Ты меня предал - Анна Бигси

мне по отцу, но единственный человек, который искренне любит меня и поддерживает. Если бы не он, мне бы ни за что не разрешили поступать в медицинский.

— Ты поговорил с отцом? — смотрю на него и нервно кусаю губы.

— Ир, — укоризненно вздыхает Рустам и нехотя отстраняется.

— Рус, ты обещал!

— Я поговорил, но результат тебя не обрадует, — он поднимается на ноги и отходит к окну. Не хочет смотреть в глаза.

— Почему?

— Я тоже считаю, что брак с Асадом пойдёт тебе на пользу, — каждое слово брата причиняет боль. — И не только тебе, но и всей нашей семье.

— Но Рустам! Я не хочу, — вскакиваю с кровати и слишком эмоционально пытаюсь донести свою позицию. — Я же не вещь, которую можно просто взять и выкинуть.

Он предал меня? Вот так просто принял другую сторону, совершенно не заботясь о моих желаниях и потребностях. Конечно, кто я такая? Приживалка в чужом доме, от которой все хотят скорее избавиться. Я всегда чувствовала себя лишним, ненужным элементом в этой семье.

— Это всё из-за того, что я уродка, да? — горько усмехаюсь. Они всегда меня стыдились. — Но я же не виновата, что так случилось…

— Прекрати! — огрызается брат, повышая голос. — Никакая ты не уродка. Просто пришло время… Каждой девушке нужен сильный и заботливый мужчина.

— Как ты? — хмыкаю с вызовом. — Или этот твой Ворон?

— При чём тут он? — Рустам опасно прищуривается, а я лишь пожимаю плечами.

— Не знаю, — нарочно продолжаю его дразнить. Это защитная реакция, она всегда так работает, когда мне нужно скрыть истинные чувства. — Только я всё равно не выйду за этого вашего Асада.

— Волю отца надо исполнять, — цедит Рус сквозь зубы и сжимает кулаки. Может и ударить, хотя ни разу не поднимал на меня руку. Только Эльмира позволяет себе подобные вольности.

— Я даже не мусульманка, — показываю православный крестик на своей груди. — Его это не волнует?

— Отец объяснил это волей твоей покойной матери. Через полчаса жених приедет свататься, будь готова спуститься.

— Ни-за-что! — складываю руки на груди и вздёргиваю подбородок.

— Ира! — повышает голос Рус. — Прекрати паясничать! Ты должна произвести хорошее впечатление.

— А произведу незабываемое! — огрызаюсь в ответ.

Ну нет во мне покорности. Не зародилась изначально, а воспитать не вышло. Я вся в мать, как говорит Эльмира, и горжусь этим.

Брат строго качает головой и выходит из комнаты. А меня взрывает от переизбытка эмоций. Психую и с остервенением начинаю раскидывать вещи. Всё, что попадается под руку, летит на пол и об стену.

Бесит! И ситуация, и люди эти! Как лучше они хотят!

Но самое гадкое, что я не могу просто взять и уйти. У меня нет ничего. Ни денег, ни жилья, ни работы. Я росла в закрытом пространстве и совершенно не приспособлена к самостоятельной жизни. А ещё очень страшно остаться одной. Этот страх прорастает откуда-то из детства.

Выпустив пар, сползаю по стене на пол. Внутри как-то пусто и вязко. Тяжело дышу и прикладываю ладони к пылающим от негодования щекам. Размялась отлично, теперь надо что-то придумать. Что-то такое, чтобы этот Асад сам от меня отказался.

Он ждёт скромную и покорную девственницу, которая будет смотреть ему в рот и обслуживать? Придётся его разочаровать. Раз уж хочет жениться, пусть посмотрит на товар лицом, точнее, на меня настоящую.

Усмехаюсь своей гениальной идее и неуклюже поднимаюсь на ноги. Решительно распахиваю дверцы шкафа и сдуваю с лица прядь, что закрывает обзор. К чёрту скромность и добродетель. Целомудрие туда же в топку. Только мини, только безвкусицу.

Выкидываю из шкафа на кровать всё, что может подойти для выбранного образа. Минут двадцать у меня в запасе. Не густо, придётся ускориться.

Рассматриваю отражение в зеркале и едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Получилось неожиданно ярко и очень вульгарно. Я даже не предполагала, что всё это имеется в моём шкафу. Чёрные колготки сеточкой, ярко-красная кожаная юбка, едва прикрывающая ягодицы. И чёрный топ с глубоким V-образным вырезом.

Родители меня убьют… Но отступать уже некуда. Делаю высокий хвост и рисую жирные стрелки. По губам прохожусь помадой в цвет юбки и выуживаю единственные туфли на каблуке. Дойду ли? Стоит рискнуть, а то образ получится не полным. Образ хромой-шлюхи? Просто супер.

Трель дверного звонка заставляет вздрогнуть. Приехал. Пунктуальный гад.

Сжимаю кулаки так, что ногти болезненно впиваются в кожу. Пора.

Кидаю последний взгляд в зеркало и обильно поливаю себя приторно-сладкими духами. Надеюсь, этот Асад не слепой и в ужасе сбежит от меня.

Довольно усмехаюсь и выхожу из комнаты на негнущихся ногах.

Осторожно, чтобы не оступиться, спускаюсь по лестнице. Почти дохожу до первого этажа. В этот момент входная дверь открывается и появляется не Асад… а Ворон.

Как так?

Глава 5

Ирина

Замираю поражённо. Наши глаза встречаются всего на мгновение, а я вспыхиваю от смущения. Нет, даже от стыда за свою выходку. Хочется немедленно откатить всё назад, хотя бы прикрыться, но я не в состоянии пошевелиться. А этот мужчина вместо того, чтобы отвести взгляд, продолжает на меня пялиться.

Он смотрит так, что внутри всё сжимается. Мне становится не по себе. Волоски на коже вздыбливаются, а в груди почему-то так тесно. Колени предательски дрожат, сердце оглушает. Нервно сглатываю и сильнее стискиваю перила, но так и не решаюсь продолжить движение.

— Добрый вечер, Ирина, — говорит Ворон, с усмешкой глядя в глаза. Его бархатистый, чуть хрипловатый голос рассыпается по моей коже мелкими иголочками.

— Здравствуйте, — выдавливаю из себя и судорожно всхлипываю. Дышать становится нечем, а воздух вокруг словно электризуется и потрескивает от напряжения.

— Ира, твою мать, ты охренела?! — рявкает Рустам, напоминая, что мы не одни в прихожей. Родители недоумённо смотрят на меня.

— Ты опозорить нас решила? — зло шипит отец. — Неблагодарная.

Его слова, как пощёчина. Больно и обидно. Предательские слёзы подступают к глазам, но я мужественно сдерживаюсь.

— А я говорила, не надо было тащить её в дом, — поддерживает его Эльмира. — В интернате самое место таким!

— Эльмира! — рыкает он на неё. — Она моя дочь. Какой интернат?

— Вот, полюбуйся… — Та хватает меня за руку и практически волоком стаскивает