Ночная тень - Кэтрин Коултер

Лили одарила всех спокойной безмятежной улыбкой:

— Мы просто уедем отсюда, вот и все.

— Думаю, теперь у нас нет иного выбора, — вздохнул Тео. — Не могу же я не отходить от тебя! В следующий раз меня может не оказаться поблизости!

Лили ужасно захотелось обнять так рано повзрослевшего мальчика и изо всех сил прижать к себе.

— Нет, конечно нет, — пробормотала она, улыбаясь дрожащими губами.

— Он урод, — провозгласила Лора Бет, вынимая палец изо рта. — И тетя Гертруда тоже. И толстая!

— Верно, — согласилась Лили и взяла малышку за руку, чтобы та снова не сунула палец в рот. Лора Бет не вырывалась, но взглянула на Лили так, чтобы та поняла, какую честь ей оказали. — Я хочу, чтобы вы меня выслушали, — начала Лили. — Как известно, ваш отец за несколько месяцев до гибели предупредил, что, если с ним что-нибудь случится, я должна отвезти вас к тете Гертруде. Вы знаете также, что другого выхода у нас не было из-за денег. Теперь, когда Арнольд показал свое истинное лицо, нужно уезжать, и побыстрее. У вашего отца был кузен. Его имя Найт Уинтроп, виконт Каслроз, и живет он почти все время в Лондоне. Нам было велено обратиться к нему, если не уживемся с Гертрудой.

— Он такой же уродина, как и Арнольд? — спросила Лора Бет и, вырвав ручонку у Лили, немедленно отправила в ротик большой палец.

— Понятия не имею. Думаю, ваш отец оставил его на крайний случай, потому что виконт — холостяк.

— Что-то не очень мне это по душе, — вмешался Тео. — Он может напасть на тебя. Лили, как Уродина Арнольд.

— Арнольд — жаба, — объявил Сэм. — Грязная скотина!

Лили изумилась. Откуда Сэм набрался этаких выражений?

Правда, характеристика Арнольда была удивительно точной и красочной.

— Это верно, — небрежно бросила она. — Возможно, ты прав, Тео, но ничего не поделаешь. У меня хватит денег только на то, чтобы добраться до Лондона. К этому кузену. Если у него есть хоть какое-то чувство долга, он позаботится о вас.

— Мы тебя не покинем, — хором заверили Тео и Сэм, а Лора Бет торжественно кивнула.

— По правде говоря, — задумчиво продолжал Тео, — думаю, ты не должна признаваться в том, что была невестой папы. Когда ты рассказала обо всем тете Гертруде и Уродине Арнольду, те посчитали тебя самозванкой и ненастоящей леди.

— И гувернанткой ты не можешь быть, — поддержал Сэм. — Это еще хуже. Этот кузен может выгнать тебя или причинить боль.

— Сэм прав, — подтвердил Тео непререкаемым тоном. — Ты должна стать кем-то еще.

— Ты моя мама, — решила Лора Бет, вынув изо рта пальчик только на один короткий момент, достаточный для того, чтобы сделать это поразительное объявление.

Лили ошеломленно уставилась на ребенка, но Тео сказал:

— По-моему, это то, что надо! Нет, в самом деле. Лили, ты просто не можешь быть матерью моей или Сама, для этого ты слишком молода. Но, если мы скажем, что ты очень рано вышла замуж за папу, тогда ты вполне могла быть мамой Лоры Бет, и кузен тебя не прогонит. Ему придется заботиться о всех нас. А поскольку ты вдова, он обязан будет относиться к тебе с должным уважением.

— Мама, — снова повторила Лора Бет и, устроившись на коленях у Лили, прижалась головенкой к ее груди, продолжая энергично сосать палец, а другой рукой стискивая Царицу Екатерину, свою куклу.

На этом, как полагала Лили, все споры были закончены.

Лондон, Англия. Октябрь 1814 года.

Часы пробили восемь. Этот дождливый вечер Найт Уинтроп, виконт Каслроз, проводил дома в любимом кожаном кресле в библиотеке, где царила истинно мужская атмосфера. На коленях виконта корешком вверх лежал «Кандид» Вольтера. Держа в руке бокал бренди, Найт задумчиво глядел в огонь, время от времени выбрасывавший яркий сноп искр. Обшитая деревянными панелями комната была погружена в полумрак; только свечи в единственном канделябре бросали мягкие отблески на стены и потолок. Вся обстановка излучала такой уют, что Найт ощущал небывалый покой, негу и приятную усталость.

Он даже широко улыбнулся при воспоминании о лице сера Эдуарда, когда Элигори, гнедой берберийский конь Найта, выращенный на известной коневодческой ферме Десборо Стад, оставил его клячу плестись в пыли еще на полпути к финишной черте, установленной членами Клуба Четырех Коней на Хаунсло Хит. Найт поставил большую сумму на Элигори, понадеявшись на скорость лошади и собственное умение, и с честью завершил скачки, а тысяча фунтов перешла к нему из кармана бедняги сэра Эдуарда Бресби.

Элигори терпеть не мог проигрывать, еще больше, чем сам хозяин. У гнедого появлялся злобный блеск в глазах при виде догоняющей его лошади. Найт часто гадал, откуда у него это выражение — от природы или унаследовано от знаменитого родителя Флаинг Дэйви.

Найт сделал еще глоток бренди и, откинув голову на спинку кресла, закрыл глаза. Жизнь — поистине превосходная штука. У него нет причин жаловаться или просить чего-то лучшего. Он всем доволен, здоров как бык, ни одного больного зуба, волосы не редеют и не выпадают, он только недавно был с любовницей, готовой удовлетворить любой его сексуальный каприз, и ничто, если не считать появлявшегося время от времени очередного жеребца, требовавшего упорной тренировки, не тревожило его существования. Нет, Найту нечего больше желать!

Взяв книгу, начал рассеянно перелистывать.

— Милорд.

Найт поднял голову при звуках голоса Дакета. Кругом могло быть тихо, как в церкви, и все же никто никогда не слышал шагов дворецкого. Ростом всего пять футов, с лысой, как яйцо, круглой головой и таким же выступающим животиком. Дакет отличался тонкой интуицией, редкой восприимчивостью и знал хозяина даже лучше, чем его камердинер Стромсо, а кроме того, обладал даром легко убирать всяческие препятствия, неожиданно возникающие на безмятежном жизненном пути виконта Каслроза.

— Что случилось, Дакет? Надеюсь, никаких особенных неприятностей?

— Этого я не могу утверждать, милорд. Найт удивленно взглянул на дворецкого:

— То есть?

— Вас хочет видеть молодая особа и трое очень юных особ. Молодая особа желает поговорить с вами наедине.

— Молодая особа и трое очень юных особ? «Беда Дакета в том, — подумал Найт, — что у него совсем нет чувства юмора. Ни малейшего признака».

— Ну что ж, скажите этой особе, что я уехал из страны, объясните ему.. или ей…

— Ей, милорд.

— Объясните, что я упал в море и утонул… кстати, кто она, черт возьми?

— По ее словам, вдова вашего кузена.

— Моего кузена? Как? Трис? — Найт тупо уставился на Дакета: «Тристан мертв?» — Он задумался, пытаясь вспомнить, когда в последний раз слышал о кузене. Боже, да ведь прошло не меньше пяти лет! Быстро встав, он привел в порядок одежду: