Князь Сибирский. Том 1 - Антон Кун

и, довольно улыбаясь, пялили свои шары в мою сторону.

— О, очнулся, красавчик! За что загремел?

Я, не обращая внимания на говорившего, приподнялся, нащупал узкую лавку за спиной, подтянулся к ней и сел.

Странно, по идее рассечённая спина должна болеть, но не болит. Точнее, болит, но вполне терпимо. Подлечили что ли? Или я столько провалялся без чувств, что всё успело зажить?

Толстый серый бушлат не давал такой же ребристой, как пол, стене слишком уж больно толкать меня в спину. На ногах оказались низкие валенки с прорезиненной подошвой на толстенном протекторе. Выше — серые ватные штаны.

Я вспомнил тех троих в лодке, что вытаскивали меня из воды, а потом пытались скормить крокодилу. Теперь я был весьма сильно на них похож. Двое напротив, тоже выглядели точно так же, но были мне совершенно незнакомы.

— Чего молчишь? Язык проглотил? — с вызовом бросил тот, что первым заговорил.

Его кривая улыбка выказывала недобрые намерения, но я плевать на него хотел.

— Свой язык в жопу засунь, — буркнул я, не желая ни с кем говорить.

— Да ты… — начал было говорливый, но его придержал за плечо второй.

— Тише, Гоша, тише. Он, говорят, отморозок. На княгиню руку поднял.

— Это на какую? На старуху или молодую?

Гоша довольно заржал от своего искрометного юмора, явно не выказывая никакого почтения ни той, ни другой особе.

— На наследницу, — ответил ему второй.

— На ту у меня бы тоже кое-что поднялось, правда не рука, — снова заржал Гоша.

Придурок встал, сделал два шага и навис надо мной. Не люблю, когда нависают.

Был он здоровенный, не чета мне. Его бушлат можно было вокруг меня дважды обернуть, да еще княгиню в него засунуть и то место бы осталось.

— Бить женщин — это плохо, — рассудительно произнес детина прописную истину так, будто был ее автором.

Все бы ничего, но я слышал в его голосе явный наезд.

Я приготовился. Когда такой базар начинается, то и до драки недалеко. А драться с этим дебилом в закрытом пространстве я не собирался. Но на место его стоило бы поставить. У таких, как водится, дашь себя в обиду один раз и второй не за горами.

Гоша потянулся ко мне своей огромной пятерней, попытавшись схватить за грудки. Резким движением я выбросил вперед руку, схватил его за распухшую сосиску, что заменяла бугаю указательный палец и с силой вывернул вверх.

Раздался отвратительный хруст, и палец неестественно выгнулся, так и оставшись в неправильном положении, когда я его отпустил.

Гоша тонко взвыл и попытался ударить меня другой рукой. Я откинулся на спину, растянувшись на скамейке. Уперся боком в стену и со всей дури врезал ему между ног. Тональность воя тут же сменилась, а «ы-ы-ы» превратилось в протяжное «о-о-о-о!»

Детина согнулся пополам и кулем завалился на бок. Хрень, которую я принимал за вездеход, тряхнуло, и меня подкинуло на скамейке.

Товарищ Гоши схватил его за бушлат в районе плеч и принялся тянуть на себя, стараясь усадить на скамейку.

Я почувствовал, что движение прекратилось. Наш «паровоз» припарковали в запасном тупике?

— Тише, ты, — зашипел второй на Гошу, протянулся и с хрустом вправил детине вывернутый палец. — В мироновских гостиницах сам знаешь, что за драки бывает. А если ты его покалечишь?

— Да я ему глаз на задницу натяну! — прорычал детина, но с места не двинулся.

Снаружи хлопнула дверь, и в повисшей тишине отчетливо раздались шаги. Тонкая ледяная корка крошилась под чьими-то ногами.

— Натянешь-натянешь, — быстро проговорил Гошин товарищ, — только не сейчас, а когда приедем. Там тебе никто не помешает.

Загремел замок и слева от меня распахнулась дверца, впустив внутрь облако морозного воздуха.

— Что тут у вас? — недовольно буркнул мужик в черной форменного вида куртке с отороченным мехом вороте.

— У нас все хорошо, начальник, — заблеял тот, что придерживал Гошу. — Дорога у вас плохая, на кочке подпрыгнули и упали. А так все хорошо.

— Дорога ему наша не нравится! — заржал охранник. — В следующий раз тебя на ее благоустройство и определим.

— Хорошо, как скажите, начальник. Хоть на дорогу, хоть на добычу. Как прикажете, так и буду делать.

Такой подхалимаж был мне противен, но я не стал выказывать своих чувств. Просто отметил для себя, что этот человек боится «начальника» или тех, кого он так называет.

— То-то, — довольно произнес охранник и взглянул на меня. — О, очухался. Отлично!

Больше он ничего не сказал. Захлопнул дверцу, и через несколько секунд наш транспорт тронулся, вновь тихо завибрировав.

Гоша с товарищем зло уставились на меня, но попыток заговорить или напасть больше не последовало. Вот и отлично! Можно было немного расслабиться и постараться разобраться в ситуации.

После того, как меня предательски стукнули по голове, и я отключился, меня, судя по всему, одели и запихали в эту консервную банку с двумя зеками. Тюрьму или колонию, куда меня везли, можно было сколько угодно называть «гостиницей» или зоной, суть от этого не менялась. Я не дурак и понимал, куда еду. Тем более, что молодая княжна именно это мне и обещала. Значит стерва сдержала свое слово. Интересно, что стало с теми тремя, что макали меня в воду? Мысль промелькнула и ушла. Не слишком-то меня они интересовали.

За что туда загремели эти два уголовника, сидящие сейчас напротив меня было непонятно. Но будь моя воля, они бы точно на воле не остались. Гоша походил на тупого бугая, что частенько идут у кого-то на поводу, не способные самостоятельно принимать сколь-нибудь значимые решения. Я таких и у себя навидался немало.

Второй же был поумнее. Если уж и стоило с кем переговорить, пока наши косточки тряслись в железной коробке, то это с ним.

— Как тебя зовут? — спросил я умного.

Тот повертел носом, но в итоге, покачав головой из стороны в сторону, признался:

— Михаил.

— Меня Макар, — решил я назваться тем именем, что слышал от команды макальщиков.

Михаил мне тоже не нравился, но другого источника информации у меня под рукой не было.

— Куда нас везут?

— Ты дебил или по голове сильно ударили? — процедил сквозь зубы умный.

Я потер затылок, делая вид, что ощупываю шишку. А дуля там, и впрямь, знатная вылезла.

— Ясно, — произнес Михаил, заметив моё движение. — Мироновские колонии. Это на северо-восток от Салехарда.

Я кивнул, прикидывая, куда меня занесло.

— Что киваешь? Бывал там?

— В колонии? Да упаси бог. Никогда.

Михаил глянул на Гошу, тот коротко хохотнул.

— Ты что, старовер что ли?

— Чего? — не понял я.

— Упаси бог… — передразнил меня Гоша, как мог, копируя голос.