопотное дело.

– И что ты мне предлагаешь? – спросила я. – Поискать нашим дамам сексуального партнера? Вернемся на рынок? Может быть, там продаются самцы фуоней?

– Вряд ли тут мы его найдем, – покачала головой Мариша. – Из-за дороговизны и прихотливости в содержании эти рыбки очень редки.

– Еще бы, – проворчала я. – Да еще возни с ними сколько. Лично я ни за какие деньги этих неврастеников, которые чуть что меняют пол, у себя держать не захотела бы.

– Но ничего. Тут написано, что у фуоней на родине, в Китае, приступ сексуальной активности наступает только вследствие установившейся хорошей погоды и, соответственно, прогревшейся до нужной температуры воды.

Как только Мариша произнесла эту фразу, у меня от ужаса в голове помутилось. Потому что я кое-что вспомнила. А именно: аквариум стоял как раз напротив окна. И вообще-то оно у Михаила было занавешено плотными шторами. А я дура, когда гуляла по вверенной моему попечению квартире, эти шторы раздвинула. И теперь на аквариум уже, наверное, битых полчаса светит яркое солнышко. А вдруг оно прогрело воду до нужной температуры, и сейчас мы вернемся и найдем в аквариуме десяток дохлых, наполовину поменявших пол фуоней?

– Поехали домой! – закричала я. – Случилось страшное!

– Что случилось? – недоуменно спросила Мариша. – Что за спешка?

Но я, не отвечая, жала на газ. Поняв, что внятного ответа она от меня не дождется, Мариша снова уткнулась в свою книгу. Ни слова не говоря, я вырвала у нее из рук мерзкую книжонку и закинула ее далеко на заднее сиденье.

– Эй, ты чего? – удивилась Мариша.

– Не хочу ничего больше знать про этих мерзких рыб! – рявкнула я. – Потому что, если выяснится, что они живут только в дистиллированной воде или требуют присутствия возле себя какого-нибудь редкого вида аквариумного растения, я окончательно рехнусь.

– Вообще-то я как раз дошла до того места, где сказано, что воду в аквариуме нужно менять не реже одного раза в неделю, – необычайно робко для нее сказала Мариша.

– И что еще? – не удержалась я. – Говори уж, я же вижу, что ты что-то хочешь добавить.

– И что перед этим водопроводная вода должна отстаиваться не меньше двух недель, хотя другие породы рыбок согласны поселиться в воде, которая постояла всего несколько дней, – сказала Мариша и добавила: – Я имею в виду… их британская водопроводная вода.

Тут мне стало по-настоящему плохо. Голова у меня к этому времени была основательно забита странностями фуоней. И я серьезно принялась думать над проблемой добычи подходящей воды для наших рыб. Но, сколько я ни ломала голову, я никак не могла взять в толк, где раздобыть сподвижника, который бы раз в неделю мотался в Лондон за их водопроводной водой. И как объяснить таможенникам, зачем нам нужна эта самая вода.

– Боюсь, что с этим на таможне возникнут проблемы, – бормотала я себе под нос.

– Что ты там бормочешь? – спросила у меня Мариша.

Я не ответила, потому что к этому времени мы уже доехали до дома. И я бросилась наверх. В дверях сороковой квартиры торчала какая-то бумажка, но мне было не до нее. Открыв дверь, я метнулась к аквариуму и издала вздох облегчения. Рыбки были живы и, насколько я понимала, менять пол и ориентацию в ближайшее время не собирались. Плавали себе по воде и лениво шевелили плавниками. Я поспешно задернула тяжелые темные шторы на окне и присела на пол, чтобы отдышаться.

– Ну как? – послышался у меня за спиной голос Мариши.

– Пока все в порядке, – сказала я. – По крайней мере, с рыбками. Они живы.

Потом я вспомнила про корм и начала сыпать по щепотке в специальную плавающую на поверхности кормушку. Рыбки оживились и поспешили к столовой. После ряда проб выяснилось, что они охотней всего уминают сухих беленьких червячков, но не брезгуют и любой другой пищей, которую мы им сыпали. Не знаю, как это могло сказаться на их здоровье, но жрали они в три горла.

Кроме того, тут же появилась радостная новость. Кроме самок, в аквариуме плавало еще и три самца. Просто раньше мы их не заметили из-за обилия зеленых растений в аквариуме и ракушечного замка. Мариша тут же сказала, что самцы фуоней любят одиночество и не склонны к общению с самками, кроме того периода, когда тем наступает время метать икру.

И вдобавок самцы фуоней выглядели гораздо менее нарядными, чем самки. Они были почти прозрачными, с зеленоватым узором. И поэтому были плохо различимы среди водорослей в мутноватой воде. Накормив рыбок, я наконец вспомнила, что с утра выпила всего четыре чашки кофе, и то без закуски. И немедленно ощутила зверский голод.

– Что-то я проголодалась, – одновременно со мной (ну кто после этого осмелится заявить, что телепатии не существует?) сказала Мариша. – У тебя не найдется чего-нибудь перекусить?

И мы отправились ко мне перекусывать. В холодильнике у меня стоял бульон. Курицу из него я съела еще вчера, но бульон остался. Сдобренный солидной порцией красного и черного перца, он вполне сгодился в пищу. К бульону мы поджарили несколько тостов, потому что обе сидели на диете. И слопали по две сладкие булочки с изюмом, маком и орехами, потому что нужно было как-то вознаградить свои истощенные диетой организмы.

– Кстати, – жуя булочку, сказала Мариша, – в дверях твоего соседа я нашла какую-то записку.

Я отхлебнула малинового морса и с интересом уставилась на белую бумажку, которую положила на стол Мариша. Что делать с этой запиской, я плохо себе представляла.

– Наверное, нужно передать ее этому твоему соседу, – сказала Мариша. – В какой больнице он лежит?

– Не знаю, – призналась я. – У нас с ним не хватило времени, чтобы это обсудить. И потом, он не просил меня навещать его в больнице. Он просил только покормить его рыбок.