Венок из флердоранжа - Ребекка Уинтерз

– После его второго брака я занял этот пост. – Боль вместе со злостью вспыхнула в его глазах. – Если вы думаете, что я позволю ему вступить в третий брак с девицей в возрасте его внучки, вы обманываетесь.

Он зашел слишком далеко!

– Иногда возраст не так важен, как доброта и любовь.

– Особенно, когда вы ждете состояния после его смерти, – он неприятно скривил рот.

– Вы поэтому остаетесь на службе у него? – насмешливо улыбнулась она. – Надеетесь, что и для вас что-нибудь найдется?

– Зачем отказываться… если предлагают, – прорычал он.

Волна страха окатила Андреа. Слишком поздно, чтобы удирать. Ей не удалось избежать неотвратимого. Его жесткие губы прижались к ее рту.

Захваченная врасплох, она застыла. Это позволило ему сделать поцелуй глубоким и интимным.

Андреа была потрясена до самой глубины души. У нее закружилась голова, когда его возбужденная плоть коснулась ее ног. Колени у Андреа подкосились, и она чуть не упала.

В ту же самую секунду мужчина прижал ее к себе, потом подхватил под мышки и отшвырнул от себя.

Пока она, в ярости, задыхавшаяся, взъерошенная, приходила в себя, он наблюдал за ней с дьявольской усмешкой. Андреа повернулась и вылетела из кухни.

На дежурство заступила новая сиделка. Она кивнула и улыбнулась Андреа.

Та подошла к кровати и отметила, что больному явно лучше. По сравнению с вчерашним вечером герцог не казался таким бледным, хрипы в груди стали тише.

Подвинув к кровати стул, Андреа положила ладонь на руку больного. Она никак не может успокоиться после случившегося на кухне. Кто же все-таки это был? Может быть, незнакомец и принадлежал к персоналу замка, но своим грубым поведением он явно нарушил границы приличия. Если Андреа расскажет, как он вел себя, его наверняка уволят.

Чтобы не огорчать Жоффа, она должна поговорить с Анри и узнать, кто такой этот незнакомец. Он знает, что надо сделать. И он справится с ситуацией.

– Жофф? Это Андреа.

Он открыл глаза. В них светилась жизнь, чего не было раньше. Он явно шел на поправку. Ничто не могло бы порадовать ее больше.

– Вы запыхались, mon cherie.[7]

Небольшая ложь совсем не повредит.

– Я только что вернулась в замок и вначале хотела повидать вас.

– Я рад, что вы здесь. – Он погладил ее руку. – У меня замечательная новость.

– Должно быть, доктор сказал, что вы наконец поправляетесь! – обрадовалась она.

– Да, я чувствую себя лучше. Но есть еще кое-что. Мой сын вернулся домой. До нынешнего вечера я не мог говорить о нем, у него была секретная работа. Но сейчас я уже могу рассказать вам. В последние десять лет он служил в разных районах мира в наших элитных военных частях.

Андреа тихонько втянула воздух. Так вот кто этот незнакомец! Неудивительно, что он зашел в кухню. Он же наследник владельца замка! Это объясняет и его поведение в лесу.

Разве французские элитные части не более беспощадны, чем спецназы?

С того момента, как незнакомец беззвучно появился из-за сосен, она почувствовала, что он не такой, как все. Все оказалось намного сложнее. Он лучше тренирован и более опасен, чем она могла предполагать. Его грубое поведение на кухне – результат долгой жизни где-нибудь на краю света. Он слишком много времени провел, выполняя задания, о которых не говорят.

– Еще сегодня я мечтал, когда снова увижу сына. Надеялся, что доживу до его приезда. И вдруг он появляется у меня в комнате и говорит, что со службой покончено. Grace a Dieu.[8]Теперь он и Коринн могут пожениться.

– Коринн?

– Дочь моей второй жены.

Андреа моргнула. Она слыхала, что иногда сводные братья и сестры женятся…

– Коринн положила глаз на моего сына, едва увидев его, А теперь, когда он ушел в отставку, я хочу иметь внуков. Сколько можно ждать? Она вернется домой со дня на день.

Способен ли брак приручить мужчину, не привыкшего держать себя под контролем?

– Очень рада за вас, – проговорила Андреа, вставая.

– Я хочу, чтобы вы встретились с моим сыном…

– Мы уже встречались, папа. – Раздавшийся раздраженный голос мог принадлежать только одному мужчине. – Я обнаружил ее у озера.

– Тогда, Ланс, ты, наверное, знаешь, сколько страдало бедное дитя…

Его имя Ланс? Ланселот Дю Лак…

– Боюсь, мы слишком мало общались. Андреа решила прервать разговор.

– Очевидно, сын стремится провести время с вами. Вам обоим есть чем поделиться. Желаю спокойной ночи. Завтра я навещу вас.

Она пожала старику руку и направилась к дверям. Пара обвиняющих голубых глаз буквально жгла ей спину.

Когда Андреа наконец почувствовала себя в безопасности своей спальни, она твердо решила, что это ее последняя ночь в замке.

Не потому, что ей угрожал Ланс Дю Лак. И не из-за его ошибочных утверждений, будто она старается втереться в доверие к его отцу.

Такой необыкновенный человек, как герцог, наверное, вызывает интерес у многих женщин. Пара из тех, у кого нет совести, вероятно, даже мечтают о деньгах и титуле. Естественно, сын защищает отца. Но дело не в этом.

Ей необходимо уехать из-за чувства вины.

Она вытащила из гардероба свою сумку и начала укладываться. Утром она заглянет в комнату Жоффа, поблагодарит его и попрощается. Это самое лучшее.

Не прошло и трех месяцев, как она похоронила мужа, а сегодня вечером дважды испытала невольное влечение к незнакомцу.

Андреа еще чувствовала его руки на своем теле, его рот, завладевший ее губами… И она помнила бессознательный ответ своего тела на его мужской призыв… Это совершенно непростительно.

Первый раз она встретила будущего мужа в фотостудии. Андреа посчитала лестным для себя, что университетский профессор заинтересовался ее фотоиллюстрациями, предложенными для очередной книги, которую' он писал. Ричард позволил ей увидеть его мир. Она умела слушать и горела желанием помочь ему. Сама она так и не кончила колледж и, наверное, отчасти поэтому воздвигла Ричарда на пьедестал, искренне восхищаясь его проникновением в поэзию. Их общение привело к браку. Он оказался нежным любовником…

Чтобы заполнить пустоту, оставшуюся после смерти мужа, она вернулась во Францию. Андреа решила закончить съемку фотографий для его последней книги. Она ничем не интересовалась, кроме работы. Может быть, этим и объясняется ее отрицательная реакция на бывшего военного, полной противоположности Ричарду? Или, может быть, причина в гормонотерапии, которую ей прописали, чтобы смягчить удар от смерти мужа?