Мертвое сердце - Мария Введенская

Было десять утра. Неторопливо прожевав завтрак, она оделась в бесцветное мешковатое платье, засунув правый рукав в карман, и вышла на свой ежедневный променад. Она делала это, чтобы хоть как-то разогреть мышцы, поддержать иллюзию своей общественной принадлежности, а может, заставить кого-то почувствовать себя счастливей, удачливей на какое-то время, оказавшись показательным примером злого рока, напоминанием, насколько переменчива жизнь, и что надо ценить ее во сто крат больше.

Путь Аманды лежал вдали от загруженных улиц и толп людей, спешащих по своим делам. Она предпочитала красивые умиротворенные улочки с вереницами приземистых домиков, владельцы которых ценили то же, что и она – спокойствие и тишину. Сначала по улице Роз, где и возвышался могучий дом Флиннов последние полтора века. Потом направо сквозь Дубовую аллею на улицу Вязов, где находился «Аленс» – единственный супермаркет, в котором отоваривалась Аманда. К ней там привыкли и не пялились, как на циркового уродца, что вполне ее устраивало, а если и попадался какой-нибудь заезжий хам, Анда могла запросто кинуть в него пакетом молока или чем потяжелей, и никто слова бы не сказал. В конце улица Вязов упиралась в Ткацкий переулок с заброшенной одноименной фабрикой, откуда и начинался путь к дому по параллельной с Вязовой улице Ив, которая вливалась в Дубовую аллею. Вся дорога занимала от полутора до двух часов с той скоростью, с которой передвигалась Аманда. По приходу домой она обычно готовила себе обед, ела его, смотрела телевизор, проводила некоторое время в интернете, пока глаз не начинал слезиться и болеть. В семь наступало время иллюзий, когда казалось, что в эту ночь она обязательно уснет. После Аманда ужинала и укладывалась в свою большую удобную постель, но как только голова касалась подушки, всё желание спать начисто пропадало, как будто и не было вовсе. Когда-то подобное ее раздражало, но эти времена уже давным-давно минули. Те безрукие парни в итоге приняли то, что их жизнь больше не будет такой, как прежде, и позволили ассоциации инвалидов запереть себя в одном из специальных мест, где они могли бы работать и приносить пользу обществу. Разве не для этого мы все живем? Аманда знала это, потому как читала про них в газете. Про группу инвалидов, основавших марку одежды Дженингсон по имени учредителя с мышечной дистрофией, но на фото красовались только те безрукие парни с зажатыми иглами в зубах и улыбками до ушей. Они пришивали пуговицы. Вот ведь диво – пришивать пуговицы зубами! Людям такое нравится….

В отличие от них Аманда не захотела быть цирковым уродцем, поэтому просто осталась в этом большом доме на улице Роз и всё. Деньги у нее имелись в достатке, ведь она оказалась последней из семьи Флиннов по какой-то странной иронии и владела всем нажитым этой семьей. Хотя, несомненно, должна была стать первой…. Аманда жила в своем маленьком мире, полном странных одиноких привычек, копя несмирение и нежелание даже попытаться занять место в социуме. Плевала она на социум…. Аманда бы никому не позволила тыкать в свое фото пальцем со словами – О-о! Смотрите, она готовит одной рукой! Анда выбрала другой путь – одинокой никому ненужной калеки со скальпелем в сумочке, практически запертой в собственном огромном доме, и прекратившей спать со смертью своего последнего родственника.

* * *

Впервые Аманда увидела человека в старомодном темно-синем костюме и котелке, когда тот вынырнул у прачечной в самом начале Вязовой улицы. Среднего роста и телосложения довольно подвижный он бодро зашагал вдоль по улице, пока не скрылся в Аленс. Что-то в нем заинтересовало Аманду, заставило следить за движениями. Может, дело в одежде, в этом его головном уборе? В любом случае, что-то в этом человеке не давало ей покоя. Что-то даже знакомое… близкое к этому понятию.

Проходя мимо витрин, Аманда намеренно сбавила шаг и просканировала зал. Хоть глаз у нее был и один, но работал исправно. Вообще она никогда не тормозила у витрин магазинов, считая это зазорным, словно ты смотришь на то, что не можешь себе позволить. Но сейчас Аманда оказалась слишком заинтригована, что так на нее не похоже. Мало ли, сколько чудиков ей встречалось за жизнь, разве хоть когда-нибудь она останавливалась, чтобы посмотреть им в спину? Нет, никогда. То, что происходило с ней сейчас, было настоящей дикостью, а не просто странным.

Человека в котелке не высматривалось среди прилавков. По правде сказать, там вообще никого не высматривалось. Свет выключен, двери заперты, а на стекле извинительная табличка, небрежно приклеенная скотчем. Что они с ума все посходили?! – поморщившись, подумала Аманда. А если бы ей срочно понадобился, ну скажем, клубничный джем?! Такое было впервые. Она еще раз провернула в голове увиденное издали, ища подвох, и решила, что парень в старомодной одежде мог завернуть за магазин, а не нырнуть внутрь. Все-таки расстояние немаленькое, да и не будем забывать, что у Анды всего лишь один глаз, могла и ошибиться как-никак.

Черт его знает… может, и правда ошиблась. Аманда покачала головой, не обратив внимания, что ее тень, которая сейчас расползлась слева, никак не отобразила это движение, и поплелась дальше по Вязовой, стараясь выбросить человека в котелке из головы. Да и часто ли мы наблюдаем за собственной тенью? Аманда уж точно нет, ведь та была для нее словно зеркало.

Однако когда она свернула в Ткацкий, то буквально опешила, увидев впереди Темно-синий костюм в котелке. Мужчина шел впереди шагах в тридцати, но ошибки быть не могло. Точно он. Да и солнце сейчас светило точно в спину, позволяя Аманде хорошо его разглядеть. Переулок тянулся вперед длинной извилистой змеей, и кроме них с Котелком больше никого не было, отчего Анда чувствовала себя как-то неловко и не совсем в безопасности. Из-за разницы в скорости расстояние между ними постоянно увеличивалось, что немного снимало напряжение.

Как же он попал сюда? – думала Анда. – Если завернул за магазин?

Может, конечно, он оббежал цепь домов сзади и вышел в Ткацком? Но весь вопрос – зачем? Странный тип…. Она бы размышляла еще очень долго на эту тему, потому как мозги нужно чем-то занимать, особенно, в ее возрасте и положении, если бы не одно «но». Внезапно человек в темно-синем костюме и котелке остановился и развернулся по направлению к ней…. Сердце подпрыгнуло, в висках застучало, но по инерции Аманда продолжала идти вперед. Во-первых, как говаривали у нее в семье – Флинны назад не поворачивают, а во-вторых – смысл? Если он психопат какой-нибудь, то всё равно догонит. Кричать? А собственно зачем? Он ведь просто стоит и смотрит.

До конца переулка с заброшенной ткацкой фабрикой, обнесенной трухлявым забором, и соответственно поворотом на Ивовую улицу оставалось около полумили. А человек всё стоял и не собирался двигаться с места, пристально глядя на приближающуюся Аманду. Та люто ненавидела, когда кто-то ее разглядывал. В основном, конечно, это были дети, и она кричала на них, пугала, могла запросто кинуть камнем. А этот… отчего-то вызывал в ней самой тихий ужас. Точно психопат. Надо лишь только его обойти, а дальше…. Аманда запустила левую ладонь в сумку и сжала свой старенький скальпель – сколько времени прошло, а он казался всё таким же острым.

Наконец, они поравнялись. Мужчина даже не шелохнулся, продолжая всё так же пристально на нее смотреть. Вот наглец… – злобно подумала Аманда. Она принципиально не смотрела в ответ, словно была одна на этой улице, пускай и балансировала на самом краю дороги, вымеряя расстояние между ними для того, чтобы успеть вытащить скальпель и удобно развернуться.