Хранительница 2. Месть волчицы - Walentina

на месте хоть недолго для него очень трудно. Единственное, как я могу сгладить для него дорогу, это вынужденные остановки в городах по пути. Поскольку ехать нам предстоит долго.

Когда я ездила одна, то никаких остановок не делала. Хотелось как можно быстрее разобраться с делами и вернуться к сыну. Сейчас же Максимка был рядом, и в спешке не видела нужды.

Наш выбор пал на торговый центр, где мы с Максимкой можем хорошо поесть, а после сын мог выплеснуть энергию в детской зоне, а у меня будет время позвонить Глебу. Ведь новость, что к нам приходил гость, никак не давала покоя.

«Интересно, кто же это мог быть?», — этот вопрос снова и снова крутился в голове.

Припарковавшись, выбралась из машины и, обойдя ее, открыла дверь со стороны сына. Расстегнуть на нем ремень безопасности сразу не получилось. Из-за тревоги и непонимания я стала рассеянной, к тому же сын не мог усидеть спокойно ни минуты, пытаясь самостоятельно выбраться из крепких пут.

— Мам, ну давай быстлей, — канючил он.

— Посиди спокойно минуту! — не выдержав, раздраженно прикрикнула и, наконец, расстегнула замок.

Заметив, что сын затих, подняла взгляд и увидела в его глазах слезы, которые отразились внутри ноющей болью.

— Прости, малыш, — тут же кинулась его обнимать и целовать. — Я не хотела на тебя кричать, просто…

А, собственно, что просто? Что я могу объяснить ребенку? Я никогда на него не повышала голос. Иногда отчитывала за проступок, но никогда не кричала.

— Прости, — еще раз прошептала, поцеловав в пухлую щечку. — Я больше никогда не буду на тебя кричать.

— Честно? — спросил он, хлюпнув носом.

— Честно-честно, — согласно кивнула и виновато улыбнулась ему.

На душе продолжали скрести кошки от этого проступка. Знаю, что никакие слова или действия не смогут оправдать меня.

«Ничего, я знаю, кто ответит мне за это».

Я не пыталась спихнуть все на Глеба, но все же и его вина в этом есть.

— Тогда, может, уже пойдем? — спросил он, улыбнувшись в ответ.

— Конечно, — поцеловав его в носик, ответила и, наконец, помогла сыну выбраться из машины.

— Мам, а можно мне пиложное?

— Когда съешь первое и второе, — ответила с улыбкой, наблюдая, с каким аппетитом ест сын.

По дороге к кафе мы наткнулись на детскую зону. И Максимке, край, как нужно было туда. Он так и сказал: «Мне слочно нужно туда». Почему нужно и к чему такая срочность, он не смог объяснить, поэтому ему пришлось идти в кафе. Но видя опечаленное личико сынишки, пообещала, как только пообедаем, сходим, куда он захочет.

— А на батут точно пойдем? — в который раз переспрашивал он.

— Я же обещала.

Следя за тем, как тарелка сына пустеет, никак не могла понять: почему некоторые мамочки жалуются, что их чадо ничего не ест. Всегда удивлялась аппетиту своего малыша: либо он у меня проглот, либо это передалось сыну по папиной линии, к чему я больше склоняюсь.

— А купишь машинку? — спросил и посмотрел на меня умоляюще.

— Я, конечно, понимаю, что виновата, но не нужно наглеть, — вынырнув из размышлений, более строго ответила.

Все же мне не хотелось вырастить из сына избалованного мальчишку.

Заметив, как потух взгляд Максимки, тяжело вздохнула, прекрасно понимая, что не могу отказать, когда он смотрит на меня взглядом темно-карих глаз, полным печали.

— Договорились, но остановимся на этом.

— Холошо! — обрадованно воскликнул Максимка и улыбнулся, демонстрируя замечательные ямочки на пухлых щечках.

«И вот как можно отказать этому ангелочку?», — подумала, протягивая руку и гладя сына по светлой кудрявой шевелюре. Цвет волос — это единственное, что сын унаследовал от меня, в остальном — он копия Макса.

— А теперь кушай.

Смотря на сына, вдруг подумала, а может, зря я переживаю? Ведь если бы нам что-то угрожало, Глеб не только об этом предупредил бы, но и не отпустил бы нас никуда так просто. Если так, то, возможно, это приходил кто-то из его стаи?

Все это время место альфы занимал кто-то другой, хотя по их законам оно принадлежит Глебу. После того, что случилось там, в Беглых толках, у них теперь нет понятия: свой, чужой, отверженный или предатель.

Первый год к нам часто приходили из его стаи, уговаривая Глеба вернуться, но он всегда отказывался. Не желал с ними иметь ничего общего. Его можно было понять: не каждый сможет довериться тому, кто готов был перегрызть тебе глотку из-за того, что ушел из стаи.

Так, ведь вполне вероятно, что это приходили именно к нему, и мне не стоит зацикливаться на этом?

— Мам, я все, — произнес Максимка, вырывая меня из размышлений. — Можно теперь мне на батут? — спросил он, вынуждая меня наигранно удивиться.

— А как же пирожное?

— Потом, — тут же ответил он. — Ну, можно?

— Ну, если потом… — протянула, расплачиваясь за заказ. — Тогда пошли на батут.

— Ула-а-а! — закричав, сын вскочил и побежал к выходу.

На шум тут же недовольно отреагировали посетители кафе. Но мне было плевать на то, что они говорят или думают. Раньше я, наверное, точно также отреагировала бы на детский крик. Еще вслед возмутилась бы, что мамаша у ребенка неадекватная, раз позволяет сыну так себя вести в общественном месте.

Но после страшных событий, разделивших мою жизнь на «до» и «после», стала ценить не только ее, но и счастливые моменты. Так что, сделав вид, что не вижу косых взглядов и не слышу недовольных шушуканий, вышла из кафе вслед за сыном.

Максимка бежал впереди, я неторопливо шла следом, копошась в сумочке в поисках телефона. Как бы я не думала, все же стоит позвонить Глебу.

— Мам! — крик Максимки заставил оторваться от поисков.

Подняв взгляд, я увидела сына, стоящим возле батута и нетерпеливо топающего ножкой. Улыбнувшись, подошла и, разув, подсадила его на аттракцион, тут же вернулась к поискам телефона. И когда аппарат оказался у меня в руках, раздался очередной крик Максимки.

— Мам, хочу туда! — продолжая прыгать, он указывал на площадку, где веселилось еще несколько таких же неугомонных сорванцов.

— Туда, так туда, — вздохнув сказала, спуская его с батута. — Только давай аккуратней, хорошо?

— Холошо! — убегая, прокричал он.

Улыбнувшись ему вслед, я открыла телефонную книгу и набрала Глеба.

И почти сразу же услышала механический голос, оповещающий, что абонент не в сети. Сбросив вызов, я снова набрала его номер, потом еще раз и еще. И каждый раз мне отвечали, что абонент недоступен. Захотелось абонента придушить.

— И вот где его носит, когда он нужен? — недовольно произнесла, бросая телефон обратно в сумочку.

Посмотрев на то,