Любовь. Офисная версия - Людмила Белякова

«Меня сейчас просто не станет! — подумала она обреченно. — Ну и пусть… не жалко».

И сама прижала его к себе так сильно, как только могла в этом состоянии.

— Чего ты со мной творишь, а? — услыхала она Мишин шепот.

— Ничего… Это все ты… Отпусти меня, а то я задохнусь.

Нехотя он чуть отодвинулся от нее, и она, чуть приоткрыв глаза, увидела прилипшие к его лбу темные завитки волос. Жанна неловко, оттого, что руки ее не слушались, пошарила под подушкой, нашла платок и, как могла, промокнула ему лоб, лицо и шею. Он слегка успокоился, хотя Жанна все еще чувствовала на своей груди и шее его горячее, учащенное дыхание.

— Спасибо, детка, ты чудо… Только не вставай пока, ладно? Еще хочу… прямо сейчас.

— Ну ножки-то опустить можно? — жалобно простонала она. — Устала безумно.

«По неопытности…»

— Давай так…

Миша, не забывая целовать все, что попадалось ему по пути, сам расправил и уложил ее так, что Жанна сразу забыла свои опасения исчезнуть. Теперь она совсем не жалела о содеянном, напротив, а Миша снова завладел ее телом и чувствами, уже не так торопливо страстно, скорее — будто подробно изучая только что завоеванную им территорию. Изучение завершилось полным восторгом покоренной державы, а завоеватель обессиленно отвалился от Жанны и, тяжело дыша, лег рядом на спину.

Чуть придя в себя, Жанна пошарила по стене над головой и выключила свет.

— Что, надоел я тебе — глаза не смотрят?.. Не надо было так долго меня мурыжить.

«Я — долго? Да я и не сопротивлялась вовсе…»

— Нет, — тихо засмеялась Жанна. — Ты глянь только.

В комнате было совсем светло. Прямо перед окном, просвечивая даже через штору, висела огромная серебряная луна. Через соседнее незадернутое окно струился голубой свет, ложась на пол светлыми прямоугольниками.

— То-то, я думаю, меня повело на случайную связь. Полнолуние же. Вон, слышишь? Псинка поет-заливается.

Со двора действительно доносилось подвывание хозяйской лайки.

— Я тебе не случайный, — ворчливо ответил Миша. — И эту шавку ненавижу. В душ кто первый?

— Я, но я быстро.

Ожидая, пока вода станет потеплее, Жанна глянула на себя в зеркало. Она была совсем не похожа на заморенную работой девушку, затравленно глядевшую на нее из зеркала всего три часа назад. Сейчас на ее скулах горели два ярких пятна румянца, а губы, чуть припухшие от чемпионских поцелуев, были вообще пунцовыми. Ее голубые глаза блестели так, словно она собиралась заплакать, хотя сейчас этого ей меньше всего хотелось.

«Хорошо, что меня никто не видит, даже он. Особенно он!.. Слишком уж я непозволительно, непростительно, неприлично счастлива».

Не огорчила ее даже багровая отметина на шее под левым ухом.

«Прикрою волосами, будет незаметно».

Жанна вернулась в комнату. Миша, наверное, задремал и встрепенулся, только когда она приложила к его животу ладошку.

— Иди ополоснись.

— Сейчас, — пробормотал он, не вставая, потом довольно резво вскочил и пошел в ванную, не упустив случая по дороге ущипнуть Жанну за попку.

— Изыди, тигрище ненасытный. Вода кончится.

— Айлл би бэк, бэйби.

— О господи, — ахнула Жанна, не поняв сначала, что он сказал, и уловила краем уха ехидный смешок.

Она зажгла свет и попыталась привести в порядок свою постель, но, увидав, во что они ее превратили, просто прикрыла одеялом, разобрала другую кровать, погасила свет и легла. Незашторенное окно с нахально глазеющей лунищей теперь оказалось прямо перед ней. Свет был такой яркий, что даже слегка ломил глаза, и Жанна закрыла их. Шум воды в ванной прекратился.

«Сейчас придет… Захочет он меня еще?»

Миша появился, как в сумраке разобрала Жанна, поспешно вытираясь махровой простыней.

— Чего ты дислокацию сменила? — спросил он, склоняясь над ней и стягивая с нее одеяло.

— Да мы там такого наделали… Что Диана подумает?

— Да ничего не подумает, — сказал он досадливо, переступая через нее коленами. — У нее домработница есть. А если даже и подумает, так сильно позавидует.

— Домработница?

— Обе.

Жанна погладила его по бедрам, но не слишком страстно, скорее как красивую вещь, а не живого человека — будто счастливый покупатель обивку салона нового автомобиля, и он это почувствовал.

— Если ты не готова к продолжению, я это быстро поправлю. Только скажи…

Миша уже подмял ее под себя, тискал, и Жанна слышала, как гулко бьется его сердце рядом с ее собственным. Вдруг Жанна почувствовала, как его рука, поглаживая по ее животу, спускается к самой секретной зоне.

— Не надо…

— Чего — не надо?

— Этого…

— Но ты не возбуждена, а я хочу продолжить, — сказал он, чуть агрессивно кусая ее за мочку уха.

— Давай продолжим — разве я отказываюсь?

— Нет, ты меня пока не хочешь…

Мишина рука достигла цели. Жанна, почувствовав, что он одновременно ласкает ее правый сосок и нажимает на заветную кнопочку, начала неудержимо проваливаться в бархатную тьму страстного томления.

— Ой, ну не надо! — почти зарыдала Жанна. — Я с тобой до утра не доживу!

— Вот, теперь хочешь, детка, — довольно произнес он.

На этот раз, видимо сбросив свое первоначальное напряжение, он был нетороплив и будто любовался собой — как подчинил себе Жанну, как уверенно и даже привычно овладел ею… Он упорно вел ее и сам шел до пика наслаждения. Жанна уже не стеснялась отвечать на его ласки и, не сдерживаясь, вскрикивала и стонала от той острой сладкой боли, что он ей причинял.

— Уфф, — выдохнул он, освобождая ее и откидываясь на спину. — Это я с тобой до утра не доживу.

Жанна, приподнявшись на локте, благодарно погладила его по груди. Миша, взяв ее пальчики, сначала поднес их к губам, а потом слегка оттолкнул ее руку.

— Ты действительно чересчур сильно меня заводишь.

— Я не нарочно.

— Знаю. Ты не обидишься, если я буду спать отдельно? У меня завтра тяжелый день.

— Да нет, почему. Отдыхай.

Миша наклонился над ней, плотно положив руку на грудь, поцеловал в губы и встал с кровати.

— Спокойной ночи, детка.

— Спокойной ночи, чемпион.

Он, кажется, самодовольно усмехнулся. Жанна на секунду увидела его всего, обнаженного, в лунном свете. Она различила, что он лег, завернулся в одеяло, и через секунду не стало слышно даже его дыхания.

«Да, красивый парень, и резвый — удержу нет… Но красивое, говорят, чужое».