Наваждение (сборник) - Николай Куценко

– А что делать-то будем?

– МЧС вызовем. Или службу спасателей!

– Да ну…, – не поверила жена.

Алексей зашел в интернет, узнал телефон МЧС и набрал указанный номер. На другом конце раздался хриплый голос мужчины средних лет. Спасателя.

– Что случилось?

– Ласточка залетела, – Алексей выждал паузу, думая, что спасатель его что-нибудь скажет, но после продолжил, – окно разбила. Напрочь.

– И что? Выкиньте ее обратно! – грубо ответил спасатель.

– Я.… я не могу. Это как-то… как-то неправильно. Да и разобьется она!

– И что? Вам то что с того?

– Да нет, я так не могу. Я и брать ее боюсь, вдруг она заразная!

– Ну и дела! От нас-то чего хотите?

– Может, вы… приедете, – неуверенно сказал Алексей, понимая всю дикость своего предложения. Ну тут же вставил: – Я заплачу! Сколько скажете.

– Ну, если так, то можем и приехать. Только если это шутка – пеняйте на себя! Оформим как ложный вызов!

– Да какие там шутки…, – виновато протянул Алексей и почесал затылок.

Спасатели приехали через час – двое мужчин в одеждах как у пожарников. На одном из них был шлем и какие-то плотные перчатки. Он зашел в комнату, взял уже бездыханную ласточку и, выйдя во двор, швырнул ее в кусты.

– Кошки съедят, – сказал вдогонку он и поднялся обратно в квартиру Алексея.

– Сколько с меня? – спросил тот.

– Сколько дадите, дело-то видите – пикантное.

Алексей открыл кошелек и достал три тысячи.

– Спасибо, всегда рады помочь, – ответил один из спасателей, – снимая перчатки.

– А они заразные?

– Кто?

– Ласточки.

– Вроде бы нет. А так – кто же их знает, но я в перчатках ее брал, на всякий случай. Хотя она уже сдохла, по-моему.

– Жалко, – чуть слышно сказала жена Алексея, шмыгнув носом.

Ласточка пролежала всю ночь под кустом шиповника. Рядом с ней несколько раз проходила кошка, но так ее и не тронула, подумав, что та мертва. Утром ласточку подобрала маленькая девочка и отнесла ее в детский садик. Там птицу выходили и посадили в отдельную клетку. Так она и живет в саду, радуя малышей. Иногда воспитатель достает птицу, чтобы малыши могли ее подержать и погладить. В этот момент к ласточке выстраивается целая очередь.

В аудитории было душно и пахло потом. Старые университетские парты, грязный паркет и пыль в воздухе создавали гнетущую обстановку. Серое небо за окном делало картину еще более удручающей. Я подошел к окну и немного его приоткрыв, огляделся по сторонам. Напротив меня сидело около десяти студентов. Все они смотрели на меня каким-то просящим щенячьем взглядом, будто моля о снисхождении. Словно жертвы перед палачом, которому предстояло их казнить, они просили о том, чтобы процедура казни была как можно гуманнее. Им было страшно – сегодня решалась их судьба. Устный экзамен по математике определял, кто из них пойдет на платное отделение, а кто – на бесплатное. Все они выглядели несчастно. Без исключения. От этого настроение мое окончательно испортилось.

«А ведь это еще дети», – мелькнуло у меня в голове.

Я еще раз оглядел их – несколько мальчишек и две девчонки. У одного из мальчиков из подбородка торчало несколько вьющихся темных волосков. Эта рыхлая козлиная бородка выделяла его из всей аудитории и невольно притягивала взгляд. Две несимпатичные девушки нервно кусали себе ногти и улыбались мне, как только ловили мой взгляд. Я кивал им в ответ. Им было мучительно страшно. Чтобы разрядить обстановку, я решил сказать несколько слов:

– Уважаемые абитуриенты, прошу вас подойти к экзамену творчески и сосредоточиться на работе. Помните – нервы вам не помощник. К тому же это всего лишь экзамен.

В аудитории стало тихо. Бумаги больше не шуршали. Мои слова возымели обратное действие. Маленькие напуганные детские глаза уставились на меня из всех углов аудитории, словно я дал абитуриентам надежду и мог хоть как-то решить их судьбу. Но я не мог. Хотя и пытался помочь им. Я ведь и сам был на их месте пять лет назад. И так же смотрел на принимающего экзамены. Мне тогда казалось, что в этот момент – это самый важный человек в моей жизни. Что именно в его силах решить мою судьбу. Вот так и они – надеялись.

В аудитории я был вторым преподавателем, то есть младшим. И мое дело было помогать первому преподавателю, – старшему. Последнего я не знал и за час до начала экзамена встретил впервые. Он показался мне неприятным человеком, абсолютно безучастным и отрешенным. На его лице я не увидел никаких эмоций. Он напомнил мне памятник – серый и безжизненный. Его желтые грубые пальцы говорили о том, что он много курит, нездоровый цвет лица – что много пьет. Первое, что я услышал, было:

– Правила знаешь? – спросил он грубо, даже не поздоровавшись.

– Да, не в первый раз, – сухо отрезал я.

– Хорошо. Есть один момент. Сейчас расскажу, – и он закашлял в кулак. Так, что я от неожиданности вздрогнул.

Затем он посмотрел по сторонам и, убедившись, что нас никто не слушает, продолжил:

– Так вот. В этот раз все будет строже: трешников валим, остальных – тянем.

– Что значит валим? – не понял я. – А вдруг они…

Он перебил меня:

– Поступило распоряжение: троечников – на платный, остальных – на бесплатный. Квоту ввели – урезали бюджетные места.

– Как так?

– Какая тебе разница. Сказали – делай. Что ты вопросы ненужные задаешь?

– А вдруг троечник…, – начал я, но не успел договорить.

– Слушай, парень, я хочу отсюда свалить как можно раньше. На споры с тобой у меня лично нет времени. Поэтому исполняй. Иначе я попрошу дать мне другого помощника.

– Понял, – неохотно сказал я и немного поморщился. Он не придал этому значения. Его лицо так и осталось спокойным и безучастным.

– Вот и хорошо. Тогда за дело. Думаю, в пару часов управимся.

Устный экзамен заключался в следующем: после сдачи теории по билету абитуриент должен был решить две задачи, каждая из которых относилась к одной из трех категорий: простой, средней и сложной. То есть – первой, второй и третьей. Как они шли в наших тетрадях. Скажу сразу, что задачи третьей категории решить было невозможно. По крайней мере мне это никогда не удавалось. Поэтому их было всего две и пускались они в ход крайне редко. Как правило, чтобы кого-нибудь завалить. К ним давались только ответы. Задачи второй категории могли решить люди только очень подготовленные. Ну а в первую категорию попадали легкие задачи. Их решали почти все. Троечникам мы давали сразу задачу второго уровня, которую никто из них не мог осилить. После чего ставили им тройки, остальным – сначала задачу первого уровня, затем второго. Те, кто решал обе, получал пять, иначе – четыре. И то и другое было для них хорошим результатом. Они продолжали претендовать на бесплатные места. Чего нельзя было сказать о троечниках.