Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

Но самое главное заключается в том, что в кампании 1914 г. русская армия растратила бесценный кадровый состав, и дальше ей пришлось воевать запасниками и «ополченцами», т. е. необученными. Наиболее тяжелыми оказались потери в офицерском и унтер-офицерском составе, что впоследствии губительно сказалось на ведении военных действий. Наспех обученные прапорщики и почти совсем необученные унтер-офицеры не могли справиться ни с воспитанием и обучением войск, ни с руководством ими в бою. Были растрачены и запасы боеприпасов, израсходованы запасы винтовок, и в 1915 г. солдаты в бой шли с одной винтовкой на троих, а поддерживала их артиллерия, имевшая право израсходовать один-два выстрела на ствол за день боя.

Великий князь намеревался «создать атмосферу 1812 года», но добился противоположных результатов. Аппарат Ставки начал давать перебои. К августу 1915 г. она была уже не в состоянии управлять событиями. Отступление приобретало стихийный характер, и великий князь откровенно заявлял, что не рассчитывает остановить противника западнее линии Днепра. В те дни он распорядился о строительстве позиций за Тулой и Курском. Сложилась ситуация военной катастрофы. И получается, что принятие императором верховного главнокомандования 23 августа 1915 г. было совершенно необходимым решением. Армия вроде и не обратила на это особого внимания, но уже с первых дней работы новой Ставки начался выход из кризиса.

Николай Николаевич получил назначение на пост наместника Кавказа – главнокомандующего Кавказской отдельной армией. Янушкевича он с собой взял («помощником по военной части»), а Данилова оставил. В командование армией он не вмешивался, ею отлично командовал Н.Н. Юденич (вот уж действительно генерал суворовской школы!) На Турецком фронте дела обстояли лучше, чем на всех остальных. Так что по сути на этом участие Николая Николаевича в Первой мировой войне закончилось.

После отречения императора он с великим подъемом выехал с Кавказа в Могилев принимать верховное главнокомандование. Ведь 2 марта Николай II успел снова назначить «дядю Николашу» на этот пост. Однако в пути Николай Николаевич получил уведомление, что-де «победившая демократия» не желает иметь членов императорской фамилии не только на высших военных постах, но и вообще в рядах революционной армии. (Специальным решением от 9 марта 1917 г. Временное правительство отменило императорское распоряжение и назначило на данный пост генерал-адъютанта М.В. Алексеева.)Что ж, не надо было заигрывать с масонством. Подобных людей используют и выбрасывают за ненадобностью. Так в марте 1917 г. завершилась военная служба великого князя Николая Николаевича Младшего, продолжавшаяся 47 лет.

В эмиграцию он отбыл не сразу. Первые два года после отставки Николай Николаевич провел в Крыму, куда прибыл в середине марта с супругой Анастасией Николаевной (Станой)[1]. В Крыму «Николаша» со Станой проследовали в собственное имение Чаир. Оно славилось своим парком с уникальной коллекцией роз (многие помнят сладострастное танго «В парке Чаир распускаются розы…»). Позднее всем Романовым, находившимся на полуострове, было велено поселиться в Дюльбере, имении Петра Николаевича. Навидались они всякого за время Гражданской войны, и не раз жизни Романовых угрожала серьезная опасность.

Наконец в апреле 1919 г. Романовы во главе со вдовствующей императрицей Марией Федоровной покинули русскую землю на английском дредноуте «Мальборо». Великий князь Николай Николаевич Младший уехал в свое маленькое итальянское имение Санта-Маргерита. В 1922 г. он перебрался во Францию, где и закончил свой жизненный путь в январе 1929 г. на даче «Thenard» в Антибе, на Лазурном берегу. Похоронен он в усыпальнице русской церкви в Каннах.

Русская политическая эмиграция после гражданской войны была весьма многочисленной (по различным подсчетам, от одного до трех миллионов человек) и очень разнородной по социальному составу: от вдовствующей императрицы и великих князей до простых обывателей и крестьян, бывших солдат армий Врангеля, Миллера, Дитерихса. Политическая палитра выглядела еще более пестрой: от монархистов до левых эсеров и анархистов-максималистов. В советские времена взгляд на политическую жизнь русской эмиграции был весьма упрощенным – «агония белого движения». Но все проходило куда сложнее.

Политическая история белой эмиграции была историей бурных споров о путях развития России и человечества, смелых мечтаний о новом мироустройстве и попыток воплощения их в жизнь, трагических самопожертвований и предательств во имя враждующих великих идей, незаурядных личностей и энтузиастов. Советское политическое руководство и ВЧК-ОГПУ чутко откликались на малейшие происшествия в политической жизни эмиграции, напряженно боролись с РОВСом, болезненно реагировали на публицистику профессора Н.Г. Устрялова, изучали идеи евразийцев. А после крушения советской власти основные идеологические постулаты и политические концепции, рожденные в эмиграции, снова пришли в Россию.

Николай Николаевич, в силу своего прошлого и неизжитого «феномена великого князя», стал фактически центральной фигурой эмиграции, еще проживая в Санта-Маргерите, достаточно далекой от мест скопления русских эмигрантов. Уже в 1921 г. правые и правоцентристские политические организации, такие как Русский народно-монархический союз конституционных монархистов (лидер – С.С. Ольденбург), Торгпром и другие, созвали Съезд хозяйственного восстановления в Бад-Райхенхалле. На съезде был создан высший орган политического руководства правой эмиграцией – Высший монархический совет (лидеры – А.Н. Крупенский, Н.Е. Марков, Н.Д. Тальберг). Съезд объявил главой эмиграции великого князя Николая Николаевича как старейшего из живых представителей императорской фамилии. По числу участников и структурированности правые и правоцентристские организации не слишком выделялись в эмиграции. Зато они концентрировали немалый авторитет и, главное, немалые капиталы, ведь в их составе были такие денежные тузы, как П.О. Гукасов, С.Г. Лианозов, Э. Нобель.

Впрочем, «феномен великого князя» срабатывал не только для правых, но и для организаций самой различной направленности. Даже Организация российских фашистов, возникшая в 1921 г. в Загребе, а затем создавшая свой филиал в Харбине (вскоре он развился в Российский фашистский союз), и та объявила Николая Николаевича своим главой. Правда, скоро в своем развитии русский фашизм пришел к отрицанию монархического принципа.

Авторитет великого князя, как старейшины, признавали и все уцелевшие представители фамилии Романовых. И вдруг начались проблемы. Великий князь Кирилл Владимирович, как ближайший из живых родственников покойного императора, потребовал признания императорского достоинства за ним. Между тем после морганатического брака великого князя он был специальным манифестом императора исключен из императорской фамилии. Впоследствии в правах великого князя Кирилл Владимирович был восстановлен, но только лично – ни его супруга, ни их потомство права на включение в императорскую фамилию и титулы великих князей и княгинь не имели. Естественно, и семейный совет в целом, и вдовствующая императрица Мария Федоровна, и Николай Николаевич, все были против. Потребовал для себя признания императорского титула и другой великий князь – Борис Владимирович, но были отклонены и его притязания. Между тем Кирилл Владимирович объявил себя императором самостоятельно. Сразу же нашлись приверженцы «нового монарха».