Закон трех отрицаний - Александра Маринина

– Хорошо, – решительно произнес он, – будемсчитать, что мы договорились.

– Еще нет, – снова взгляд прямой и безулыбки. – Какие у меня гарантии, что вы выполните свою часть в этойкомбинации? Я свое дело сделаю, все пройдет так, как я планирую, а вы? Как ямогу быть уверена, что вы не испугаетесь и доведете дело до конца?

– Почему я должен испугаться? Вы предлагаете мне что-тонезаконное?

– Напротив. То, что вы должны будете сделать, более чемзаконно. И более чем правильно. Именно поэтому на вас начнут давить, и давитьсильно, чтобы вы этого не делали. Вы же понимаете, чтобы удержать человека отнезаконных действий, достаточно пригрозить ему разоблачением. Чтобы удержатьего от совершенно законных и правильных поступков, нужно иметь в запасе оченьвеские аргументы. Вы сможете им противостоять? Не струсите?

Чуйков не был уверен в своих силах. Но не признаваться же вэтом вслух, да еще такой женщине!

Он отрицательно покачал головой и улыбнулся. Ничего говоритьне стал. Дескать, разве тут нужны слова? Все же очевидно.

– Что от меня сейчас требуется? – Он снова сталделовитым и собранным.

– Мне нужно встретиться с вашим самым умным идоверенным заместителем. Желательно с тем, кто ведает финансовыми делами.

Чуйков нажал кнопку селектора и попросил секретаршу вызватьодного из двух своих замов и принести кофе. Почему-то, когда деловая частьвстречи осталась позади, ему смертельно захотелось получше разглядеть ногипрекрасной посетительницы.

* * *

– Ты когда-нибудь слышала такое слово: кинезиология?

Коля Селуянов аппетитно хрустнул яблоком и энергичнозажевал, вероятно, полагая, что теперь Настя пустится в длинные и подробныеобъяснения, а он сможет минут пять, а лучше – десять, помолчать и поесть.

– Кинезиология? – переспросила она. – Впервый раз слышу. Откуда ты взял этот термин?

– Щас, – невнятно прошепелявил Коля набитымртом, – прожую и скажу.

Они сидели в процедурном кабинете, куда их пустила дежурнаямедсестра. Коля явился в госпиталь в десять вечера, когда никаких посетителей вотделении и в помине не было, и легко уговорил медсестру дать ему возможность«пообщаться с коллегой». Селуянова в отделении знал весь медперсонал, ведь запоследние десять лет ему пришлось лежать с различными травмами не то пять раз,не то семь. А уж скольких товарищей по работе ему пришлось здесь навещать – неперечесть.

– В общем, так. – Он огляделся в поискахподходящего места, куда можно было бы засунуть огрызок яблока, ничего, кромеконтейнера для использованных перевязочных материалов, не нашел и, горестновздыхая, выбросил объедок еще недавно такого красивого фрукта вфорточку. – С трупом твоей Галины Васильевны мы проваландались сегоднявесь день. Тело обнаружили собачники во время утреннего выгула. Убили ее, судяпо всему, там же, где нашли труп, во всяком случае, эксперты так заявляют. Живетона, то есть жила, в соседнем доме, через этот двор ходила постоянно – такближе к остановке троллейбуса.

– Как ее убили? – перебила Настя.

– Два удара ножом, оба в область легких.

– То есть били в спину? – уточнила она.

– Получается, что так. Сумочки при убитой не оказалось,так что можно говорить об убийстве с целью ограбления. А коль сумочки нет, то идокументов нет никаких. Сечешь проблему?

– Да уж, – усмехнулась Настя. – Но, судя потому, что в пять часов вечера ты уже был у нее дома, личность вы установилидовольно быстро.

– Ну, не так быстро, как хотелось бы, –заскромничал Селуянов, – но ты хвали меня, хвали, больше-то никто непохвалит, а доброе слово – сама знаешь… Но ты мне все-таки объясни, Аська,почему мужики и бабы так по-разному устроены, а? Вот возьмисреднестатистического мужика: как минимум шесть карманов – два в брюках, ещечетыре – в пиджаке или в куртке, и в каждом кармане что-то полезное лежит. Покаиз мужика все вытрясешь – замучаешься! И всегда есть шанс, что если деньгиотобрали, то хоть паспорт или какой-никакой документишко при нем останется. Авы, то есть дамы? Все пихаете в одну сумку, все яйца в одну корзинускладываете, сумку у вас рванут – и все, вы же остаетесь голые и босые, безденег, без документов, без записных книжек, без визитных карточек, без ключейот квартиры, без мобильника. Вот и устанавливай после этого вашу личность.

– Ты философствовать будешь или про делоговорить? – смеясь, спросила Настя, мысленно прикладывая Колины слова ксебе самой и понимая, что если у нее отобрать сумку, то она-то уж точноостанется, как он выразился, голая и босая. Сколько бы карманов ни оказалось вее одежде, они постоянно были пустыми.

– Очень мне нужно с тобой про дело говорить! –фыркнул Селуянов. – Будто мне на работе про это самое дело поговорить не скем. И потом, что толку с тобой говорить, мы же не вместе работаем. Я простопотрепаться пришел, потому что Валюшка в командировку уехала и дома меня никтоне ждет. Ну и насчет этой кинезиологии спросить, а вдруг ты знаешь, что это захрень такая. Я уж и в словаре смотрел, в Большом энциклопедическом, там неттакого слова.

– А ты-то его откуда взял?

– Да у Галины Васильевны, покойницы, царствие ейнебесное. На ее визитной карточке прямо так и написано: психотерапевт,кинезиолог. Вместе с ней в квартире проживает родственник, что-то типаплемянника на сильно разведенном киселе, так он тоже толком не знает, чем еготетушка занималась. К ней клиенты на дом приходили. Запрется, говорит, с ними вкомнате часа на два, а то и на три, и ничего не слышно.

– А он подслушивал?

– Надо думать. Ты бы видела этого племянника! Тот ещекозлище. Двадцать три года, работать не хочет, учиться не хочет, ничего нехочет, окромя как водку пить и иные удовольствия от жизни получать. Он сам-тоиз Пскова, его к тетке, я так понял, на перевоспитание отправили. То естьприехал он вроде бы с целью получить профессию и найти работу, потому как в егородном городе с рабочими местами проблема. Но на самом деле сидел он натеткиной шее и в ус не дул, а коль она его не гнала и обратно домой неотсылала, стало быть, ей понятно было, что не ради работы и профессии его вМоскву наладили, а ради того, чтобы она на него повлияла в лучшую сторону припомощи этой своей психотерапии.

– Или кинезиологии, – вставила Настя.

– Или кинезиологии, – согласился Селуянов иудрученно добавил: – Знать бы еще, что это такое. Мы сегодня несколько подруг изнакомых потерпевшей опросили, и про кинезиологию тоже спрашивали – и ни однане знает точно. Говорят, что-то из области эзотерики. Ну, ты сама понимаешь,что мы в племянничка вцепились мертвой хваткой, вот до вечера и промурыжились.

– И что оказалось?

– Господи, Ася, да если бы что-нибудь интересноеоказалось, разве я бы сейчас здесь сидел? Я бы уже раскрытие по горячим следамс ребятами отмечал. Галина Васильевна-то, покойница, умной женщиной была ипонимала, что такое пьющий молодой парень без царя в голове, который к тому жечастенько остается один в ее квартире. Она дома только деньги на текущиерасходы держала, все остальное рассовала по подругам. Ячейку в банкеарендовала, ювелирку там хранила, а ключ от ячейки – тоже подруге на хранение.Так что никакой выгоды от ее убийства племяннику не было.