Замок в облаках - Керстин Гир

– Ещё раз! – завопили типичные счастливые дети. – Было так здорово!

На всякий случай я покрепче ухватила их за капюшоны курток, которые, слава богу, как ни странно, остались белоснежными.

– То, что вы устроили, было крайне глупо и опасно, – отчеканил юноша. – Вы могли погибнуть!

– Что верно, то верно! Вы совершенно правы, – выдавила я, продолжая стучать зубами. – Мне правда очень жаль. Понимаете, если на этом склоне поскользнёшься, то практически невозможно остановиться…

– Я тоже был бы виноват, – перебил юноша. Похоже, он меня даже не слушал и говорил скорее сам с собой. Он мрачно уставился в пространство: – Меня бы судили, а все свидетели были бы мертвы, потом приговорили бы к тюремному заключению, отобрали бы водительские права, и мой отец… – Тут он содрогнулся и замолчал.

Я откашлялась:

– Так что, наверное, стоит просто порадоваться тому, что все мы остались живы! – Озноб, кажется, утих, и я неуверенно улыбнулась. Мне хотелось положить ему руку на плечо, чтобы отвлечь от мрачной картины, которую он себе вообразил, но я боялась отпустить детей. – Честное слово, мне страшно жаль, что мы тебя так напугали… Ты не мог бы быть столь любезен и подвезти нас на машине наверх, к отелю? Ты ведь туда ехал, верно?

Конечно, он ехал туда: здесь, наверху, больше ничего не было. Вероятно, он был одним из тех шести дополнительных сотрудников, которых наняли для работы в ресторане на рождественские каникулы.

– Вы – гости из Германии, да?

– Да, ква, тра-ля-ля, тра-та-та, каля-маля, – ответил Эш. (Или это был Джейден?.. Выглядели они совершенно одинаково.)

Юноша кивнул, как будто это всё объясняло, и открыл задние дверцы, чтобы близнецы могли запрыгнуть в машину. На всякий случай я продолжала держать мальчишек за капюшоны и выпустила их только после того, как прочно пристегнула детей ремнями безопасности.

– Кажется, всё! – Я с облегчением захлопнула дверцу, благодарно улыбнувшись юноше. – Блокировка задних дверей – лучшее, что изобрели со времён печатного станка!

– Твои братья часто удирают от тебя, да?

– Ой, нет, это совсем не мои братья. Я не живу в отеле, я прохожу здесь годовую практику и сегодня первый день работаю няней. – Я рассмеялась: – Не лучшее начало, как можно заметить! К детям меня лучше не подпускать. Честно говоря, мне даже в прачечной больше понравилось, хотя в первый же день я обожглась о бельевой каток и сделала подпалину на салфетке с монограммой. – Обычно я не болтаю без умолку с незнакомцами. Наверное, сказался пережитый стресс и восторг от того, что я осталась в живых.

И потом, юноша почему-то необъяснимым образом вызывал у меня доверие. – Только, пожалуйста, не рассказывай никому, что, пока я гуляла с детьми, они чуть не попали под машину, ладно? Иначе меня уволят. – Я сняла перчатку и протянула юноше руку: – Кстати, я Фанни. Фанни Функе. – И чуть не добавила на автомате «недоучка из Ахима под Бременом» (болтовня Дона Буркхардта-младшего, очевидно, пагубно влияла на меня).

– Бен. – Юноша пожал мне руку. Кажется, моё чириканье немного привело его в себя, и он улыбнулся: – Бен Монфор.

– Как забавно! – заявила я. – Фамилия владельцев отеля тоже Монфор. Роман и Рудольф Монфоры. Они братья… О господи боже мой! Я обескураженно вытаращилась на него:

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не их родственник!

Бен смущённо развёл руками:

– Мне очень жаль…

Мне тоже было очень жаль. Если быть точнее, очень жаль себя. До невозможности жаль! Мало того что вместе с двумя дошкольниками, которых мне поручили развлекать и ублажать, мы вылетели на проезжую часть, судьбе этого показалось мало. Ей непременно нужно было устроить так, чтобы мы чуть не угодили под колёса машины, которую вёл сын владельца отеля, где я работаю!..

Ужасно расстроившись, я обходила машину, собираясь сесть на место рядом с водителем, и лихорадочно вспоминала, что такого я успела наговорить. Я, конечно, преподнесла ему на блюдечке с голубой каёмочкой сразу две причины в пользу моего немедленного увольнения. И эти две причины в белых капюшонах восседали сейчас на заднем сиденье. Не говоря уже об испорченной салфетке с монограммой. Но ведь могло быть и хуже! Например, если бы я сказала: «Монфор – как у владельцев отеля? У Романа и Рудольфа Монфоров, или, как я их называю, Романа Скандалиста и Руди Рохли?»

На сиденье рядом с водительским лежал бумажный пакет с морковью. Я положила его себе на колени.

Вероятно, Бен был сыном Романа Скандалиста, старшего из братьев. Я знала о том, что у него имелся сын от первого брака, живший с матерью в Цюрихе, но представляла себе этого сына маленьким мальчиком, а не почти взрослым юношей. У Руди Рохли не было семьи, он жил один в маленькой квартирке на пятом этаже, под самой крышей отеля. Дениз со стойки регистрации рассказала мне историю, известную уже всему отелю. Ещё в юности Руди при трагических обстоятельствах якобы потерял любовь всей своей жизни и с тех пор вообще не интересовался противоположным полом. При каких именно трагических обстоятельствах это произошло, Дениз, к сожалению, не знала, однако вся эта история хорошо сочеталась с понурой фигурой Рудольфа Монфора и его взглядом, преисполненным печали, как у спаниеля. Однако следовало отдать ему должное: при встрече он приветливо кивал и меланхолично улыбался всем сотрудникам отеля. В том числе и мне.

В противоположность Руди его брат Роман улыбался исключительно гостям отеля. Служащих же он в лучшем случае игнорировал, как будто они были пустым местом, а в худшем – устраивал скандал, зачастую высасывая его из пальца. До сих пор мне везло: я ни разу не удостаивалась его неблагосклонного внимания, но ещё с сентября, с того самого дня, когда поступила в отель, у меня сердце уходило в пятки при мысли, что когда-нибудь гром грянет и над моей головой.

Весьма вероятно, этот момент как раз сейчас и настал. Если Роман Монфор мог в течение четверти часа орать на горничную из-за пятнышка зубной пасты на форменном платье и уволить швейцара из-за того, что его угораздило выкинуть окурок прямиком под дверь чёрного хода, то что он сделает с человеком, из-за которого дети постояльцев чуть не угодили под машину его сына?!

Пока Бен заводил мотор, я искоса разглядывала его. Ну да, семейное сходство налицо: голубые глаза, высокий лоб, массивный нос, волевой подбородок, густые тёмные волосы… Одним словом, юноша явно пошёл в отца. Только он был гораздо моложе. И гораздо симпатичнее. Даже в профиль его лицо внушало доверие.

Несмотря на это обстоятельство (а возможно, в первую очередь именно из-за него), мне следовало быть осторожнее. Боже меня упаси счесть Бена Монфора безвредным только из-за его смазливой физиономии! Ведь нет никакой гарантии, что он тут же не наябедничает на меня своему отцу. В конце концов, народная мудрость гласит: «Яблоко от яблони недалеко падает».

Может быть, мне удастся отвлечь Бена от случившегося, заведя непринуждённую беседу? Я зашуршала пакетом, привлекая к себе внимание: