Иероглиф «Любовь» - Надежда Первухина

Шэси из рода Циань тоже несомненно являлась красавицей, но красота ее была иного рода, чем красота Нэнхун. Шэси была гибкой и тонкой, как бамбуковая розга, проворной и стремительной, как угорь в ручье, л смуглой, будто долго загорала на солнце, чего, разумеется, не станет делать ни одна здравомыслящая девица из благородной семьи, ибо бледность кожи — отличительный признак девушки высокого сословия. Яркие, выразительные глаза Шэси смотрели на всех внимательно, придирчиво и без приличествующей девице скромности, а алые губы часто кривились в презрительной или высокомерной улыбке. В отличие от прочих девушек, прибывших во дворец в сравнительно скромных одеяниях, Шэси была облачена в роскошные одежды, расшитые драгоценными камнями, жемчугом и золотой нитью. Мало того, у пояса девушка носила меч в ножнах, и, несмотря на все требования евнухов, с мечом она не рассталась, заявив, что этот меч — прощальный напутственный подарок ее отца, а с такими подарками не расстаются.

— Разве ты не знаешь, что к императору не допустят наложницу, носящую оружие? — спрашивали Шэси другие девушки. — Ты не сможешь прийти к владыке Жоа-дину.

— Что ж, — гордо усмехнулась Шэси, — я и не собираюсь сама идти к императору! Это он придет ко мне, едва прослышит о моей красоте!

Ох, сколь надменными иногда бывают девушки! Сколь опрометчивыми в своих словах! Благо, что эти речи гордой Шэси не достигли ушей верховного евнуха по прозвищу Лукавый Кот, иначе он повелел бы бить палками чересчур много возомнившую о себе наложницу, и тогда мало что осталось бы от красоты смуглой Шэси из рода Циань.

Итак, всех наложниц разместили во дворце Восточного "Ветра. Девице Нэнхун достались покои, прозванные Лунным Светом, потому что в полнолуние они более всего освещались луной. А девица Шэси получила роскошные покои под названием Лаковая Шкатулка, потому что все в них: полы, стены, раздвижные перегородки, мебель — было сделано из драгоценного лакового дерева, покрытого тончайшей резьбой и украшенного инкрустацией. Скоро среди наложниц появился обычай называть друг друга по наименованиям своих покоев. И так скромная, робкая и всегда немного печальная Нэнхун стала Лунным Светом, а горделивая Шэси — Лаковой Шкатулкой.

Жизнь наложницы на самом деле лишена пикантных развлечений и легкомысленного времяпровождения, хотя ты мог бы подумать и иное, наш драгоценный читатель. За каждой наложницей строго надзирают приставленные к ней младшие евнухи и ежедневно докладывают главным евнухам о поведении, речах и занятиях девушки. Наложницы вкушают самую простую пищу и не пьют вина, у них нет никаких украшений и одежд, кроме тех, что привезли они с собой из дому. Все, чем позволено заниматься наложнице до тех пор, пока император не обратит на нее взор страсти, — это читать старинные летописи, вышивать панно на религиозные темы и слагать стихи, в которых наложница должна уподоблять себя иссохшей земле, а императора именовать живительным дождем...

Так прошло несколько месяцев с того дня, как наложниц привезли во дворец, но владыка Жоа-дин еще не осчастливил своим посещением ни одну из них. Дело в том, что ему пришлось во главе своей непобедимой армии выступить против многочисленных банд жестокого и кровожадного Горного народа, не желающего подчиняться указам императора. Когда же Горный народ был победоносно разгромлен императорскими войсками, Жоа-дин с великими почестями возвратился в Непревзойденный дворец. И не успел владыка, что называется, омыть чресла и выпить трижды по три чаши сладкого победного вина, как к нему в залу отдохновения ужом вполз верховный евнух по прозвищу Лукавый Кот.

— Чего тебе? — не слишком милостиво осведомился у евнуха император и отставил в сторону чашу с вином.

— О владыка! — кланяясь до земли, заговорил Лукавый Кот. — Да будет прощена мне моя назойливость, но она вызвана лишь желанием усладить взор и слух вашего величества.

— Ты, что ли, презренный червь, станешь услаждать мой взор и слух? — милостиво рассмеялся император и вернул чашу на место. А затем осушил ее до дна.

— О нет! — в притворном страхе всплеснул руками евнух. — Я лишь уполномочен передать вам подношение одной из ваших наложниц...

— Наложницы, — раздумчиво пробормотал император. — Покарай меня Черная Черепаха! За этими военными походами я совсем про них забыл! Ну давай, евнух, показывай, что там у тебя.

Лукавый Кот поклонился, а затем, встав с колен, хлопнул в ладоши. Тут же в зал вошли четверо слуг, несших в руках нечто объемистое. Верховный евнух сделал знак первой паре и сказал:

— Это — для услаждения вашего взора, император! И слуги развернули большое длинное полотно, украшенное дивной вышивкой. Оно аллегорически изображало Яшмовую Империю. В голубых и бирюзовых водах резвился священный Алый Дракон с золотыми усами и Девять Благожелательных Карпов, как известно приносящих богатство и изобилие. Над водами возносилась искусно вышитая башня императорских покоев, окруженная чудными цветами и птицами. А над императорской башней парил в лиловых облаках Небесный Чиновник, держащий в руках свиток с несколькими иероглифами, звучащими так: «Покровительство Неба, мир и процветание великому императору Жоа-дину, владыке Пренебесного Селения! »

Вышитое полотно было так роскошно и красиво, что император Жоа-дин несколько мгновений не мог вымолвить ни слова. И то сказать, в военных походах и жестоких боях сердце его огрубело, он отвык от истинной красоты. Но теперь красота проникла в его душу и понудила глядеть на окружающий мир по-иному. Владыка Жоа-дин неожиданно вздохнул и ощутил в сердце весеннее томление.

— Кто же та искусница, что вышила столь прекрасную картину? — спросил император у Лукавого Кота.

— Я назову вам имя, — льстиво улыбаясь, ответил Лукавый Кот, — но не раньше, чем вы взглянете на второе подношение.

— Хорошо, — усмехнулся император. Весеннее томление в его сердце ощущалось все сильнее.

Вторая пара слуг поставила перед императором небольшой и невысокий пятиугольный лакированный столик. Затем один из слуг водрузил на столик нечто, укрытое легким покрывалом из пестрой кисеи.

— Снимите покрывало, — распорядился владыка Жоа-дин.

Его приказ немедленно исполнили. Глаза императора загорелись поистине детским восторгом: перед ним был великолепно сделанный из дерева, ткани, бумаги и самоцветов миниатюрный сад. В этом саду имелся крохотный зеркальный пруд с перекинутым через него резным мостиком и изящный павильон из бумаги персикового цвета.

— Прелестно! — воскликнул император. — Пожалуй, во всем моем дворце не найдется другого искусника, который смог бы сотворить такую очаровательную игрушку!

— Это еще не все, — сказал Лукавый Кот. — Позвольте вашему недостойному рабу вставить вот этот ключик в маленькую пещерку под игрушечным дворцом.

— Разумеется! — нетерпеливо воскликнул император.

Лукавый Кот взял небольшой, искусно выточенный из нефрита ключ, вставил его в нужное отверстие и повернул. Раздался негромкий щелчок...

— Отойди! — велел евнуху император. — Ты мне весь вид загораживаешь!