Жесткая блокировка - Сергей Кулаков

Зато Роман опьянел довольно сильно и уже местами забывал, для чего он, собственно, сюда явился. Так можно и пропасть ни за грош, думал он, закуривая, то есть позволить затащить себя на квартиру, где уже не отопрешься и должен будешь соответствовать. А может, и не сопротивляться? Полезные знакомства, доступ к высшим сферам… Уже и вздутые губы Елены не казались ему такими безобразными, но в это время началось второе отделение, он увидел черные локоны, прямые плечи, изгиб крутого бедра – и это отрезвило его и спасло от позорного плена.

Брюнетка, на которой из одежды были только босоножки и кружевная тесемка, прожгла Романа взглядом, чуть задержавшись возле него и ясно давая понять, что заинтересована им.

Он расплылся в улыбке, оглаживая струящееся тело глазами. Другие девушки были не хуже, но почему-то именно эта вызывала в нем мгновенную дрожь внизу живота, сладить с которой, он знал, было делом абсолютно безнадежным.

Он проследил за ней до самого ее исчезновения в дверях. Наверное, пошла переодеваться. Хотя… что там переодевать? Одну полоску ткани заменить на другую? А может, и полоски никакой не будет?

Роман почувствовал, как от этих мыслей его начинает распирать вполне определенно. Во избежание конфуза, он задвинул нижнюю часть туловища поглубже под стол, налил себе вина… Уловив тяжелый взгляд соседки, спохватился, предложил вина ей. Елена выразила согласие медленным кивком, но хранила зловещее молчание. Она прекрасно все поняла.

«Слетаю за кулисы, – думал Роман, вытягивая бокал до дна, – возьму номер телефона – и обратно».

Он покосился на «цветмета». Тот сидел прочно, уходить не торопился. Увидев, что Роман смотрит на него, махнул рукой, приглашая за свой стол.

Отлично.

Роман сделал знак, скоро, мол, буду, извинился перед Еленой и направился к выходу. Уход был оправдан естественными потребностями организма. Всего заботы – сбегать туда-сюда. Объект подождет, раз позвал, он видел, что Роман направляется в туалет. А брюнетка может сорваться, особенно если беседа с «цветметом» затянется.

Понимая, что ведет себя неразумно, что не надо идти на поводу у мимолетной прихоти, а следует немедленно заняться обработкой клиента, Роман тем не менее тупо двигался в намеченном направлении. В глазах стояло играющее тело, желание накрывало душной волной. Опять же, лошадиная доза спиртного…

Он свернул в один из коридоров, двинулся куда-то в глубь дома. Хотя… какого там дома. Это был дворец почище царского, разве что фамильных вензелей не хватало.

Ориентируясь на неясные звуки, Роман миновал один коридор, потыкавшись по переходам, свернул, как ему показалось, куда надо и легким крадущимся шагом двинулся вперед, втягивая воздух разъятыми ноздрями. В воздухе отчетливо пахло пудрой и духами – женщиной. Черт ли ему в «цветмете», если где-то рядом находилась она? Да, нерационально и глупо, да, из-за потакания своим слабостям он до сих пор сидел в капитанах и был под вечной угрозой увольнения у Лени… Но – жизнь всего одна, и еще никто не придумал единственно верного рецепта ее проживания.

«Я все успею, – твердил себе Роман, – это дело одной минуты…»

Он увидел, как из двери впереди выпорхнули две девушки, наряженные в кисейные коконы, сквозь которые просвечивались все их прелести, убежали к выходу в зал.

Выскочил бритоголовый модельер, прокричал им вслед торопливые указания, скрылся в дверях.

Роман замедлил шаг, оглянулся. Охраны здесь не было, все гости досматривались еще у парадного, там и дежурили охранники. Так что помехи практически никакой не предвиделось.

Он не дошел до заветной двери десяти шагов, когда из нее вышла брюнетка.

Увидев Романа, она сперва замерла, затем как бы нерешительно двинулась к нему. При виде ее, такой близкой, доступной, голой – не считая пояса из меховых полосок на манер папуасов и горжетки на плечах, – у него случилось какое-то мозговое затемнение. Он даже не понял, как она оказалась возле него и как ее рука оказалась в его руке. Все задвигалось и завертелось, точно во сне.

Вслепую Роман толкнул одну из дверей, втянул девушку за собой, нащупал в темноте что-то похожее на стол. Они не обменялись ни единым словом, сразу начали целоваться, инстинктивно отыскивая наилучшую позу для соития. Все шло молча, на ощупь, торопливо: прерывистое дыхание, горячая кожа, жадные губы, скользящие полоски меха…

Роман, не чувствуя веса, подсадил ее на стол. Она расстегнула ему ремень, молнию, обхватила ласкающими руками спину под рубашкой, с тихим стоном пустила его в себя.

«Одну минуту, – ворочалась в голове Романа далекая мысль, – только одну минуту…»

Он не знал, сколько длилась эта минута, время перестало существовать, был лишь волшебный ритм, постанывания, сладковатый вкус губ и судорожное обмирание во всем теле…

Щелкнул включатель, яркий свет залил помещение.

– Сука! – сказал кто-то отчетливо и злобно.

Брюнетка ойкнула, рывком сдвинула ноги, соскользнула со стола, прячась за спину Романа.

Натягивая брюки, он оглянулся, уже понимая, что ничего хорошего ни сказанное слово, ни поведение брюнетки ему не сулят.

В дверях, упираясь рукой в косяк, стоял невзрачный человек в очень дорогом костюме. Алмазная заколка для галстука, массивные платиновые часы. Все ясно, из этих. Новых хозяев жизни. Судя по тяжелой надбровной складке и волчьему прищуру, на пути к богатству сей господин провел не один год в тюремных стенах. За ним высились два здоровенных лба в нелепых смокингах. Вывод: договориться «по легкому» не получится.

Впрочем, Роман пока мало занимал вошедшего. Можно сказать, он его вообще не замечал, приковав все свое внимание к брюнетке, которая – Роман это чувствовал спиной – была напугана до смерти.

– Вы бы постучались, – сказал Роман, застегивая ширинку. – А то некрасиво получилось.

– Заткнись, – процедил невежливый гость.

– Ты его знаешь? – через плечо спросил Роман свою подружку.

Она выступила из-за него, жалко улыбаясь и кутаясь в горжетку.

– Жора, не надо…

– Заткнись, сучка, – дергая веком, прохрипел Жора.

Роману стало скучно. Ну почему они такие одинаковые? Вломились на самом интересном, грубят, сейчас угрожать начнут. На улице – двадцать первый век, а у них все те же косные нравы хитровских трущоб девятнадцатого столетия. А идеал вождя – горбатый Карп за столом, ломящимся от жратвы. Нет, далеко еще нам до европейского лоска, сколько денег во все аксессуары красивой жизни ни вбухивай.

– Знаете, уважаемый, это я во всем виноват, – сказал Роман решительно. – Девушка ни при чем. Давайте разберемся без нее.

Язык слушался плохо, руки путались в ремне, что снижало шансы на какое-то подобие победы, дойди дело до рукопашной. А дойти оно могло вот-вот, нависшие за Жорой костоломы смотрели сочувственно, что было, несомненно, дурным признаком.