📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаДелай со мной что захочешь - Джойс Кэрол Оутс

Делай со мной что захочешь - Джойс Кэрол Оутс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 178
Перейти на страницу:

Она, раскрыв рот, смотрела на него.

Он огляделся вокруг — ни души, никого. Лишь старый заброшенный склад, заброшенное строение с табличкой департамента здравоохранения, запрещающей вход; поле, заросшее сорняками; старые железнодорожные пути. В лучах солнца небесная голубизна, казалось, подрагивала, по ней тянулись прозрачные вуали облаков… Но он подумал: «Я не могу сейчас отвлекаться красотой. Сейчас не могу».

На нем был хороший новый клетчатый костюм — в мелкую, черную с белым, клеточку. Обычно он такой костюм себе бы не выбрал — слишком уж претенциозный. Но сейчас он был доволен, что купил его. Он слишком запарился в пальто — даже никак не мог отдышаться, поэтому он расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговку крахмальной белой рубашки, тоже новой, только сегодня утром вынутой из пакета. Она была слишком накрахмалена, чересчур жесткая. В голове у него все еще стучало, какое-то странное чувство — словно между глазами прорезался третий глаз. Его дочь неподвижно сидела в машине — настороженная, покорная. Он попытался ей улыбнуться, но его улыбка не встретила ответного отклика. Девочка смотрела на него пустым взглядом, с каким-то странным отсутствующим выражением, губы у нее были мокрые. Наверное, надо вытереть ей ротик, подумал он. Но ведь ей уже семь лет, она же не младенец.

Он залез в машину и захлопнул дверцу. Элина вздрогнула.

— Да, любовь моя, твоя мама умерла, и ее увезли, а папа приехал за тобой в школу. Это ведь легко запомнить. И ты сразу узнала меня, верно? Этого я не забуду! — воскликнул он. — Никогда! И как ты меня послушалась!.. Я всегда буду любить мою хорошую девочку, мою ласковую красивую доченьку… Мама солгала тебе, верно, когда сказала, что я умер? Да?

Казалось, вот сейчас Элина заговорит, скажет — да. Он подталкивал ее к этому, кивал, усиленно кивал, но она не заговорила. Лишь кивнула слегка. Головка ее качнулась вперед, слегка кивнула, словно подражая ему.

— Правильно! — воскликнул он и погладил ее по головке. — Теперь мы с тобой, миленькая, словно по волшебству, связаны навсегда, и даже твоя мама не сможет этого разрушить. Ни юристы, ни судья, никакие судебные постановления или предписания — ну, что может закон против любви? Мы с тобой отрицаем все эти заявления, верно? Ведь в твоих жилах, знаешь ли, течет моя кровь. Моя кровь.

Он торжественно положил свою руку рядом с ее ручкой и указательным пальцем провел по вздувшимся голубым жилам, а потом по крошечным, еле заметным жилкам на ее руке. Такая маленькая, такая хрупкая! Он схватил ее ручку и поцеловал.

— Вот она удивится, если увидит нас! — ликующе воскликнул он. — Это после всех-то ее ухищрений…

Элина медленно высвободила руку.

— Мы едем домой? — спросила она.

— Домой — да. Да. Я рад, что ты меня об этом спросила, потому что нам пора в путь, — сказал он, приходя в себя. — Пора нам с тобой двигаться, ведь впереди у нас большое путешествие — тысячи миль…

— А мама знает, что я еду домой? Из школы?.. Так рано еду домой?

— Твоя мама умерла. И ни черта она не знает.

Увидев растерянность на ее личике, он нагнулся и поцеловал девочку. Нежно-нежно. Не надо ее пугать. Но она почему-то отстранилась от него. Отстранилась очень мягко, однако это обозлило его — то, что она так старательно избегает его объятий… раньше она никогда этого не делала, никогда. Она была любящей, послушной доченькой; она очень любила его. Это от матери она отстранялась, пугаясь пронзительного голоса Ардис и ее пылких объятий. Тогда он крепче обнял свою дочурку, прижался подбородком к ее головке. С удивлением и любовью он почувствовал под своим подбородком ее череп, ее хрупкий детский череп. Вспомнил, какая у нее была мягкая головка, когда она была совсем крошкой…

Она судорожно вздохнула, словно собираясь заплакать.

— Нет, не плачь — это единственное папино требование, — сказал он.

Она перестала вырываться. До чего же она маленькая — плечики такие хрупкие, грудка такая узенькая. Он просто представить себе не мог, что из этой девочки со временем вырастет женщина, взрослая женщина — такая, как ее мать… Он чуть ли не содрогнулся при этой мысли — до того она была страшная, отвратительная. Действительно отвратительная мысль. Пульсация в центре его лба усилилась.

Он отодвинулся от девочки и сказал другим, более легким тоном: — Так вот, я пропустил твой день рождения, верно? Бедный твой папочка! Но смотри, лапуля, вот они, твои подарки — вот — я купил их шестнадцатого января и все это время держал для тебя наготове. Ты ведь знаешь, твоя мать уговорила их запретить мне навещать тебя — она грозила мне арестом, — а в день твоего рождения я находился за сотни миль от тебя, болел, лежал с гриппом, но я поднялся и отправился в красивый магазин игрушек — иначе я бы с ума сошел — и купил тебе все это, Элина, а продавщице наболтал, будто дома меня действительно ждет дочка, которая развернет эти подарки… и мне стало лучше, лапочка, я думаю, меня это спасло. Вот. Смотри. — Он достал из бумажного пакета коробку, а в коробке была еще одна коробка, завернутая в специальную бумагу, ярко-желтую бумагу, по которой бежали буквы: «Счастливого дня рождения». Элина, казалось, не знала, что с этим делать, тогда он сам развязал бантик и развернул пакет. — Видишь? Видишь? Тебе нравится, любовь моя? — взволнованно спрашивал он. Он достал резиновую куклу телесного цвета в широкой юбочке, с пылающими щеками и вытаращенными от волнения и радости глазами. — Твоя куколка не плачет, верно? Она радуется. Хорошие девочки не плачут, когда они с папой, верно? В день своего рождения? И ты не должна плакать, миленькая, — мягко сказал он.

Дочь взяла из его рук куклу и уставилась на нее. Он вынул из кармана чистый белый платок и вытер ей нос и рот — она не противилась, но, казалось, даже и не заметила.

— У меня есть для тебя и другие подарки — только веди себя хорошо. Мама таких подарков для тебя уж наверняка бы не придумала. Ну, что твоя мама знает насчет маленьких девочек? Она ведь ребенком никогда не была, эта женщина, — никогда!

Элина посмотрела на него. И осторожно спросила: — А мама дома?

— Дома ли мама! — Он рассмеялся. — Да разве я не объяснил тебе, что произошло? Мамы больше нет! Можешь вычеркнуть это слово из употребления. А мы с тобой отправляемся в далекое путешествие, в Калифорнию, в другой дом. Ты ведь слышала про Калифорнию?

— Но мама…

— Нет никакой мамы. Нет. Ушла. Исчезла, — сказал он с терпеливой улыбкой. — Я не хочу больше слышать этого слова, Элина. Хватит. И, пожалуйста, никаких слез. Ты же не хочешь привлечь к нам внимание.

Она каким-то деревянным жестом протянула ему куклу. Вид у нее был растерянный. Когда она становилась такой вот странной, отсутствующей — это как раз и бесило Ардис, но он не станет трясти Элину, как трясла жена. Он никогда не причинял боли своей доченьке — даже чтобы заставить ее слушаться. А это как раз и вызывало ярость у его жены. И он мягко сказал: — Ты не должна возвращать ее мне, миленькая, это же подарок. Так вести себя невежливо!. Что надо сказать, когда тебе дают подарок, Элина?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 178
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?