Откровения - Роман Горбунов

шее, как новый метр при погружении в глубину. Света становится так мало, что даже небольшой блеск чьих-то радужных глаз, появляется как искра в бочке, и сразу слепит меня. Тяжесть в теле.

Кроме новых морщин никаких подарков я не получил. Да и в этот день уже не ждешь подарков, а наоборот, хочется поменьше сюрпризов от близких. С годами каждый подарок воспринимается как травмирующая неожиданность. С годами отсутствие подарков — уже подарок. Перестаешь чего-то ждать. Сломанные часы.

Тишина становится мягкой — она больше не пищит в ушах как в детстве. Тишина больше не пугает меня как скалистый обрыв, тишина теперь как теплое озеро, которое ласкает мое тело на своих волнах. Только редкие крики за окном пробуждают мой покой, будто брошенные камни возле меня. Лай голодных собак.

Однако стоит заметить, что ничто так не бесит людей, как спокойствие одной из сторон в конфликте. Об это безразличие люди разбиваются как льдинки, или накручивают себя как лиана ствол баобаба. Спокойствие раздражает, как красота, которой хочется обладать, но это кажется невозможным. Крепость.

Я не могу смотреть на свое отражение, может быть потому, что это не мое отражение вовсе, ведь не я его создавал, а оно было дано мне лишь. Наверное от того, что это лицо наполнено злобой к себе, за то, что оно слишком доброе к другим. Рука руку моет, и о чужое лицо вытирает. Чей-то плач за стеною.

Слабым всегда протягивал слово помощи, но не руку, потому что боялся ее испачкать. Однажды один граф помог больному человеку, дав на лекарства, и был рад этому несказанно. Но какого было его удивление, когда он увидел того же больного на улице снова с той же самой историей и с той же протянутой рукою.

Окружающие

Этим утром было жарко от чужих ожиданий, которые я не мог отклонить. Им казалось, что я должен, что я обязан быть как они, как их представления обо всем, и обо всех. Они буквально вкладывали в меня свое слово, буквально вбивали в меня свои мысли, будто я не человек, а дерево какое-то. Ветер в степи.

В какой-то момент я стал замечать, что стал зависеть от чужого мнения, что мне тяжело стало ходить и даже думать по-своему. Но я не обязан оправдывать чужие ожидания, тем более тех, кто мне не дорог, и не близок. Пытаясь воплотить чужие ожидания, мы начинаем жить их жизнью, а не своей. Ветер ночью.

Если я скажу что мне безразлично — они это возвысят, если я скажу им что я ненавижу — они это оценят, если я буду молчать — они подумают что я слишком много знаю. Люди уважают только то, что переполняет их: обиженные уважают обиженных, а злые злых. Только добрых никто не уважает. Лист упавший в лужу.

Если бы все делали так, как кто-то один советует, то все бы были похожими друг на друга, совершая не только одинаковое добро, но и одинаковое зло. Откуда мы можем знать что чья-то критика является верной. Чье-то мнение, или наши убеждения — это лишь одна точка зрения, и не более того.

Оскорбления

Ни тяжесть труда, ни тяжесть бедности не лишает нас сил так, как чужие оскорбления. Кажется, что они даже испытывают удовольствие от того, когда с их губ срывается что-то грязное. Может они привыкли потреблять что-то такое же грязное, и потому отдают людям то, из чего состоят сами. Разбитое окно.

Обидеть можно каждого легко, сравнив его с убожеством, найдя как можно больше общего, или сравнив с героем, перечисляя лишь различия. Сравнения делают людей несчастными, сравнения делают людей чужими от других людей. Так убивают в каждом его сверкающую индивидуальность. Розовый закат.

Отнять силы и причинить боль нам может только чужое мнение, — это самый острый нож, который мы точим своим доверием. Им все равно, чем тыкать в нас, чтобы только успокоить себя. Мы сами точим нож, который причиняет нам страдания. Мы доверяем людям то, что доверять не стоит. Глубина реки.

Оскорбляя нас, они начинают с осуждения, они выносят нам приговор: что хорошо на их взгляд, а что плохо. Но откуда им знать, что хорошо для нас, ведь мы живем разной жизнью и мечтаем о разном. Они хотят, чтобы все жили их жизнью, и мечтали о том, чего они уже достигли. Разбитое зеркало на полу.

За нашей спиной ведут интриги те, кого сильно обижается чужие слова, но они не могут им ответить такими же словами, — от скромности или от стыда, — это не важно. Обращайте внимание только на тех, кто незаметен, они редко бывают теми, кем кажутся. Их игры невидимы для нас, как и их мысли. Полночь.

Что нельзя понять, нужно до фантазировать. По ушам слона рисуют морских скатов. По перьям птиц рисуют плавники акул. Не все оказывается тем, чем поначалу кажется. Люди, которые впервые встречаются с проблемами, ищут виноватых в других. Скрежет сухих веток по стеклу.

Главное во время закрыть рот, главное не сказать лишнего, верного — справедливого, но для кого-то не нужного. То, что кажется всем нам добром, для собеседника, является злом. Он не может нам ответить и почему-то сам не понимает, что не должен быть похожим на нас, или наши представления о нем.

Воображение

Если бы меня спросили, с кем бы я хотел остаться, то я бы ответил: со своими фантазиями. Я бы стирал с них каждый день пыль, я бы переставлял их с места на место, чтобы никогда не догадаться, что они лишь отголоски и тени окружающих меня людей. Фантазии это осколки жизни. Оторвавшийся от ветки лист.

Нет ничего более приятного, чем раствориться в каком либо процессе, полностью окунуться с головой в книгу, фантазию или воспоминание. Взрослые находятся над происходящими процессами, потому что им так удобнее их контролировать, но дети всегда погружаются внутрь, полностью растворяясь в них.

Взрослые спят поверхностно, потому что сами боятся погрузиться внутрь, внутрь своих фантазий или воспоминаний. Взрослые не ходят вместе с главными героями по лабиринтам, они наблюдают за ними со стороны. Они не перестают контролировать все что им приходит на ум, поэтому всегда так напряжены.

Они не готовы раствориться в собственном теле, в собственных мыслях, в собственном