Лесной голосок (сборник) - Георгий Скребицкий

Я смотрел на эти столбы, и мне казалось, что это вовсе не дым, а с неба спускаются толстые синие верёвки и внизу к ним привязаны за трубы маленькие игрушечные домики.

Накатался я досыта с горы, повёз санки с ежом домой.

Везу – вдруг навстречу ребята: бегут в деревню смотреть убитого волка. Его только что туда охотники привезли.

Я поскорее поставил санки в сарай и тоже за ребятами в деревню помчался. Там мы пробыли до самого вечера. Глядели, как с волка снимали шкуру, как её расправляли на деревянной рогатине.

О Пушке я вспомнил только на другой день. Очень испугался, не убежал ли он куда. Сразу бросился в сарай, к санкам. Гляжу – лежит мой Пушок, свернувшись, в ящичке и не двигается. Сколько я его ни тряс, ни тормошил, он даже не пошевелился. За ночь, видно, совсем замёрз и умер.

Побежал я к ребятам, рассказал о своём несчастье. Погоревали все вместе, да делать нечего, и решили похоронить Пушка в саду, закопать в снег в том самом ящике, в котором он умер.

Целую неделю мы все горевали о бедном Пушке. А потом мне подарили живого сыча – его поймали у нас в сарае. Он был дикий. Мы стали его приручать и забыли о Пушке.

Но вот наступила весна, да какая тёплая! Один раз утром отправился я в сад: там весной особенно хорошо – зяблики поют, солнце светит, кругом лужи огромные, как озёра. Пробираюсь осторожно по дорожке, чтобы не начерпать грязи в калоши. Вдруг впереди, в куче прошлогодних листьев, что-то завозилось. Я остановился. Кто это – зверёк? Какой? Из-под тёмных листьев показалась знакомая мордочка, и чёрные глазки глянули прямо на меня.

Не помня себя, я бросился к зверьку. Через секунду я уже держал в руках Пушка, а он обнюхивал мои пальцы, фыркал и тыкал мне в ладонь холодным носиком, требуя еды.

Тут же на земле валялся оттаявший ящичек с сеном, в котором Пушок благополучно проспал всю зиму. Я поднял ящичек, посадил туда ежа и с торжеством принёс домой.

Когда наступила зима, школьный учитель Дмитрий Петрович предложил ребятам устроить птичьи кормушки и понаблюдать за тем, кто будет прилетать туда кормиться.

– У нас в деревне это нетрудно сделать, – сказал он. – Вот и давайте организуем конкурс юных натуралистов на лучшую кормушку для птиц. А в конце зимы каждый из вас принесёт свои записи, зарисовки, и мы здесь все вместе решим – у кого самые интересные наблюдения.

Ребята с радостью согласились и, придя домой, сейчас же принялись делать кормушки и пристраивать их в саду или на дворе.

Особенно по душе пришлось это дело Тане и Вите. Отец их был лесник, и они жили не в самой деревне, а около неё, в лесной сторожке.

Витя сколотил из досок кормовой столик и приладил его на опушке под старой ёлкой. Густые зелёные ветви укрывали сверху кормушку так, что снег не мог засыпать положенный туда корм. А чтобы птицы или ветер не раскидали зёрна, Витя прибил по краям столика небольшие борта. Кормушка получилась на славу, а главное, хорошо то, что она была видна прямо из окон их дома.

На столик дети насыпали конопляных семян, крошек хлеба и сухих ягод рябины. Ребята сами очень любили эти ягоды и потому ещё с осени, после первых морозов, набрали их целый мешок. А вот теперь они и птицам пригодились.

Каждое утро, перед тем как идти в школу, Таня и Витя бежали к кормушке и добавляли в неё свежего корма.

Однажды в воскресенье ребята, как всегда, насыпали птицам еды и уселись наблюдать у окошка. Отец с матерью ушли в деревню, так что дети остались одни и заняли весь стол. Витя разложил на нём тетради, чтобы записывать наблюдения, а Таня положила альбом для рисования и цветные карандаши.

В комнате было уютно и тепло. Зато на дворе трещал мороз. Накануне ночью выпало много снега. Старые ели укутались в пушистые шубы и высокие остроконечные шапки. Они так и сверкали на солнце своей белоснежной одеждой. А внизу, в тени, приютились тощие молодые берёзки, согнулись в три погибели под тяжестью снега, будто кланялись старым важным елям.

– Смотри, Витя, как у нас на картинке в книжке: бояре идут, а народ им в землю кланяется, – сказала Таня, указывая на покрытые снегом деревья.

– А ведь и правда похоже, – улыбнулся Витя.

Но долго фантазировать ребятам не пришлось: к кормушке подлетела синица и дети стали за ней наблюдать.

Птичка быстро вспорхнула на дощечку, схватила своим тонким клювом кусочек хлеба и так же быстро улетела прочь. Она села на соседнее дерево, зажала в лапках хлеб и принялась часто-часто его долбить.

Потом прилетела целая стайка щеглов. Они уселись на столик и начали с аппетитом клевать конопляные зёрна.

– А это уж самые важные гости пожаловали, – засмеялся Витя, указывая на двух красногрудых снегирей.

Птицы сели на дерево рядом с кормушкой, устроились поудобнее, распушились и терпеливо ждали, пока щеглы освободят им место на столике. Снегири сидели совсем неподвижно, будто на белых, укрытых снегом ветвях распустились два больших красных цветка.

Но вот щеглы наелись и, весело перекликаясь, умчались обратно в лес. Тогда снегири, так же не спеша, слетели на кормушку и начали завтракать. Они брали своими широкими клювами ягоды рябины, раздавливали их во рту, выбирали семена, а мякоть выплёвывали, забавно тряся при этом головкой.

Вдруг откуда-то сбоку на столик взлетела толстенькая серая птичка с длинным, как палочка, клювом. Будто торопясь куда-то, она нахватала в клюв побольше зёрен и так же стремительно улетела прочь.

– Поползень всегда как на пожар спешит и разглядеть себя не даёт, – недовольно сказала Таня. – Только хочешь нарисовать, а его и нет.

– Да, с ним не зевай, – отвечал Витя, записывая что-то в тетрадку.

Он кончил писать, поднял голову и быстро толкнул сестру: «Гляди, гляди!»

Таня перестала рисовать и тоже взглянула в окно, да так и застыла.

Снегирей на столике уже не было, зато над самой кормушкой на суке сидела белка. Она зорко поглядывала на лежавшее там угощение, но спрыгнуть вниз, видно, боялась.

Дети следили за ней затаив дыхание: решится или нет?

Зверёк был, видимо, голоден. Он пробежал по суку раз, другой, опять вернулся на то же место, огляделся по сторонам и вдруг одним прыжком очутился на столике.

Таня и Витя радостно переглянулись: «Смотри-ка, пришла!»

Белка села на задние лапки и, взяв в передние кисточку сухой рябины, начала ловко объедать ягоды. Покончив с этой кистью, зверёк схватил в зубы другую и, вспрыгнув обратно на сук, исчез в густых ветках ели.