Как рушится надежда - Антон Сальников

я в свою очередь не рисую калом по стенам, подобно четверым несчастным на втором этаже, и самостоятельно провожу влажную уборку, прохожу так называемый курс трудотерапии, хоть у меня и складывалось ощущение, что это простой перенос обязанностей медперсонала на пациента. Тем не менее я считаю, что уговор был максимально справедлив, ведь медсестра ни разу после оглашения условий, не потревожила мои покои. Что касается Евы, то она закрывала отверстие всеми сохранившимися обломками, а поверх приклеила большую старинную фотографию своей семьи, когда она еще у нее была. Ева умудрилась доказать своему врачу, что фото помогает ей чувствовать себя в безопасности и спокойно спать. Трудно поспорить с тем, что девушка чертовски сообразительна для психически неуравновешенной.

Мой привычный день теперь не мог похвастаться спокойным течением времени. Возбуждение, которое я испытывал при одной только мысли о предстоящей ночной беседе, бороло сонливость, копившуюся как снежный ком. Я выдумывал новые темы для разговора, готовил шутки и пытался предугадать реакцию Евы. Ее имя ни на минуту не покидало меня. Ореол вокруг нее пропитал воздух, который проникал по моим дыхательным каналам и насыщал каждую клетку гормоном счастья, причем совершенно позабыв о четкой, строго нормированной дозировке, что привело к пристальному вниманию Альберта:

– Антон, я столько времени хочу у вас спросить, что произошло с вами за последние несколько дней?

– А что не так?

– Нет-нет, что вы. Наоборот, все очень здорово! Я наблюдаю резкий рост позитивного настроения, и страстно желаю узнать, что именно так положительно повлияло на вас? Вы преобразились!

Я посмотрел в глаза, спрятанные за толстыми стеклами очков. Альберт был очень молод, но глубокие морщины и преждевременная седина, пытались убедить в обратном. Сколько же он боли перенял от своих пациентов, чтобы так быстро постареть? Он заслуживает того, чтобы я подарил хоть небольшую частицу своего счастья. Я уже открыл рот, чтобы признаться о неформальных ночных свиданиях, но судьба внесла свои коррективы…

– Альберт Вениаминович, я вас уже везде обыскалась. Вас очень настойчиво попросила зайти главврач – влезла в уже почти сорвавшееся с губ признание медсестра.

– Что ж, Антон, продолжим разговор в следующий раз – доктор постучал меня по колену и принялся исполнять волю неуравновешенной женщины, чей буйный характер не дает покоя никому из медицинского персонала. Опять судьба смеется громче всех.

В этом моменте я предвидел нечто уготованное судьбой. Видимо нельзя рассказывать Альберту о своей новой знакомой, хоть я и считал наши отношения близкими к дружеским. Честно говоря, меня сложно назвать знатоком дружеских отношений. У меня никогда не было настоящих друзей. Друг – это тот человек, чья рука чувствуется при каждом падении, а счет за страховку не выставляется. Поэтому я посчитал Альберта другом, ведь он искренне пытался мне помочь, а я всей душой желал поделиться с ним счастьем. Раньше я все время думал над фразой: «Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты». А если человек без друзей, значит ли это, что он совершенно никто? А ведь может быть тому причина ошибочное стечение обстоятельств, которое невовремя привело этого человека в жизнь. Он родился не в свое время, и никто его не понимает. Сколько примеров нам может предоставить история. Пусть он гений или герой, способный спасти человечества от его самого, но разработанная садистом, пугающим по своей жестокости Люцифера, социальная среда раздавит его, как и любого горе борца против системы. Безнаказанным еще никто не уходил.

Позови меня

Ничто в жизни не придает такую боль, как слезы близкого человека. Ева не разговаривает со мной уже третий день. Ломка, которая сопровождалась депрессивным настроение и отсутствием заинтересованности продолжать жизнь, буквально пожирала меня. Я пытался поговорить с дочерью Зевса и Дионы, но она будто не слышала меня, видимо горе, что окружило ее, было гораздо громче моих слов. Все мои ночные грезы сводились к мысли взвалить хоть маленький кусочек беды на своим плечи. Я хочу разделить ее печаль, сколь бы горькой она не была. Но если бы все зависело от меня, так я готов пасть жертвой от тяжкого груза, лишь бы еще раз услышать мелодичный смех. Я не мог узнать, что произошло, и от этого становилось только хуже. Отсутствие определенности влечет к бурным мысленным потокам, смывающих любые границы разумного на своем пути.

– Антон, надо бежать! – гром прогремел за окном одновременно с тем, что с грохотом обрушился по ту сторону стены.

– Куда ты пойдешь? Это безумие! – я боялся ее потерять. Мой голос вот-вот сорвется на истерику.

– Побежали вместе!

– Ева, ты в своем уме? Как мы это сделаем и куда мы пойдем? – на самом деле я был в ее плену, а значит уже заведомо согласился уйти с ней. Неважно куда, важнее, что с ней.

– Еще день и я не выдержу этого! Либо сейчас, либо никогда! Лучше бежать во время дождя, он наш сообщник, он нам поможет.

– Но как, Ева? – я надрывался в истерике. Еще никогда в своей жизни я так сильно не рисковал.

– Все это неважно, как же ты не поймешь. Куда важнее другое. Готов ли ты?

Пауза казалась мучительно затянувшейся, причем вопреки моей воли. Я хотел моментально выпалить положительный ответ, но мой собственный организм меня подвел. Страх сжал горло, и вместо звука из моего рта выдавливался жалкий хрип. Я вдруг испугался. Мне было наплевать, что меня могут схватить и упечь в лечебницу до конца своих дней. Я уже давно смирился, что не способен жить в мире за решеткой. Я боялся нашей с Евой встречи. Наверняка, она ожидает увидеть хотя бы частично привлекательного молодого человека, а не обезображенное несчастным существованием животное. Ева больше не захочет общаться со мной, а я потеряю смысл жизни, который с таким трудом нашел.

– Я готов, Ева. Пусть даже единственное место, где нас не тронут, находится на краю Земли – собравшись духом я дал своей ответ. Обратного пути уже нет давно, а это всего лишь очередной крутой поворот. Я больше не мог сопротивляться. «Чего хочет девушка, того хочет бог».

– Ты мой герой! – Оно того стоило. Ева снова улыбалась, я это точно знаю. – Я позову медсестру якобы выйти в туалет. Там во время удара грома я постараюсь выломать чем-нибудь окно. В уборной оно даже не защищено решеткой. Мне придется прыгать со второго этажа, но надеюсь ничего страшного из этого не выйдет. Тебе будет куда проще. Если нет решеток на окне, то выбирайся прямо