Клубок со змеями - Павел Сергеевич Марков

Гляньте-ка! Да к нам убийца пожаловал! Видать, настолько надоела своя крысиная жизнь, что на встречу с богами торопится!

— Я не виновен, — выдавил из себя я, стараясь сохранить самообладание.

Это вызвало еще больший всплеск смеха, который подхватили остальные воины, а также несколько человек из толпы. Лишь командир стражников молчал, не сводя с меня взгляда своих голубых и пытливых глаз.

— Вы все так говорите, — сквозь смех и слезы проговорил второй щитоносец. — А потом, как миленькие, ко дну идете[5].

Мое тело бил озноб от страха, возмущения и стыда. Щеки пылали огнем. Впервые в жизни меня подняло на смех столько народа. Даже, когда в детстве я споткнулся и упал лицом в свежее коровье дерьмо, гогот соседей не вызвал подобную бурю различных чувств. Но самое главное — они смеялись над правдой!

«А с чего я взял, что это правда? Ведь я сам еще с утра признал вероятность собственной оплошности. Вспомни-ка свои размышления о гнилой деревяшке и плохо закрепленной балке. Я просто верю в свою невиновность, но не знаю, так ли это на самом деле! Беги! Беги! Беги же! Поздно…».

— Довольно! — громким поставленным голосом командир прервал смех подчиненных, а за ними утихла и толпа. — Тащите его сюда.

Первый щитоносец, отложив копье в сторону, схватил меня за руку. Я дернулся. Непроизвольно, но дернулся. И тут же поплатился за это. В следующий миг я увидел быстро приближающийся щит, а затем почувствовал сильную боль. Никакое похмелье с ней не сравнится. Желтые круги расплылись перед глазами. Не давая опомниться, стражник швырнул меня лицом вниз под ноги командира. Я застонал.

«Ну, прямо, как с утра, когда меня разбудил Сему. Нет, не совсем. Тогда было не так больно…».

— Встань, — услышал я спокойный голос и попытался повиноваться, но ноги не слушались.

Чья-то сильная рука ухватила меня за волосы и потянула вверх. Возникло ощущение, что мне с головы сдирают кожу. Я заорал и тут же получил удар кулаком в челюсть. Во рту появился вкус крови. На удивление, прилетевший в зубы кулак помог прояснить зрение, и я увидел лицо командира прямо перед собой. Настолько близко, что мог разглядеть каждый волосок в его черной, ухоженной и завитой бороде.

— Кто ты? — спокойно спросил он.

— Саргон, — распухшими губами пробормотал я, тут же получая увесистый подзатыльник.

Отвесивший его сероглазый стражник, ухватил меня сзади за шею и грозно зашипел:

— Подробнее, ублюдок!

— Здесь я веду допрос, Этеру, — тихо осадил его глава отряда.

— Простите, — буркнул сероглазый.

— Строитель домов? — сказал командир, скорее утверждая, нежели спрашивая.

Я кивнул.

— И ты соорудил для погибшего эту хибару.

Я снова кивнул.

— Когда ты с ним познакомился?

— Недели три назад, — промычал я.

— С какой целью?

— Он заказал себе хижину. Самую обычную. С глиняными стенами и тростниковой крышей.

— Поганое ремесло, — проворчал за спиной Этеру.

Его реплика осталась без внимания.

— Когда ты закончил работу?

— Вчера, ближе к вечеру.

— Хозяин заплатил?

— Да, господин.

— Полную сумму?

— Да, — я начинал понемногу приходить в себя.

— Где ты был сегодня на рассвете?

— У себя дома.

— Ты живешь один?

— Да.

— Здесь?

— Не совсем, — ответил я, однако почувствовал, как тиски Этеру сильнее сжимаются на шее и поспешно добавил, — моя лачуга чуть дальше. К югу от кузницы.

— И ты утверждаешь, что утром находился в своей хижине?

— Верно.

— Это может кто-то подтвердить?

«Сему! Сему может. Хотя нет. Боюсь, он пришел ко мне уже слишком поздно».

Поэтому мне ничего не оставалось, как покачать головой.

— Нет, — выдохнул я. — А почему вас интересует утро?

Командир смотрел мне прямо в глаза. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице:

— Потому, что именно утром кровля обвалилась, убив корзинщика.

— Разве это произошло не ночью?… — начал, было, я, вспомнив слова Сему, но тут же прикусил язык.

— Клянусь грудью Иштар[6]! — воскликнул Этеру. — Откуда тебе, мразь, известно, что крыша свалилась на беднягу именно ночью? — он перевел торжествующий взгляд на стражника с голубыми глазами. — Командир, да тут больше разбираться не в чем. Вот он, тепленький.

— Это мне решать, — отрезал тот, — как ты узнал о произошедшем?

— Друг сообщил, — я чувствовал, что шейные позвонки вот-вот лопнут.

«Следовало бежать, пока была возможность. Дурак!»

— Имя друга?

— Сему.

— Кто он?

— Торговец зерном из северного пригорода, — я хотел было поднять руку, но не решился. Стоявший позади Этеру вполне мог ее отсечь. — Он здесь, со мной.

Люди стали оборачиваться на задние ряды, а те, в свою очередь, глазели еще дальше. Во всяком случае, так я это представлял, чувствуя колыхание толпы. Рука Этеру, по-прежнему сжимавшая шею мощной хваткой, не давала возможности убедиться самому.

— Никогда не слышал об этом торгаше, — проворковал он, — хотя бываю в том районе частенько. Живет там одна смазливая девка. Горшки делает. Правда, захаживаю я к ней совсем не ради дурацких черепков, — он похотливо гоготнул, а затем прошептал мне в ухо. — Зови, давай, своего дружка. Если он, конечно, существует. Не нам же его искать?

Командир хотел было продолжить допрос, как вдруг раздался стук копыт, и кто-то, видимо, всадник, крикнул:

— Дорогу!

Этеру развернул меня, при этом, продолжая сжимать шею в тисках. Люди в толпе расступились, пропуская конника на белоснежной лошади. Сему позади всех я не заметил.

«Бросил меня?».

Затем я перевел взгляд на прибывшего. Весь его вид выдавал знатное