Июль 1944. Битва за Псков - Сергей Бирюк

Авторы труда «Германия во ВМВ» критикуют точку зрения, что командующий кригсмарине адмирал Дениц просил Гитлера удержать «Балтийскую крепость» любой ценой. 9 июля в штаб-квартире Гитлера состоялась конференция, имевшая важнейшее значение для дальнейшей судьбы советско-германского фронта, в которой приняли участие также командующие ГА «Север» и «Центр». Дениц сообщил, что, с точки зрения флота, утеря Прибалтики окажет сильное негативное влияние. Поэтому Гитлер склонился к точке зрения флота, приказав ГА «Север» оставаться в Эстонии. Важно отметить, что в ходе конференции было вновь запрошено мнение Деница, в этот момент оно стало противоположным. Он теперь склонился к мнению сухопутных командующих, считавших, что удержание Эстонии не будет иметь ценности в случае прорыва советских войск южнее к Литве или побережью Восточной Пруссии. Установив здесь авиационные базы, советская авиация сможет контролировать Балтийское море отсюда. Дениц заключил, что всем требованиям, включая оставление Эстонии, нужно подчиниться в целях избежания русского прорыва к Балтийскому морю. Таким образом, адмирал последовал настойчивым советам офицеров своего штаба, которые с конца июня выступали за отход ГА «Север» из Прибалтики. По их мнению, группа армий «должна уйти из клещей, прежде чем они сомкнутся» или ее ждет судьба ГА «Центр». Тем не менее в ходе дальнейших событий войны Дениц временно сблизился с точкой зрения Гитлера (5, s. 626).

Проблемой ГА «Север» был Полоцк. Обозначенный Гитлером как крепость, он был краеугольным камнем ГА «Север» на стыке с ГА «Центр». Когда советские войска 23 июня начали операцию «Багратион», Витебск был в течение нескольких дней окружен и 3-я танковая армия была разгромлена. Ее остатки были отброшены на запад, оставив южный фланг ГА «Север» у Полоцка висящим в воздухе у Полоцка. 6-я гвардейская армия и танковые соединения 1-го Прибалтийского фронта немедленно ворвались в разрыв, названный «Балтийская дыра». К концу июня брешь достигла ширины 40 км.

Исходя из общей благоприятной обстановки, сложившейся в результате разгрома ГА «Центр», Ставка ВГК приняла решение уничтожить выдвигавшиеся резервы врага и выйти к западным границам СССР. Для этого планировалось силами 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов нанести удар в Прибалтике с целью освобождения Латвии, Литвы и отсечения группы армий «Север» от остальных группировок вермахта.

В ходе второго этапа операции «Багратион» советские войска провели Шяуляйскую, Вильнюсско-Каунасскую, Белостокскую и Люблин-Брестскую наступательные операции.

Первая из них осуществлялась войсками 1-го Прибалтийского фронта, который в начале июля 1944 г. вышел на подступы к Даугавпилсу и Свенцянам, заняв выгодное охватывающее положение по отношению к группе армий «Север». В связи с этим перед фронтом открывались широкие перспективы: разгромить во взаимодействии с 3-м Белорусским фронтом противника, оккупировавшего Литву; перерезать коммуникации, связывавшие группу армий «Север» с Восточной Пруссией, а затем совместными усилиями трех Прибалтийских фронтов ликвидировать вражескую группировку в Латвии и Эстонии (2, с. 396).

Генерал армии И. Х. Баграмян полагал, что наиболее выгодно нанести главный удар на Рижском направлении с целью разгрома южного крыла ГА «Север», войска которого, занимая рубеж по р. Западной Двине, создавали угрозу растянувшемуся на восток правому крылу 1-го Прибалтийского фронта. Другой удар планировалось нанести на шяуляйском направлении, с тем чтобы содействовать успешному наступлению трех Белорусских фронтов к границам Восточной Пруссии и Польши.

Ставка ВГК считала иначе, полагая, что ГА «Север», находясь под постоянным воздействием 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, не сможет оказать сильного сопротивления 1-му Прибалтийскому фронту и помешать продвижению его войск. Поэтому Ставка ВГК приказала нанести главный удар в общем направлении на Свенцяны – Каунас и 10–12 июля овладеть Даугавпилсом, Новыми Свенцянами, Пабраде. В дальнейшем фронту надлежало главными силами наступать на Каунас, а частью сил – на Паневежис и Шяуляй (2, с. 396–397).

В своих мемуарах Баграмян сообщает: «Подготовка к новой операции была в разгаре, когда к нам прибыл Александр Михайлович Василевский. Он сразу же включился в работу. Я высказал ему свои соображения по предстоящей операции.

Внимательно выслушав меня до конца, маршал сказал, что надо всегда рассчитывать на умного противника. А как должен поступить умный командующий вражескими войсками в сложившейся ситуации? Разгром группы армий «Центр» и продвижение советских войск к Восточной Пруссии ставит группу армий «Север» в отчаянное положение, изолирует ее от остальных сил вермахта. В обстановке, когда фронт стремительно катится к самой Германии, подвергать изоляции и угрозе уничтожения огромные силы, находящиеся в Прибалтике, – величайшая глупость. Значит, следует ожидать, что Гитлер поспешит отвести группу армий «Север» в Восточную Пруссию, чтобы использовать ее в сражениях за собственно Германию.

Если главные силы 1-го Прибалтийского фронта будут наступать на рижском направлении, говорил маршал, то их задержат отходящие войска противника и они не смогут преградить им путь в Восточную Пруссию. Наступление же главных сил фронта на каунасском и шяуляйском направлениях позволит не только содействовать успешному продвижению войск 3-го Белорусского фронта, но и упредить войска группы армий «Север» в выходе к северо-восточным границам Восточной Пруссии.

Логика рассуждений А. М. Василевского была, как всегда, безупречной. И все же интуиция подсказывала, что гитлеровцы вряд ли оставят Прибалтику, они, видимо, будут держаться здесь до тех пор, пока мы не уничтожим их последнюю дивизию. Думал я так потому, что начиная с лета 1943 года фашисты не оставили добровольно ни одного клочка советской земли, несмотря ни на какие выгоды тактического или оперативного значения. Таких тупоголовых упрямцев история войн еще не знала. Кроме того, удержание Прибалтики пока еще не потеряло значения, ибо Финляндия оставалась в орбите войны, а нахождение немецкого флота в Финском заливе облегчало доставку шведской руды в Германию.

Однако и эти соображения, когда я их высказал маршалу, не явились новостью для него. Он сказал, что в случае если и на этот раз Гитлер поступит неразумно, оставив свои войска в Прибалтике, то в дальнейшем это выяснится – и тогда можно будет внести необходимые коррективы в наши планы.

Словом, нам пришлось на время отказаться от мысли нанести главный удар на Ригу» (1, с. 351–352).

Тем временем ГА «Север» создала южный фронт, начинавшийся у Полоцка и по мере наступления советских войск удлинявшийся на запад. На новую оборонительную линию направлялись соединения с восточного фронта, из района Нарвы и южнее Пскова, который сам находился под угрозой. С тех пор как все больше и больше дивизий направлялось в район ГА «Центр», генерал Линдеман докладывал фюреру, что остающихся у ГА «Север» сил недостаточно для выполнения оборонительных задач. Он также предупреждал об угрозе окружения группы армий, так как советское командование намеревается прорваться от Вильно и Каунаса к Кенигсбергу (большая Балтийская операция) или от Полоцка и Даугавпилса к Риге (малая Балтийская операция). Линдеман просил свободы действий на открытом правом фланге 16-й армии, чтобы иметь возможность противодействовать советским атакам, «если ситуация потребует, занятием сокращенной линии обороны».