Зеркала судьбы. Скитальцы - Максим Удовиченко

– И тогда оно как на нас попрет! Выручай, Най, говорит командир. Это я, Най-то. Ну, я тогда…

Что, по версии хвастуна, случилось дальше, нам так и не суждено было узнать, потому что в зал вошел Атиус. При виде него Най моментально стушевался, выскочил из-за стола и осторожненько, бочком, принялся пробираться к выходу. Проводив парня недобрым взглядом, маг устроился рядом с нами и бросил слуге:

– Мяса. И чего-нибудь покрепче. Большой кувшин.

Дождавшись, когда ему принесут выпивку, наполнил кружку чем-то красноватым, ядрено пахнущим, осушил до дна и придвинул кувшин к нам:

– Брусничная настойка. Угощайтесь.

Мы переглянулись. Атиус вел так себя впервые.

– Да не стесняйтесь, ребята, пейте. Похоже, нам еще долго тут сидеть. Бунт у них тут, – пояснил он в ответ на наши настороженные взгляды.

Из рассказа мага я поняла следующее. Нордийцы живут небольшими обособленными племенами. – в этом они похожи на орков. Пасут оленей, возделывают поля на скудной земле, охотятся, а те, что ближе к морю, еще и промышляют ловлей рыбы. Арвалийские торговые Дома нанимают мужчин-нордийцев для работы на шахтах. Неприхотливые коренные жители без устали трудятся за мизерную плату.

Спросите, зачем им деньги? Все просто. Помимо дешевых пестрых платков, зеркал и собственных имперских порядков, арвалийцы завезли в северную страну еще и горячительные напитки. Нордийцы, на протяжении многих веков не пившие ничего крепче оленьего молока, мгновенно пристрастились к "жидкому огню", как они называли ржавку. Люди, не умевшие пить, вскоре становились горькими пьяницами, готовыми ради глотка горячительного снять с себя последнюю рубаху. Торговцы обменивали ржавку на мех пушного зверя, оленьи рога, из которых арвалийские маги делали амулеты и лекарственные зелья, либо продавали за деньги. Которые можно было заработать только на шахтах. С помощью такой нехитрой схемы население Нордии вот уже более ста лет было почти порабощено. Вождей, пользовавшихся в племенах непререкаемым авторитетом, торговцы всячески задабривали: делали им подарки в виде той же ржавки и недорогих безделушек, чем обеспечивали себе возможность спокойно выкапывать из земли и вывозить драгоценные камни.

– А почему было просто не завоевать Нордию? – перебила я.

Эта история пришлась мне не по нраву. Нечестно это все. Гораздо правильнее захватить страну в настоящей войне. Хотя… почему меня должны волновать эти люди? Они сами позволили так с собой обращаться. Попробовали бы арвалийцы прийти к нам в Т'хар!

– Трудно, – пояснил маг. – И дорого. Снарядить войско, обеспечить его провиантом. Пересечь Безымянные земли – сама знаешь, что одно это уже огромный риск. Можно остаться без армии. Предположим даже, что Безымянные земли войско пройдет. А горный перевал? И все эти муки ради того, чтобы бегать по всей Нордии в поисках разобщенных племен. Нет, проще споить. Но суть не в том…

Оказывается, в одном из племен умер старый вождь. На смену пришел его сын, который вовсе не пил горячительного.

– Голова у него от ржавки болит, – сердито пояснил Атиус.

Очевидно, трезвенник был еще и неглуп. Оценив обстановку в стране, он решил захватить власть и объявить себя верховным вождем всех племен. Но поскольку остальные вожди не захотели уступить, непьющий нордиец развязал войну. Он запретил своим подданным употреблять ржавку и принялся нападать на соседей.

– Но арвалийцев же они не трогают? – уточнил Ал.

– Нет.

– Так почему вас это волнует?

Я почувствовала уважение к этому неизвестному трезвеннику. Судя по всему, он человек серьезный и решительный.

– Да ведь на шахтах работать некому! – рыкнул Атиус. – Все на войну ушли. Уже неделю как воюют.

Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться:

– Так та драка…

– Да, одна из баталий, – усмехнулся наш командир. – Управляющий факторией – тряпка и дурак. Твердит, что ничего не может поделать. Мол, боится колдунов.

– Колдуны?..

– Здешние маги. Поговаривают, что они обладают какими-то уникальными методиками. Хотя мне слабо верится: что нового можно придумать в стихийном волшебстве? Так что, ребята, – он залпом выпил кружку настойки, – придется разбираться с этим новоявленным князьком. Как представитель графа Стоцци, я не могу оставить шахты в таком состоянии.

Посидев еще немного, мы отправились спать. Едва закрыв глаза, я провалилась в глухую бездну без сновидений и вынырнула из нее только утром. За стенами казармы стояла темнота: зимние ночи в северных странах очень длинны. Скрипнула дверь – в дом вошел Атиус, принеся за собой дыхание холода.

– Мара, Ал, Най, собирайтесь. Метель закончилась, поедем на переговоры с нашим воинственным вождем.

Мы вместе вышли в морозную тьму. Я полной грудью вдохнула пахнущий снегом и дымом воздух, напомнивший мне о родных Холодных степях. За оградой нас ждали три оленьи упряжки, одна из которых была доверху загружена какими-то мешками и свертками. Ее погонщиком был сам управляющий, при виде Атиуса заметно взволновавшийся. Мы уселись на сани по двое и отправились в путь. Олени ровно бежали по белому полю, выбивая копытами маленькие снежные вихри. Я наслаждалась каждым мигом этого темного морозного утра, чего нельзя было сказать о моих спутниках. Конечно, воины не хныкали подобно изнеженным барышням, но и особого удовольствия не проявляли.

В небе забрезжил поздний рассвет, когда издали послышался звонкий собачий лай, возвестивший о том, что впереди селение. Вскоре показались и остроконечные шатры, над которыми курился дымок. Навстречу упряжкам, потрясая короткими копьями, выбежали двое мужчин, похожих, словно братья-близнецы. Погонщики остановили оленей.

– Куда, однако? – на ломаном всеобщем грозно вопросил тот, что подбежал первым.

– К Ыргыну, важные гости с большой земли, – ответствовал управляющий. – Подарки везут, говорить с вождем хотят.

– Жди здесь, – после некоторого раздумья решил воин, развернулся и зашагал к шатрам.

Второй остался возле упряжек, подозрительно посматривая в нашу сторону. Вскоре гонец вернулся в сопровождении еще нескольких человек, впереди всех шествовал, опираясь на толстый посох с резным навершием, седобородый, богато одетый старик. Его длинная пушистая шуба была белой как снег, голову венчала высокая шапка из такого же меха. На фоне остальных нордийцев, облаченных в невзрачные куцые одеяния и внешне неотличимых друг от друга дед выглядел как лебедь в вороньей стае. Обойдя упряжки кругом и что-то нашептывая, он потыкал посохом в груз, внимательно оглядел всех нас, задержавшись взглядом на моем лице. Потом, безошибочно угадав в Атиусе главу отряда, остановился напротив него и что-то произнес.

– Колдун Нанук говорит, можно идти к Ыргыну, – перевел тот же воин, – если вы не принесли зла в своих душах.

– Скажи Нануку, мы принесли только дары, – помпезно возвестил Атиус, спрыгнув на снег и отвесив старику поклон – достаточно уважительный, но вместе с тем сдержанный.