Книга Екклесиаста. Поэтическое прочтение Ветхого Завета - Валерий Белов

кто богат, свою коврижку

Только в одиночку любит есть.

Суета, недуг всё это тяжкий!

Зря выходит, труженик копил,

С миру брал по нитке на рубашку.

Сляжет обездоленный бедняжка,

Если раньше не собьют с копыт.

Сто детей родил, но грошик медный

На себя не тратил, на развод

Всё пускал, дешёвые обеды

Ел в столовой… Царь на то поведал:

"Выкидыш счастливее его.

Солнца он не знал, ему покойней,

Чем тому, добра кто не вкусил".

Как там до рожденья в женском лоне,

Что за страсти зреют в эмбрионе -

Царь нам этой тайны не раскрыл,

Но снаружи всё предельно ясно -

Дело рук годится лишь для рта,

А душе людской не насыщаться.

С власть имущим глупо препираться,

Жить в согласье — тоже суета.

Глава 7. Эклектик был Екклесиаст

Эклектика — сбор разных знаний,

Учений, верований каст.

Да взять Священное Писанье,

Кто спорить в том со мною станет –

Эклектик был Екклесиаст.

В написанной царём картине

Мазки различные видны,

В конце не то, что в середине,

И только мудростью единой

Все мысли объединены.

Но кто сказал, что это плохо,

Когда учёный человек

В своих скупых и сжатых строках,

Вместивших многие эпохи,

Законспектировал свой век?

При власти, при деньгах, при славе,

Не нищ сумой, умом не сир,

Чтоб рассуждать вне всяких правил -

День смерти выше он поставил,

Чем день прихода в этот мир.

Ходить в дом плача об умершем

Куда главней, считал мудрец,

Чем пировать — ведь разомлевших

От пьянства и совсем не евших

Ждёт одинаковый конец.

С подобным кто ж не согласится….

И как поведал царь царей:

От смеха злы людские лица,

Но если горе приключится,

То скорбь их делает добрей.

Печаль в своей одежде мрачной

Не отправляется на бал,

Где высший свет в мазурке скачет.

И сердце мудрых в доме плача,

А сердце глупых там, где гвалт.

Уж лучше слушать обличенья

От мудрого, чем в песнь глупца

Вникать с особенным почтеньем

И ждать какого-то значенья

От ламца-дрица-гопцаца.

Смех глупых — что в костре терновник,

Треск хвороста из-под котла,

В котором плавает половник…

И слышать нам уже не внове,

Что это тоже суета.

А притесняющий кого-то

Иной влиятельный мудрец,

Каких бы ни достиг высот он,

С ним ясно всё до подноготной –

Глупец и в Африке глупец.

Подарки портят сердце! Много –

Волнение… За что дают?

А мало — гнать таких с порога,

С неподающим надо строго…

А люди — просто ни в тую,

Какой порыв на них накатит?

Что если ультрафиолет…

И лет на восемь? В результате:

Подарков на всю жизнь не хватит,

Кардиограмма — хуже нет,

Таблеток груда на подносе,

Левосторонние шумы

И санитары с миной постной…

И если сердце на износе –

Беги подарков, как чумы.

Конец всегда начала лучше,

Ведь человек кузнец и жнец…

А вот меня сомненья мучат.

Добавлю я на всякий случай –

Это смотря какой конец!

Коваль, судьбы своей дневальный

В орало меч уже ковал,

Да сам попал на наковальню…

Когда б он знал итог финальный,

Ковать бы век не начинал.

Прослыть высокомерным скверно,

А терпеливому — почёт.

Но есть в истории примеры –

Терпение, когда без меры,

Большие бедствия влечёт.

Не будь на гнев поспешен духом,

Не бей в пятак в один момент.

Ведь гнев гнездится в сердце глупых…

Коль от сердечных — можно в ухо…,

Что ждать от тех, в ком сердца нет?

С чего вдруг безобразий разных

Случалось в прежние века

Гораздо меньше? Ждать напрасно

Ответ. С таких вопросов праздных

Умней не стать наверняка.

Вчера не лучше, чем сегодня,

Сказать иначе — ерунда.

И как бы ни было вам больно,

Валить на время недостойно,

У каждых лет своя беда.

Прекрасна мудрость при наследстве,

Кто бы поспорил — здесь я пас.

Бог создал всё не без последствий,

А что не всем под солнцем место –

Прав, как никто, Екклесиаст.

Здесь ни отнять, ни приумножить.

Исправить то, что Бог кривым

Содеял прежде, невозможно.

И правило то непреложно

Что для царя, что для вдовы.

Попав во дни благополучья,

Гуляй от пуза, потребляй…

А сброшенный пинками с кручи

С бомжом, таким же невезучим,

О смысле жизни размышляй.

Всего царь мудрый насмотрелся –

Как праведников люди бьют,

За праведность везут в Освенцим.

А нечестивцы с чёрным сердцем

В нечестии своём живут.

Какие к Богу здесь вопросы?

Не выправить, что Он кривым

Содеял. И ему несносно

Взирать с небес на кровососов

И рыб, гниющих с головы.

На ленту липкую всех гнусов

Не поместить, а значит, впредь

Бесчисленные их укусы

(Чтоб этим тварям было пусто)

Ещё терпеть всем и терпеть.

Не будь к другим ты слишком строгим,

Но глупости не потакай.

И если ты, как все под Богом,

Своею следуешь дорогой,

В кювет ослабших не толкай.

Не выставляйся слишком мудрым,

Не любит умников народ,

И по доносу утром хмурым

Уполномоченный из МУРа

Определит тебя в расход.

Не будь безумен и не буйствуй,

Не выделяйся в гуще масс

И в сферы высшие не суйся.

Когда везде царит безумство,

На жизнь лишь мудрым выдан шанс.

От чьей-то дури сатанея,

Не будь упёртым как ишак.

Своим путём одноколейным

Иди до окончанья дней ты,

А для толпы оставь большак.

Нет праведника в мире, чтобы

Творил добро и не грешил.

На слово всякое особо

Не вымещай обиду, злобу

И поквитаться не спеши,

Прости обидчику злословье,

И ты злословил ведь не раз…

Всё было для царя не внове,

И только истинной любовью

Не отболел Екклесиаст.

Той хворью поражённый с детства

Болеть я не переставал.

В момент особых интервенций

Лечили мне бальзамом сердце

Царя великие слова.

«Нет горче женщины на свете,

Ей в горечи уступит смерть.

Мужчин любовью безответной

В силки затянет и в тенета,

Она сама по жизни сеть.

Оковы — руки женщин, ноги.

Склонённый у её колен

Притянут будет. Перед Богом

Лишь доброму не знать острога,

А грешный попадёт к ней в плен.

Я верности искал причину.

И обыщи весь белый свет -

Найдётся в мире без личины

На тысячу один мужчина,