Десятая невеста - Анна Корвин

ему волю, он весь мир под себя подомнет!

   Последние слова Явор почти выкрикнул, раскрасневшись и приподнявшись с дерева. Я успокоила его движением руки.

   – Это как же у него получится?

   Явор все ещё потел от волнения, и за него ответил Оряска.

   – Мы придумали одну штуку, – он переглянулся с остальными. – Шлем. «Витязь» называется.

   И замолчал. Я ждала, ожидая продолжения, и не выдержала:

   – Ну?

   – Этот шлем, – продолжал Оряска, выталкивая из себя каждое слово, - показывает картинки как наяву.

   – Как это?

   – Вот ты потешные листы смотришь? - вступил Явор.

   Я кивнула. Они сами меня и подсадили. В городе рисовали картинки с приключениями разных богатырей и раз в несколько дней рассылали заказчикам. Богатыри эти спасали дев, побеждали чудищ, разили супостатов и совершали другие подвиги. Как назло, каждый листок обрывался на самом интересном месте, так что все с нетерпением ждали следующий, и я в том числе. Такая оказалась зараза.

   – Ну вот. А там как бы… движущиеся картинки. И ты внутри них.

   Я попыталась вообразить себе.

   – Врете!

   – Сама врешь! И такие они живые, что ты даже забываешь, где находишься. И кажется, что там все с тобой приключается, и все, что вокруг, потрогать можно. Вот вообрази, что ты с Хотеем Блудовичем под венец идешь.

   – Ой, – я зарумянилась. Хотей Блудович был самый собою ладный и мой любимый богатырь.

   – Ну так вот. Сделали мы этот шлем. Испытали его. А этот изверг, Огурка, засланцем оказался. И шлем украл! И выслал тому самому императору!

   – Чиньяньскому?

   – Ему.

   – Чо, так прямо и залупил до самого Чиньяня? – захихикала я.

   Все посмотрели на меня с укоризной.

   – Вестнику отдал, – объяснил Явор. – Он самый из нас бесполезный, так мы гоняли его в город по одной, то по другой надобности. Стало быть, там он с врагом и стакнулся. И там же шлем передал.

   – Так может, догнать того гонца? – предложила я. – Да шлем у него и отнять?

   Явор махнул рукой с таким видом, что стало понятно: дело безнадежное.

   – Он и сам не знает, кто он, как выглядит да какой дорогой поехал. Только и твердит, мол, темный плащ с капюшоном и глазюки черные. Встречались после заката, тот лица не показывал.

   – Брешет небось.

   – Не брешет. Мы ему правдивое зелье давали.

   – Ну и получит император этого вашего «Витязя». В чем беда-то?

   Ой, дура девка, читалось на лицах соколиков.

   – Это пока Персик себя царем мнит и соперников ему нету. А те, кто разбирается, что к чему, смекнули: в Чиньяне так за дело взялись, что всех скоро страх возьмет! Императорские умельцы живо разберут, как в шлеме все устроено. Мы-то сделали его просто на пробу. Но чтобы шлем работал, нужен особый самоцвет, называется «комариные слезы». Только у нас всего и был один-единственный камушек, а в Чиньяне его огромадные залежи, – наконец раскрыл рот Некрута.

   – Но хуже то, – продолжал Явор, – что шлем, как оказалось, опасный. Там есть такая штуковинка, из змеиных внутренностей сделана, которая…

   – Обойдусь, – перебила я.

   – В общем, через некоторое время в шлеме заводятся невидимые демоны, проникают тебе в голову и выжирают мозг.

   Я вздрогнула.

   – И ума своего у человека не остается. Он делается сущим дурнем. Что прикажут, то и исполнит. Понимаешь?

   – А у императора этих «комариных слез» до х…! – выкрикнул Снегирек.

   – Представь, что будет, если он понаделает таких шлемов и будет продавать их по дешевке. Он сможет внушить все что угодно тьме народу!

   – Тьме тьмище.

   – И мы все окажемся под пятой иноземного супостата, – постановил Некрута.

   – Да, плохо дело, - сказала я. – А я здесь при чем?

   – При том, что мы хотим, чтобы ты нашего «Витязя» у императора выкрала. Он сейчас собрался себе жену выбирать, объявил состязание. Чтобы, значит, выбрать себе достойную. В устройстве шлема ещё разобраться надо. Так что покамест посылочка до него долетит, покуда девки между собой посоревнуются, времени пройдет немало. А ты тут как тут.

   – Не, погодите-ка, - сказала я. – Коли кража была, значит, Белогуру надо об этом сказать. Он старшой, пусть и рядится с императором. Или даже князь. Дело-то нешуточное.

   Соколики все как один потупились.

   – Видишь ли, - пробормотал Явор, рассматривая свои ладони, – нам Белогур заказал этим заниматься.

   – Как?

   – Так. Сказал: узнаю, что вы возитесь с этим, сукины дети, утоплю как котят, в Черничке.

   – Но вы все равно сделали.

   – Мы хотели посмотреть, что получится.

   Я вздохнула. Ну конечно. В этом были они все. «Посмотреть, что получится». С этого началось Осколково, да и приблуды как таковые.

   – А чего я? Пусть кто-нибудь из вас.

   Явор покачал головой.

   – Мы не можем. У нас дело одно есть. Спешное. Купец заказ ждет большой. День и ночь пашем как проклятые. Смертельная межа у нас через две недели.

   – Кроме того, в Чиньянь кого попало не пускают. Император этот дюже подозрительный. Чтоб туда въехать, причина нужна. Если кого из нас там увидят, сразу поймут, зачем мы явились, и прогонят взашей. А тебя примут как дорогую гостью.

   – Чего это?

   – Того, что представишься ты невестой императора.

ГЛАВА 2

– Давайте-ка вместе разберемся, а то я чегой-то запуталась, – сказала я. - Этот ваш император – сущий душегуб. Девок жрет и все такое прочее.

   – Да.

   – И, сволочь, подозрительный.

   – Точно.

   – И стражи у него небось полный дворец.

   – Ага.

   – И вы хотите, чтоб я у него похитила секретный шлем, который ему страсть как нужен.

   Все дружно кивнули. Я сложила руки на груди и поджала губы.

   – Вот не знала я, до чего вам не нравлюсь.

   И встала, чтобы уйти.

   – Погоди, Малинка! – взмолился Явор. – Ну кто из нас,