Плагиат - Елена Липатова

от этого ничего не теряет. Просто теперь тебе – может быть! – легче будет печататься.

– Ты так думаешь?

– Маринка!.. Так это твоя песня? Вот здорово! А это точно ты?

За соседним столиком собралась уже целая компания прогульщиц из четыреста седьмой. Маша Громова помахала ей планшетом:

– Тут все кругом с ума посходили. Наконец-то Россия в полуфинале! А про тебя мелкими буквами в новостях. Ты что, стихи пишешь?

– Ну вот, теперь ты узнала вкус всенародной славы! – объявил Перцев, выбросив руку в сторону соседнего столика. – Ну и как оно?

– Да ну тебя! Какая слава! Я в «Мурзилке» напечататься не могу. Всего одна публикация в «Костре»… Про взрослые я уж молчу. А у меня столько всего накопилось!

Это была больная тема. Неопубликованные стихи задерживали ее на сегодняшней, вернее, вчерашней ступеньке, не позволяли сделать прорыв, и ей казалось, что в новых стихах она повторяет себя. В прошлом году на семинаре молодых писателей в Санкт-Петербурге ее очень хвалили маститые, и она уехала окрыленная. Но на этом все и закончилось. Что-то случилось в очередной раз с финансированием, на сборник молодых не хватило денег, и отобранные стихи напечатали не в книжке, а в журнале «Костер».

В кармане завибрировал мобильник. Новое поздравление из Казани – от Оли, участницы того прошлогоднего семинара. Как быстро сейчас люди узнают обо всем!

Марина отстукала «спасибо!» и заодно снова проверила почту.

Ничего себе! Обычно даже с рекламой и спамом писем бывает… ну, штук двадцать. А тут… Она быстренько просмотрела темы и адреса. Из издательств нет ничего, зато одно письмо с Нижегородского телевидения (это как раз то, о чем говорил ей Перцев). Их приглашают на запись в пятницу, в три часа. Придется уйти с теоретической грамматики.

Почему-то стало грустно. Словно у нее из рук выхватили самое личное, самое ее стихотворение, и теперь каждый может сделать с ним все что угодно: спеть с надрывом, украсить побрякушками…

– Ты чего скисла? – почувствовал ее настроение Перцев. – А знаешь что? Давай найдем свою исполнительницу – такую, чтобы была похожа на тебя, продумаем, как представить! А со студией можно договориться. У меня есть знакомый в ТЮЗе, им там разрешают бесплатно пользоваться профессиональной аппаратурой. А потом…

Валерка увлекся, мгновенно поверив в свою идею. Может, правда попробовать? Найти талантливую девочку лет пятнадцати, сделать клип… Тем более что их уже пригласили в телестудию, и там можно договориться о съемке.

…Из полуподвальчика они вынырнули в сырые октябрьские сумерки. Мокрые тротуары, запах прелых листьев, вереница зонтов… Запах осени! А чем пахнет осень? Грибами… Банями…

Пахнет сыростью,

Пахнет плесенью,

Запах осени!..

В последнее время у нее что-то случилось со слухом – не музыкальным, а фонетическим. Словно раньше уши были заткнуты ватой, а сейчас открылись шлюзы, и она «слышит» эти протяжные открытые гласные в начале каждой строки: паа-а-хнет, заа-а-пах. Согласные тоже перекликаются, мягко переходят друг в друга: сыростью, плесенью, горечью…

Пахнет горечью!

…гнилью,

гарью,

грибами,

банями…

Банями… Они еще сохранились в пригородах Арзамаса. По субботам их топят, и не только осенью. Но почему-то банный дым для нее – это осенний запах.

Пахнет прелыми…

Пахнет пряными…

пожелтевшими

облетевшими…

На площади Минина они долго ждали маршрутку.

– Завтра созвонимся, – напомнил Валерка. – А клип у нас получится. Я свяжусь с тем знакомым из ТЮЗа… Ага! Вот и твоя маршрутка. Ну, пока?

Автобус постоял несколько минут. Водитель подождал, пока Марина и еще несколько пассажиров пройдут в салон, и с треском захлопнул двери.

5 марта, 2018 год

Было очень жарко! Свет от прожекторов мешал сосредоточиться, а тут еще очки запотели…

– Марина, вы написали эту песню полтора года назад. Песня получилась такая… нежная, такая тонкая! Почти детская. Вы вообще-то считаете себя взрослым или детским поэтом?

– Мне трудно ответить на этот вопрос. Просто я всю жизнь пишу стихи… Никогда не разделяла их на детские или взрослые.

– Но у вас есть уже публикации в детских журналах, так? В «Костре», в «Мурзилке»…

– Да, и в трех толстых журналах. Совсем недавно напечатали подборки. А еще пришло предложение из московского издательства.

– Тоже недавно?

– Почти сразу после Евровидения. То есть…

Марина хотела сказать, что весь этот недавний успех свалился на нее просто благодаря той незнакомой Алене. Если бы песня не вышла в полуфинал, ничего бы и не было. То есть…

– Вы хотите сказать, что благодаря Евровидению вас заметили и оценили, так? – по-своему интерпретировала ее слова ведущая телеканала. – Марина, наверное, вы сейчас много пишете? Может, прочитаете что-то из совсем недавнего?

Это еще хорошо, что просят прочитать, а не спеть!

Когда их с Перцевым записывали на нижегородском радио, журналистка все перепутала и решила, что Марина – бард или что-то в этом роде. Пришлось объяснять, что голоса у нее нет и не было, так что заявка не по адресу. Зато есть идея нового клипа. Стихотворение то же, что и на Евро, но совсем по-другому…

С клипом у них, кстати, все очень даже получилось. Перцев разыскал чудесную девочку, действительно чем-то похожую на Марину. Неловкая, застенчивая, почти без косметики. Когда Наташа пришла на первую репетицию, в потертых джинсах и длинном вытянутом свитере, Перцев так и расцвел.

– От-лич-но! Потрясающе! – кричал он, изображая голливудского продюсера. – И прическа что надо. Что?! Распустить?! Ни в коем случае! Пусть будет как есть – хвостик! И очки!

На очках Перцев просто зациклился. Не слушая отчаянные Наташкины заверения, что без очков ей лучше, Перцев нащелкал море Наташкиных снимков на мобильный, потребовал срочно разыскать яркий трехцветный шарф как единственное украшение и категорически запретил будущей звезде даже думать про каблуки и мини-юбку.

– У нас – осень. О-сень! Понимаешь? Вот представь: дождь, сырость, туман. Листья под ногами мокрые такие, бурые. Еще не темно, вот-вот загорятся фонари…

Наташка послушно кивала, вертя в руках складной зонтик.

А на следующую репетицию пришла с фиолетовыми волосами!

Перцев онемел, а Марина не знала, то ли ей рыдать, то ли хохотать. А они уже со съемкой договорились – совсем бесплатно! И что теперь прикажете делать?

– Ну, и что теперь мы будем делать? – грозно спросил Перцев, придя в себя от первого шока. – Снимать клип про Петрушку?

– …Валера, а теперь вопрос к вам. Вы автор музыки и фактически режиссер новой визуальной интерпретации «Осенних фонарей». После того как ваш клип появился сначала на ютубе, а потом облетел интернет, песню запели. Я даже не знаю, с чем можно ее сравнить по популярности! Вашу песню неоднократно исполняли по центральному радио, ее знают и любят дети и взрослые! Расскажите, как вам пришла в голову мысль отказаться от традиционного эстрадного антуража и создать такую трогательную картинку. Ваш клип… Когда я в первый раз увидела на ютубе эту девочку, у меня что-то в душе перевернулось!

– Э-э-э… – начал Перцев и покраснел.

Марина про себя улыбнулась: обычно Валерка вполне в себе уверенный, а тут – нате вам! – застеснялся.

– Да как-то все само собой получилось, – наконец нашел слова Перцев. – Нам с Мариной с самого начала не была близка эстрадная версия. Вот мы и подумали…

«Мы»… Вовсе не мы, нечего скромничать. Марина тут вообще сбоку припека. А вот Перцев два месяца изображал из себя действующий вулкан. Сколько он всего напридумывал!.. С Наташкой одной хватило мороки! Девочка оказалась упрямой и никак не хотела отказываться от собственного – весьма примитивного – представления о том, какой должна быть шоу-звезда. Сначала фиолетовые волосы, потом тонны косметики… Ссорились во время съемок отчаянно! Наташка рыдала, Перцев злился.

– Ну как она не по-ни-ма-ет? – кричал он, обращаясь к Наташке в третьем