Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

— Это волшебница, к которой царь Саул обращался с просьбой вызвать дух Самуила. Здесь она жила, и, как говорят, это место и по сю пору посещает ее призрак. А что. если отбиться от каравана, пойти туда, сесть под деревом и ждать… кто знает, какой дух может явиться?

— А это правда? — спросила Мария. — Только без шуток, а?

Способность вызывать духов, особенно призраков умерших людей, казалась чем-то немыслимо страшным.

— Правда ли, нет ли, откуда мне знать. — Улыбка Сильвана растаяла. — Так написано в священных книгах, но… — он пожал плечами, — там ведь написано, что Самсон побил тысячу человек ослиной челюстью.

— А как узнать, что это дух? — не унималась Мария.

Ослиной челюстью от нее было не отделаться.

— Говорят, их сразу узнают по тому страху, что они внушают, ответил Сильван, — А если без шуток, так вот тебе добрый совет: увидишь что-то похожее на призрак, беги без оглядки, побыстрее и подальше. О духах достоверно известно только то, что они опасны, вводят людей в заблуждение и приводят к погибели. Наверное, поэтому Моисей и запретил иметь с ними дело. Если, конечно, — в голосе Сильвана снова послышалось сомнение, — он и вправду это запретил.

— Почему ты все время это повторяешь: «если» да «если»? Неужели ты не веришь, что это правда?

— Ну… — Он помедлил. — Да, я говорю, что это правда. И если даже это сказал не сам Моисей, мысль все равно правильная. Кстати, большая часть того, что говорил Моисей, вообще правильно.

Мария рассмеялась.

— Порой ты говоришь совсем как грек.

— Если быть греком — значит основательно размышлять о природе вещей, я был бы горд называться им. — Сильван тоже рассмеялся.

Путь их пролегал у подножия гор, может быть, не столь уж огромных с виду, но восславленных в преданиях, — слева виднелась гора Гелвуя, где держал оборону против филистимлян и пал царь Саул, справа, вдалеке, маячила, как башня, гора Мегиддон, обозначавшая место, где в конце времен состоится последняя битва.

Недалеко от подножия горы Гелвуя караван пересек границу и вступил в Самарию. Самария! Мария тревожно озиралась, сжимая поводья ослика. Здесь должна была таиться опасность, однако местность с пересечением границы вовсе не изменилась — те же каменистые холмы, пыльная равнина да одинокие деревья. Ей рассказывали, что здесь рыщут разбойники и бунтовщики, которые используют для укрытия пещеры близ Магдалы, но рядом с домом она никогда не видела никого похожего на злодея. Но уж теперь-то, на этой чужой земле, наверняка увидит.

И точно, долго ждать не пришлось. Очень скоро дорогу обступили наглые юнцы, швырявшиеся камнями и осыпавшие паломников оскорблениями. — их называли псами, галилейским отребьем, нечестивцами, извратившими священные книги Моисея. Некоторые самаритяне плевались. Мать и отец Марии не отвечали на эти выходки и продолжали идти, глядя прямо перед собой, отчего недоброжелатели распалялись еще пуще.

— Глухие вы, да? А это вам как понравится?

И они выдували из бараньих рогов резкие, пронизывающие звуки, наполнявшие воздух ненавистью. Однако галилеяне не смотрели на обидчиков и никак не откликались на оскорбления. Мария, ехавшая на ослике всего на расстоянии вытянутой руки от враждебно настроенных юнцов, дрожала от страха, но, к счастью, это продолжалось недолго. Караван проследовал мимо, а самаритяне отстали — сначала пропали из виду, а потом стих и производимый ими шум.

— Как страшно! — воскликнула Мария, удалившись на безопасное расстояние. — Почему они так нас ненавидят?

— Это древняя вражда, — ответил отец — И на нашем веку она вряд ли прекратится.

— Но почему? Откуда она взялась? — не отставала Мария.

— Это долгая история, — устало отмахнулся Натан.

— Я расскажу тебе об этом, — сказал Сильван, размашисто шагавший рядом с осликом. — Ты ведь слышала о царе Давиде, верно? И о царе Соломоне?

— Ну конечно, — с гордостью отозвалась девочка, — Один царь был величайшим воителем нашего народа, а другой — самым мудрым!

— Мудрым-то мудрым, но не настолько, чтобы обзавестись мудрым сыном, — усмехнулся Сильван, — Его сын разозлил своих подданных настолько, что десять из двенадцати колен Израилевых отделились от царства и стали жить самостоятельно на севере. Они выбрали царем над собой Иеровоама.

Иеровоам. Что-то она о нем слышала не очень хорошее.

— Поскольку, живя на севере, люди не могли больше бывать в храме Иерусалима, Иеровоам построил новые святилища с алтарями и золотыми тельцами для поклонения. Господь вознегодовал на это и наслал ассирийцев, которые разорили страну и угнали народ в плен. Так пришел конец десяти коленам Израиля — они просто растворились в Ассирии и никогда больше не вернулись. Прощайте, сыны Рувимовы, и Симеоновы, и Дановы, и Ашеровы…

— Но Самария вовсе не безлюдна— заметила Мария. — Кто эти гадкие люди, которые кричали на нас?

— Ассирийцы привели язычников и поселили здесь! — воскликнул Илий, услыхав их беседу, — Они смешались с немногочисленными оставшимися иудеями и произвели эту ужасную смесь истинной веры Моисея и язычества. Мерзость! — Его лицо исказилось от отвращения. — И не говори мне, что у них не было выбора!

Мария чуть попятилась. Она и не собиралась говорить ему ничего подобного.

— У каждого есть выбор! — продолжал Илий. — Некоторые из тех десяти колен остались верны Иерусалиму. И потому они не понесли наказания и не были уведены в Ассирию. Как и наша семья. Мы принадлежали — принадлежим! — колену Неффалимову. Но мы остались верны! — Его голос возвысился в возбуждении. он казался разъяренным. — И мы должны хранить нашу веру!

— Да, Илий. — послушно сказала Мария, плохо представляя себе, как она будет это делать.

— Вон там, — он указал на юг, — на своем холме Гаризим они совершают еретические обряды!

Илий не ответил на ее вопрос, поэтому Мария снова задала его:

— Но почему они так ненавидят нас?

Сильван кивком указал на брата и сказал:

— Потому что мы ненавидим их и ничуть этого не скрываем.

Далее в этот день все было спокойно. Когда они проходили мимо полей и маленьких деревушек, люди обступали дорогу и глазели на паломников, но оскорблений больше не выкрикивали и остановить их не пытались.

Солнце ушло за левое плечо Марии и начало спускаться вниз. Озерца теней под придорожными деревьями, скромные и маленькие в полдень, теперь растянулись далеко от стволов, словно длинные караваны путешественников.

Идущие впереди люди замедлили движение, подыскивая место для стоянки, где хватило бы воды на такую большую компанию. Следовало учитывать и возможность враждебных действий со стороны владельцев колодца. Случалось, что в ссорах из-за колодцев гибли люди. Самаритяне не намерены были устраивать радушный прием гостям у своих источников, поднося им ведра и приглашая: «Пейте сколько хотите и поите своих животных».