Лиарха - Марина Эльденберт

Она уходит, хлопнув дверью, а Хар бросает на меня сердитый взгляд и уходит за ней. Надолго, потому я что успеваю дойти до окна и рассмотреть все красоты Четвертого. Отсюда виден краешек парка, высотки с неоновыми вывесками, которые в пасмурную погоду горят весь день. Я понимаю, что хочу себе такую же квартиру. Жить одному, быть свободным.

Возвращается друг без Кьяны.

— Не остыла? — спрашиваю я.

— Остыла, но не хочет тебя видеть, пока ты ведешь себя как едх.

— Взаимно. Когда перестанет вести себя как маруна, тогда и сможем нормально поговорить. Как ты ее терпишь?

Черты лица Хара заостряются:

— Полегче, брат. Ты говоришь о моей девушке.

— Мне надоело, что все говорят, что мне делать и куда идти.

— Вирна ее подруга. Была. Мне жаль.

Мы молчим, и кажется, одновременно закрываем эту тему. Потому что Хар говорит:

— Кое-что не сходится, Лайт.

— Что именно?

— Ты сказал, что собирался сбежать от Шадара. — Взгляд Хара пронизывает как зимний ландорхорнский ветер. — Куда? К Зоргу?

— Нет. Я собирался покинуть Ландорхорн.

— Покинуть?

— Уплыть отсюда.

— Но это безумие. До ближайшей цивилизации тысячи энтваллов… — Он осекается. — Есть что-то еще?

Я смотрю на Хара, и не понимаю, почему не доверил ему тайну Эн раньше.

— Да. Я собирался сделать это не один.

Друг слушает мой рассказ про знакомство с раг’аэной и ни разу не перебивает. Он долго молчит, даже когда заканчиваю, и я не выдерживаю первым:

— Что скажешь?

— Что тут сказать? Звучит безумно, но это многое объясняет. Например, то, как вы с Мэйс добрались до берега в тот шторм. А еще твой побег. С помощью океанской бабочки ты действительно мог бы сбежать из Ландорхорна, почему передумал?

— И оставить вас одних? — усмехаюсь я, и добавляю уже серьезно: — В Ландорхорне вся моя жизнь. Мне не нужно бежать или скрываться, чтобы сделать ее такой, какой хочется.

— Мэйс ведь в курсе, да? Ты рассказал ей про бабочку?

— Да.

Хар смотрит мне в глаза, словно сканирует.

— Значит, твои чувства к Вирне даже серьезнее, чем считает Кьяна.

Они издеваются надо мной?!

— И ты туда же? — интересуюсь раздраженно. — Сколько еще мне повторять, что все в прошлом?

— Мне или себе? Брат, мы с тобой с детства знакомы, а ты рассказал про раг’аэну первой попавшейся девчонке? Сильно в этом сомневаюсь.

— Вы с Кьяной можете думать все, что хотите. Последний раз, когда я видел Мэйс, она была счастлива. Счастлива с другим парнем.

— Видел?

— Мы разговаривали.

— Спокойно, как взрослые люди, или как вы делаете это обычно?

— Ты мой друг, но сейчас я готов тебе врезать.

Действительно готов, даже кулаки сжимаются, а в ладонях концентрируются искорки силы.

Хар только усмехается.

— Об этом и речь, Лайтнер. Я не собираюсь лезть в твою жизнь, но как твой лучший друг советую тебе закрыть тему Мэйс. Хотя бы внутри себя. Ну или сделать так, как тебе хочется. В смысле, строить свою жизнь такой, какой ты ее видишь.

Раздражение гаснет так же быстро, как и вспыхивает.

— Въерх действия?

— Не люблю тормозить.

— С М’эль ты точно не тормозил.

— Решил, что если плохой парень ее разочаровал, то хороший подойдет ей больше, и рискнул.

— Долго подступался? — я легко пихаю друга в плечо и подмигиваю, но Хар не ведется.

— Я не стану обсуждать с тобой свою девушку.

— Справедливо, — соглашаюсь я и добавляю: — Я подумаю над твоими словами насчет Мэйс.

Мы съедаем завтрак, принесенный курьером, оставляем только часть для Кьяны (она наотрез отказывается выходить). И я понимаю, что не могу задерживаться у друга надолго. В прошлом мог бы, но сейчас мне нужно свое жилье, а еще новый тапет — мой остался у Родреса. И совершенно точно Хар не должен из-за меня ссориться со своей девушкой. Поэтому после завтрака я говорю:

— Мне нужно съездить домой и поговорить с матерью. Я должен узнать, все ли с ней в порядке.

— Возьми мой эйрлат.

— Спасибо.

Я хлопаю друга по плечу и направляюсь к выходу.

— Лайт?

— Что?

— Я могу рассказать Кьяне про раг’аэну?

— Можешь, — киваю я с улыбкой. — Пообещай ей знакомство с Эн, если перестанет пытаться учить меня жизни.

После разговора с Харом мое настроение улучшается, и жизнь уже не кажется грязной лужей со сточными водами.

Я добираюсь до Первого круга привычным путем. Он разительно отличается даже от того же Четвертого. Здесь каждый особняк размером с квартал и окружен большим парком, а отцовский больше всех. Здесь богатство и роскошь, нет только свободы.

Я останавливаюсь возле ворот в дом, но ворота даже спустя минуту остаются закрытыми, а значок доступа мигает предупреждающим красным.

Какого едха?

Хотя я догадываюсь, какого. Его зовут Диггхард К’ярд.

Поэтому выхожу из эйрлата и направляюсь к зрачку камеры системы.

— Впусти меня, — приказываю, позволяя ей сканировать мое лицо.

— В доступе отказано, — отвечает мне равнодушный голос системы.

— Я здесь живу.

Точнее, уже не живу, но здесь живет моя мать.

— В доступе отказано.

Хидрец!

Я разжимаю кулаки, и волна моей силы ударяет в ворота. Мощная, но металлические створки настолько основательные, что даже не дрогнули. А вот система срабатывает сразу:

— Отойдите от ворот. Любая последующая атака будет расценена как намеренная, и я буду вынужден принять меры.

— Что? — рычу я. — Что ты сделаешь?!

Система не отвечает, зато в динамиках раздается голос брата:

— Привет, Лайт.

Я бросаюсь к камере, смотрю в самый зрачок.

— Джубо, впусти меня.

— Отец запретил тебя впускать.

Кто бы сомневался!

— Я приехал не к нему, к маме. Я хочу ее увидеть.

— Ей запрещено видеться с тобой. Как и мне.

Что?!

— И вы его послушаете?

— А кого мы должны слушать? Тебя? Отец сказал, что ты отказался от нас. Что ты больше не часть нашей семьи.

— Это значит, что я ему больше не подчиняюсь. Но это не значит, что я не хочу вас видеть. Впусти меня! — последнее я уже рычу.