Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин

дальнейшее его присутствие при раздевании не совсем прилично, поэтому вежливо кашлянул.

— Граф, вы проснулись? Большой ошибкой было приглашать вас на спектакль, по-моему, в моей гримуборной вам намного интереснее, — при этом Татьяна даже не сделала попытки поглядеть в его сторону. — Вы когда в последний раз были в театре?

— В прошлом году в «Мулен Руж», — признался он.

— А, это где делают так, — она задрала и без того короткую юбку, чтобы покрутить пышным задом перед его глазами. Потом вылезла из корсета и, забыв о графе, прошла мимо него с обнаженной полной грудью в нишу — принимать душ. Из-за полупрозрачной занавески полетели на пол нижняя юбка, белые чулки и шелковые кремовые трусы. Стасик аккуратно подобрал эти предметы и, услыхав стук в дверь, поспешил ее открыть. На пороге толпилось несколько мужчин с букетами цветов. За ними виднелись женские головки. Но кто-то сзади прогремел: «Посторонись», — и тот же рабочий внес две корзины цветов. После этого ввалились гости. Из пяти мужчин и трех женщин Павел знал в лицо только одного. Однажды довелось играть в карты за соседними столами. Остальные ему были не знакомы. Но почему-то именно они с приветливыми улыбками обратились к Павлу, как к старому приятелю.

— Граф, как приятно видеть вас среди поклонников таланта нашей несравненной Танечки!

— Как вам спектакль? Такого в Европе не увидишь!

Павел улыбался и кивал головой. Он понимал, что никакого ответа от него и не ждут. Эти восторженные друзья знаменитой актрисы довольны, что их компания несколько разнообразилась с приходом нового человека. Его больше интересовал среднего роста широкоплечий мужчина с волнистой черной шевелюрой, подернутой легкой проседью. Он был в двубортном темно-синем костюме в серую тонкую полоску. Вместо галстука вокруг его шеи был повязан шелковый платок цвета маренго. Он сразу отделился от остальных гостей, подошел к окну, приоткрыл форточку и закурил «Ротманс». Его волевое, с тяжелым подбородком лицо несколько портили маленькие глаза, взгляд которых казался тяжелым из-за густых совершенно седых бровей.

— Стасик, подай халат! — крикнула Татьяна и через минуту появилась перед гостями в длинном черном балахоне из тонкой переливающейся махры с широченными рукавами и высоко поднятым воротником. Волосы ее были небрежно перехвачены золотистым обручем, на ногах тоже черные кожаные плетеные тапочки. Она небрежно кивнула всем и села к своему туалетному столику. Закурила и, не оборачиваясь, спросила:

— А почему никто не пьет шампанское? Говорят, сегодня угощает мой новый поклонник — граф Нессельроде.

Все, кроме мужчины, курящего у окна, восприняли ее слова как приглашение к празднику. Стасик оказался в центре внимания. Он лихо открывал бутылки. Самая молодая из пришедших женщин подошла к курящему у окна с двумя фужерами. Он молча взял один. Девушка была явно балетная. Ее хрупкая фигурка в белом облегающем платье казалась невесомой. Голова с русыми волосами, затянутыми на затылке в пучок, была чуть задрана вверх. Крупные мочки ушей украшали бриллианты.

— Граф, вы уже устали смотреть на меня? — пропела Татьяна, перехватив его заинтересованный взгляд.

Павел, ничего не говоря, подошел к ней и легко прикоснулся своим фужером к ее.

— Я благодарен вам за приглашение. На сцене вы совсем иная, нежели в кино.

— А в жизни?

— Еще прекрасней!

— Наконец-то хоть один человек увидел во мне женщину, а не деятеля российской культуры, — после этих слов она вдруг легко взобралась на стул и, возвышаясь над всеми, высоко подняла свой бокал. — Предлагаю выпить за меня — молодую, прекрасную и неповторимую!

Все закричали: «Ура!» Кроме Павла и парочки у окна. Потом начались восторженные тосты. Шампанское в фужерах не заканчивалось. Павел наблюдал за своей «телевизионной мечтой» и не мог решить, когда она ему нравилась больше. Тогда, пятнадцать лет назад — юная и трепетная на экране обшарпанного кинотеатра в Прокопьевске, или сейчас, уверенная, властная, с роскошным телом и все еще молодым лицом? В любом случае его мужское самолюбие довольно колыхалось на волнах шампанского. Единственное, что не давало ему окончательно расслабиться, так это присутствие курящего у окна мужчины. Павел не выдержал и попросил Стасика показать, где находится туалет. Тот чуть не подпрыгнул от восторга и устремился в коридор. Павел плотно прикрыл за собой дверь и как бы невзначай спросил:

— Кто этот мрачный человек у окна?

— А, не обращайте внимания. Это Илья Маркелов. Он раньше был у Татьяны чем-то вроде мужа. Потом она его прогнала и везде говорила, что он импошка и ничего не может. Хотя, я думаю, что врала. Он быстро разбогател и даже дал ей деньги на спектакль. Теперь вот специально приходит с молодыми любовницами. Вроде как дразнит.

— И она не изменила своего мнения?

— Ой, граф, не смешите меня. Какое у актрисы может быть мнение? Она бы сегодня и рада ему на шею броситься, да он не такой дурак, чтобы подставлять. Видели бриллианты в ушах этой девицы? А танцует всего-навсего в кордебалете. Одним словом — копытный цех. Маркелов очень круто стоит. Весь наш театр со всеми актрисами купить может.

Дальнейшая информация о незнакомце Павла не интересовала, и он поспешил вернуться в гримуборную. Там гуляли вовсю. На свободном гримерном столике появились бутылки «Смирновской», бутерброды с черной икрой и дольками лимона. Татьяна сидела на стуле, закинув на колено обнаженную почти до бедра ногу. Пожилой мужчина, которою звали Даня, с восточным акцентом рассказывал очередной солдатский анекдот, густо приправленный матом. Увидев Павла, Татьяна задиристо спросила:

— Господин Нессельроде, а как вы насчет водки? Стасик, налей-ка ему в фужер, поглядим, что получится.

Стасик услужливо выполнил ее приказание и поднес выпивку Павлу. Тот спокойно отвел его руку и с достоинством ответил:

— Простите, Таня, шампанское с водкой не мешаю.

— Ну и черт с тобой, а я пью… — обиделась она. Одним глотком осушила свой бокал и зажмурилась. Потом причмокнула, нетрезвым взглядом пристально оглядела присутствующих и агрессивно заявила:

— Все! Закончили! Буду одеваться! Нас, кажется, Маркелов приглашал ужинать в «Санта-Фе»? Как насчет бутылочки «Текилы»?

Маркелов подошел к ней и впервые за весь вечер заговорил:

— На меня не рассчитывайте. Рано утром улетаю в Афины.

Татьяна бросила на него презрительный взгляд и, не сдержавшись, грязно выругалась, после чего с насмешкой добавила:

— Решил девушку на берегу Средиземного моря трахнуть? Здесь не дает, что ли?

Маркелов никак не отреагировал на ее оскорбление. Поставил фужер на столик, взяв свою балетную пассию за руку, ответил:

— Лечу подписывать крупный контракт. И заодно присмотрю себе землю для строительства виллы. А у Ксаны завтра спектакль. Ей, между прочим, доверили Жизель танцевать.

Татьяна