Джанан. Пленница тирана - Екатерина Орлова

Инас выводит меня из фургона и ведет в небольшой дом, где проводит мимо каких-то комнат. Опускаю голову и не смотрю по сторонам, чтобы не столкнуться взглядами еще с каким-нибудь мужчиной, который тоже решит, что я его собственность и со мной можно делать все что угодно.

Мы входим в большую комнату, где по углам жмутся испуганные девочки, которые ехали с нами в фургоне, но кроме них тут еще примерно двадцать таких же.

– Так! Все мыться! – раздается с другой стороны крик дородной женщины. – По пять человек. Кто первый?

Голос у нее такой грубый, словно прокуренный. Да и внешность устрашающая. Бросаю на нее взгляд из-под ресниц и снова опускаю его в пол. Слышу, как эта женщина приближается, шурша одеждой, и останавливается прямо перед нами с Инас.

– А с этой что? – понизив голос, спрашивает она. И интонации уже не такие резкие.

– Над ней надругались, – тихо отвечает моя новая подруга.

– Ц-ц-ц. Порченный товар? И куда ее теперь? Ни один гарем такую не возьмет.

– Господин Заид возьмет. Он ждет ее.

– Да конечно, – язвительным тоном отвечает она. – Господин Заид берет только чистых девочек. А эта уже никуда не годится.

– Возьмет! – воинственно заявляет Инас.

– Я поговорю с Малихом, – рявкает она. – Идите мойтесь и переодевайтесь. Через час обед принесут.

Она машет на нас рукой и уходит, а мы с Инас быстро пересекаем комнату под взглядами девушек. Мне, наверное, кажется, но в каждом из них я чувствую осуждение. Или, может, так ощущается грязь, которую на моем теле оставил этот подонок. К счастью, в душ отправляют только меня, остальные быстро моются под краном у входа в ванную, переодеваются и выходят. Я торопливо раздеваюсь и ступаю под теплые струи, которые совсем не приносят облегчения. Кручу кран, чтобы смыть под горячей водой все мерзкие прикосновения, но самое большее, что я получаю, – это усилившийся напор. Мою волосы, а потом начинаю с остервенением тереть свое тело жесткой мочалкой, пока не замечаю на коже красные полосы с проступившими капельками крови. И в этот момент меня прорывает. Я начинаю захлебываться слезами и тру, тру, тру кожу, которая все еще кажется липкой и грязной. Ко мне как будто только сейчас приходит осознание того, что произошло, и на меня разом наваливается весь груз испытанного ужаса.

Я не слышу, как открывается дверца душа, только чувствую на себе руки Инас, которая вырывает у меня из пальцев мочалку и отбрасывает ее в сторону. А потом обнимает меня и ждет, пока истерика не закончится.

– Так, а это у нас тут что такое? Вода вам, что ли, бесплатная? – громыхает злобная женщина. – Ну-ка вышли отсюда!

Инас выводит меня из кабинки, а женщина переключается на девочек, которые задерживаются с мытьем ног. Мы идем в нишу, чтобы вытереться и одеться, и, как только я берусь за полотенце, мои слезы резко высыхают. Кажется, прояви я хоть малейшую слабость, мне будет не доехать к Заиду в гарем. Почему-то сейчас человек, встречи с которым я так боялась, кажется мне спасением.

По возвращении в комнату служанки показывают нам наши места для сна, и мы с Инас опускаемся на матрасы, после чего смотрим друг на друга.

– Знаешь, когда я была ребенком, то мечтала, что в один день превращусь в мужчину и накажу всех, кто обижает женщин, – говорит Инас, промокая волосы полотенцем. – К сожалению, я так и осталась девочкой, но желание наказывать никуда не делось.

– У меня никогда не было такого желания, – отвечаю я, водя ладонью по бедру. Болезненные ощущения от соприкосновения ткани со свежими ранками не дают мне снова задуматься о случившемся. И у меня такое чувство, что, потеряй я этот раздражитель, тут же упаду в обморок от переизбытка негативных эмоций. – А теперь вот появилось.

– Это понятно. Ты сегодня пережила самый большой ужас каждой женщины. Надо сказать, ты еще прекрасно держишься. Расскажи о себе.

– Не люблю говорить о себе. Да и нечего рассказывать. Все как у всех.

– Не хочешь рассказывать – не надо. Не буду тебя пытать. Захочешь – поделишься.

– Мхм, – отвечаю негромко, а потом и сама начинаю заниматься волосами, иначе к вечеру они превратятся в гнездо.

Позже нам приносят довольно скромный обед. Девушки едят под пристальными взглядами служанок и той злобной женщины, а я не могу заставить себя проглотить ни рисинки. Еда встает поперек горла и дальше не движется. В какой-то момент в дверном проеме встает Малих, и я давлюсь воздухом. Резко поворачиваюсь к нему спиной, пока он своим сальным взглядом обводит комнату. Не знаю, ищет ли он меня, но все равно пытаюсь превратиться в пыль под ковриком, на котором сижу. Чувствую, как по всему телу разбегаются колючие мурашки, и меня передергивает. К горлу подкатывает тошнота, и меня бросает в холодный пот от одной мысли, что этот страшный человек сейчас может смотреть прямо на меня.

– О, уже спелись, – ворчит Инас.

– В каком смысле? – выдыхаю дрожащим голосом.

Она кивает в сторону входа.

– Этот проводник, который… – она запинается. – И хозяйка этого дома. Они были бы хорошей парой. Перегрызли бы друг другу глотки, и всему миру стало бы легче.

Инас заставляет меня улыбнуться, и на сердце становится немного легче. Кажется, я смогу пережить еще одну ночь. Бояться буду завтра. Несмотря на мое внешнее спокойствие, внутри все бурлит и содрогается от мыслей о Заиде.

– Обсуждают что-то. А может, кого-то. Мне кажется, тебя, потому что мужчина этот взгляды на тебя бросает.

Я слегка краснею от болтливости Инас, потому что меня учили скромности и послушанию.

– Идет сюда.

– Он? – задыхаясь, спрашиваю я.

– Нет, женщина эта.

Замираю, спина каменеет. Я кожей чувствую его взгляд, от которого кровь стынет в жилах.

– Эй, ты, – зовет женщина, и мы с Инас поднимаем головы. – Да, ты, – кивает она мне. – Пойдем со мной.

Я бросаю встревоженный взгляд на свою новую подругу, и она хватает меня за запястье.

– Я с ней.

Женщина неприятно улыбается.

– Да ничего я ей не сделаю. Синяки замажу.

Я встаю и, низко опустив голову, на негнущихся ногах прохожу мимо мужчины, который обесчестил меня. Пальцы моих рук так крепко сцеплены, что побелели костяшки, а нос улавливает неприятный запах его тела, отчего к горлу снова подкатывает ком и начинается паника. Делаю несколько глубоких вдохов, как только оказываюсь на приличном расстоянии от него, и только потом меня немного отпускает. Женщина заводит меня в другую комнату и закрывает за нами дверь, после чего упирается в нее ладонью, угрожающе нависая надо мной. Я втягиваю голову в плечи и зажмуриваюсь в ожидании удара. Не знаю, откуда у меня такой инстинкт, но я и правда жду, что она сейчас, как минимум, даст мне пощечину.

– Не смей жаловаться господину Заиду или Валиду. Даже Шудже и Хае ни слова, поняла?