Пушкин - Иона Ризнич

духи «Бахчисарайский фонтан», «Сказка о рыбаке и рыбке», парный набор духов «Руслан и Людмила» и даже мужскую пудру «Евгений Онегин», в состав которой входили квасцы, останавливающие кровотечения при мелких порезах от бритья. У дам очень популярны были духи «Пиковая дама». Оригинален был дизайн флакона: на четырех его гранях были изображены игральные карты – тройка, семерка, туз и пиковая дама.

37. В Дагестане есть гора, которая официально называется Избербаш, а неофициально – Пушкин-Тау. Гора эта состоит из нагромождения скал, но с определенного места их хаос упорядочивается, складываясь в отлично узнаваемый профиль Пушкина.

Чем велик Александр Сергеевич Пушкин?

Этот человек, живший и писавший двести лет назад, по сути, создал современный русский язык. Литературный стиль «осьмнадцатого столетия», тяжеловесный, приземленный, даже несколько корявый и крайне искусственный, он заменил безукоризненно ритмизованной и музыкальной живой речью.

Сравните сами! Вот два примера, два стихотворения на одну и ту же тему, одно – Гавриила Романовича Державина, считавшегося первейшим российским поэтом до Пушкина, и другое – самого Пушкина.

Державин:

«Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Металлов тверже он и выше пирамид;

Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,

И времени полет его не сокрушит.

Так! – весь я не умру, но часть меня большая,

От тлена убежав, по смерти станет жить,

И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь славянов род вселенна будет чтить».

Пушкин:

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит».

Разница примерно такая же, как между перкуссией и звуками скрипки. У Державина – статика, а стихи Пушкина в движении; у Державина – рифмы и ритм, у Пушкина – музыка… У Державина мысль уловлена и зафиксирована, у Пушкина – мысль живая, свободная, находящаяся в полете…

Как это часто бывает с людьми талантливыми, человеком Пушкин был непростым. Он то воспарял к вершинам поэтического вдохновения, то убивал время, проигрываясь в карты и мертвецки напиваясь. Был он способен как на чистую одухотворенную любовь, так и на примитивную страсть.

Часто, особенно по молодости, он позволял себе шокирующие выходки, с большим трудом выстраивал отношения с окружающими, особенно с теми, кто был выше его по чинам. Были у него верные друзья, дружба с которыми длилась годами и кто искренне оплакал его безвременную кончину, но были и те, кто его люто ненавидел даже после смерти.

К счастью, знавшие Пушкина оставили очень много воспоминаний о нем, которые дают возможность воссоздать образ живого Пушкина, представить, каким он был…

Глава первая

Семья великого поэта

Вид На Немецкую слободу

Абрам Петрович Ганнибал

Лев Александрович Пушкин

Предки по отцовской линии

Пушкин гордился своей родословной и неоднократно писал на эту тему. Он считал своих предков истинными аристократами, честно служившими Отечеству.

Пушкины – очень древний род. По генеалогической легенде, он восходит к «мужу честну» Ратше, жившему в XII веке. Ратша (скорее всего, это славянская форма имени Ростислав) был тиуном, то есть управляющим великого князя киевского Всеволода Ольговича.

В 1146 году, после смерти Всеволода, жители Киева изгнали Ратшу, считая, что он обременил их слишком большими налогами. Ратша бежал в Новгород Великий. У него был единственный сын по имени Якун (славянская форма имени Иаков, очень распространенная в Киевской и Новгородской Руси). Этот Якун имел несколько сыновей. От них пошли многие боярские и дворянские фамилии России, в том числе Пушкины.

Первым историческим потомком легендарного Ратши можно считать Гаврилу Алексича, смелого витязя великого князя Александра Ярославича Невского, отличившегося в битве 1240-го года. Пушкин, написавший в стихотворении «Моя родословная»: «Мой предок Рача мышцей бранной/ Святому Невскому служил», – ошибся с хронологией, смешав Гаврилу Алексича с легендарным Ратшей, жившим на сто лет раньше.

При Иване Калите еще один предок Пушкина, Акинф Великий, участвовал в междоусобных княжеских распрях на стороне Твери. В 1338 году тверичи потерпели тяжелое поражение, и Ратшичи перебрались в Москву всем родом, как это было тогда в обычае. Они сразу заняли в среде московского боярства высокое положение, принеся с собой большое богатство в виде хорошего оружия, платья, лошадей, домашнего скота и рабов. Именно тогда племянник Акинфа Григорий Александрович Морхинин получил прозвище Пушка, по всей видимости, за пылкий, горячий нрав.

С тех пор генеалогия великого поэта прослеживается достаточно четко. Все его предки верой и правдой служили Отечеству, а по карьерной лестнице поднимались до должности стольника.

Родной прапрадед поэта, Петр Петрович, в XVII веке с отличием участвовал в войнах с турками и крымцами, за что пожалован был вотчиною. Однако не у всех Пушкиных отношения с властью складывались хорошо: «С Петром мой пращур не поладил /И был за то повешен им»[1] – Федор Пушкин был казнен в 1697 г. за участие в заговоре.

Прадед, живший в эпоху Петра I, Александр Петрович Пушкин, был сержантом гвардии и отличался смелостью, но, к сожалению, страдал душевным заболеванием и был невероятно ревнив. В припадке безумия он убил свою горячо любимую жену, а вскоре умер сам – от раскаяния и сокрушений о содеянном.

Дед поэта, Лев Александрович, был полковником артиллерии, капитаном гвардии. При вступлении на престол императрицы Екатерины II он остался верен Петру III и был посажен в крепость:

Мой дед, когда мятеж поднялся

Средь Петергофского двора,

Как Миних, верен оставался

Паденью Третьего Петра.

Попали в честь тогда Орловы,

А дед мой – в крепость, в карантин.[2]

В крепости Лев Александрович содержался два года, потом был оттуда выпущен по личному распоряжению Екатерины и всегда пользовался ее уважением.

Он так же, как его отец, отличался болезненной ревнивостью: приревновав жену к гувернеру, венецианскому подданному Меркади, Лев Александрович подверг обоих заточению в домашней тюрьме. Поговаривали, что его несчастная супруга умерла на соломе.

Сергей Львович, отец поэта,