Костяные корабли - Р. Дж. Баркер

Да проклянет тебя Старуха, Удачливая Миас.

У него не оставалось ни малейших сомнений, что ему она не принесет удачу, а также кораблю и тем, кто находился на борту, впрочем, команда его не слишком интересовала, да заберут их всех кейшаны. Он шел за ней, постоянно спотыкаясь, во рту у него пересохло, тело мечтало о висевшем на бедре калебасе, но, когда Джорон замедлил шаг и сделал несколько глотков, она остановилась и повернулась к нему.

– Мы найдем воду в лесу джиона, – сказала она. – Или сможем сделать надрез на стебле вариска. Среди моих офицеров нет пьяниц.

Ее офицеры? Что она имела в виду? Он добавил еще один пункт в неуклонно увеличивавшийся список своих обид.

Огромные джионы и вариск достигали здесь максимальной высоты, тропинки, появлявшиеся в этой части леса, моментально зарастали яркими ползучими растениями, и их неприятная окраска лишь усиливала его головную боль. Стебли легко падали под ударами курнова, но в нем росло чувство клаустрофобии, ему казалось, будто он оказался в ловушке, когда прорубленная тропа тут же смыкалась у него за спиной – лианы, стебли и листья не сдавались, продолжая упрямо тянуться вверх.

Лесные птицы устраивали настоящую какофонию всякий раз, когда его клинок срезал очередной стебель, некоторые предупреждали свои стаи, другие угрожали, и костяшки его пальцев, сжимавших рукоять курнова, побелели. Именно в это время года многие становились жертвами фираш, гигантских птиц, которые атаковали внезапно, мгновенно вскрывали человека когтями и уносили свои жертвы, чтобы сожрать их живьем. Быть может, Удачливая Миас станет их добычей? Но нет, в глубине души он понимал, что Удачливой Миас не суждено погибнуть в лесу в когтях огромной птицы.

Джорон настолько погрузился в собственные мысли, что с трудом расслышал Миас, когда она заговорила.

– Твоя команда на борту?

Он споткнулся о корень, сочившийся голубой смолой.

– Все, кроме говорящего-с-ветром, – ответил Джорон.

Она остановилась, повернулась и посмотрела на него.

– У черных кораблей нет говорящих-с-ветром, – заявила Миас.

– У «Дитя приливов» есть, но команда не хочет, чтобы он находился на борту, когда корабль стоит у причала, – говорят, это плохая примета, – сказал Джорон.

Она посмотрела на него так, словно ждала продолжения, но он не понимал ее недоумения – ведь это всем известно. От одной только мысли о ветрогоне по спине у него пробежал холодок, тошнота и дрожь усилились, и ему мучительно захотелось выпить.

– И где он тогда? – спросила Миас.

– Где?

– Я не стану спрашивать еще раз. Неужели выпивка лишила тебя остатков разума, и ты не в силах ответить на простейший вопрос?

Он не осмелился посмотреть ей в глаза.

– На бакене с колоколом у входа в бухту, – сказал Джорон. – Мы оставили его там.

– И когда он в последний раз ступал на землю? Когда его в последний раз приносили к ветрошпилю?

– Я… – Туман в голове отказывался рассеяться; мир вокруг плавал в тысяче разноцветных оттенков, скрученных, как его измученные внутренности.

– Проклятье Северного Шторма, выпей уже, наконец, раз ты так об этом мечтаешь, и помолись Морской Старухе, чтобы она вернула тебе разум, если не трезвость. Я сама спрошу говорящего-с-ветром, когда он поднимется на борт.

Она повернулась и снова зашагала через наполненный яркими красками лес, а он поднес флягу к губам и сделал глоток густого крепкого алкоголя. Какое-то невидимое за зарослями джиона и вариска существо отчаянно закричало – природа играла в бесконечную игру «жертва и хищник».

Чем ближе они подходили к берегу, тем сильнее становился запах, который окутывал корабль. Прежде, когда Джорон возвращался, он не обращал на него внимания, но сегодня почувствовал тошноту. От черного корабля через бухту дрейфовал вовсе не мрачный аромат смерти, а запах жизни – легкомысленный, хаотичный и беспечный. Они месяц назад обнаружили эту тихую бухту, где приказам непросто их найти, и поставили корабль на прикол. Рыбацкий поселок на берегу не хотел иметь с ними ничего общего, поэтому Джорон посчитал, что может оставить корабль. Те немногие члены команды «Дитя приливов», что умели плавать, не могли представлять опасности для жестких женщин и мужчин, населявших поселок. Его обветшалая лачуга находилась достаточно далеко, чтобы обезображенная земля скрыла от него корабль, и ему было интересно, что говорила о нем команда, когда они поняли, что он выбрал такое место, откуда не мог видеть никого из них.

Ничего хорошего.

Флюк-лодка лежала там, где он ее оставил, затащив на бледно-розовый песок, который казался привлекательным и расслабляющим, но каждая песчинка таила в себе обман, потому что пляж усеивали раковины трассиков, по большей части сломанные, но попадались и целые, причем довольно много, они легко рассыпались под ногами и рассекали стопу, так что ходить по пляжу босиком было опасно. Миас, проклятая Удачливая Миас в своих сапогах спокойно шагала вперед, а ему приходилось соблюдать осторожность.

Флюк-лодка напоминала кокон, ее построили из листьев джиона, которые сначала высушивали и обрабатывали до тех пор, пока они не становились мягкими, точно птичья кожа, затем ими оборачивали скелет из обожженных стеблей вариска, а потом поджаривали на солнце, чтобы они были прочными, как кость. Флюк-лодки с самого начала получались коричневыми, но владельцы раскрашивали их в зловещие цвета: символы Морской Старухи, Девы или Матери, ока бури или шепотов четырех ветров.

Эта флюк-лодка была размером почти с гребную шлюпку, достаточно большая, чтобы в ней поместилось десять человек, но настолько легкая, что грести мог только один. Такие лодки способны принять на борт до двадцати, а иногда и тридцати человек команды, с большими листьями джиона, высушенными так, чтобы они играли роль крыльев, способных ловить ветер и нести лодку по морю.

Лодки для смелых до глупости, говорили многие, потому что хрупкую флюк-лодку, в отличие от прочных костяных кораблей, мог уничтожить один удачный выстрел из дугового лука, но Джорон знал, что у них имеются свои преимущества; он вырос, помогая отцу на одной из таких лодок, ярко-голубой, названной «Вздыхающий восток», вдвоем против моря, во время шторма, который так любил детей палубы.

Та лодка была очень быстрой и могла обогнать почти всех, даже криска и варина, и, когда огромные морские звери поднимали головы в поисках добычи, им никогда не удавалось догнать «Вздыхающий восток». Маленькая лодка бежала вместе с ветром, от соленых брызг волосы Джорона становились жесткими, когда он стоял на носу и смеялся в лицо опасности, уверенный, что знания и опыт отца позволят им уйти от любой опасности. И отец всегда приводил их суденышко домой, неизменно находил рыбу и защищал своего поющего сына. До последнего дня, когда не сумел этого сделать. Иногда Джорон не мог поверить, что он так жил всего несколько месяцев назад – беззаботным, смеющимся мальчишкой, который стоял на носу флюк-лодки и еще не имел ни одного шрама.