Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен… - Сергей Глезеров

В апреле 1918 года арестован в Москве за злоупотребления властью и связи с анархистами, но уже в мае освобожден, поскольку был своим по духу, а 13 июня назначен главнокомандующим Восточным фронтом.

«В результате новейших архивных исследований удалось установить, что вероятной причиной измены Муравьева стал его конфликт с высшим советским военным руководством, в котором конструктивную позицию, с точки зрения интересов Красной армии, занимал как раз Муравьев, – отмечает Андрей Ганин. – Создание фронта на Востоке было воспринято военным руководителем Высшего военного совета бывшим генералом М.Д. Бонч-Бруевичем и, под его влиянием, председателем этого совета Л.Д. Троцким отрицательно. Свою роль сыграло резкое неприятие Бонч-Бруевичем какой-либо конкуренции в военном руководстве.

Фактически центр попытался сорвать создание фронта, насаждая отрядную систему, принятую в войсках завесы. М.А. Муравьев был возмущен этими дезорганизаторскими предложениями. С учетом его личностных особенностей – налета авантюризма, стремления играть роль (в том числе как руководителя мощного и важного фронта) – эти события могли стать катализатором последовавшего через несколько дней выступления против советской власти».

Конфликт разворачивался на фоне окончательного разрыва большевиков с левыми эсерами и левоэсеровского восстания в Москве, а также череды восстаний, поднятых эсерами в Ярославле, Рыбинске и Муроме. Муравьев был близок к партии левых эсеров, причем Ленин 7 июля просил членов РВС организовать личный надзор за ним.

Все это переполняло чашу терпения Муравьева. В ночь на 10 июля он тайно от членов РВС отбыл из Казани в Симбирск, куда вызвал командующего 1-й армией М.Н. Тухачевского со штабом. В Симбирске он занял стратегические объекты города, арестовал Тухачевского, объявил себя главнокомандующим армии, действующей против германцев, и призвал войска и население к восстановлению фронта против Германии. Кроме того, он выступил с инициативой создания Поволжской Советской республики.

Ленин и Троцкий в совместном правительственном обращении заявили, что «Бывший главнокомандующий на чехословацком фронте, левый эсер Муравьев, объявляется изменником и врагом народа. Всякий честный гражданин обязан его застрелить на месте». Впрочем, это обращение опубликовали 12 июля 1918 года, когда сам Муравьев уже был мертв.

Накануне он явился на заседание исполкома губернского Совета вместе с представителями левоэсеровской фракции, потребовав отдать ему власть. Однако здание уже окружили латышские стрелки, бронеотряд и особый отрядом ЧК. Во время заседания появившиеся из засады красногвардейцы и чекисты и объявили Муравьеву о его аресте. Тот оказал вооруженное сопротивление и был убит, по другим данным – застрелился…

И наконец, случай с Василием Яковлевым (настоящие имя Константин Мячин) – пример того, как старый большевик, разочаровавшийся в партии, перешел на сторону противника. Биография у него самая что ни на есть революционная: родом из крестьянской семьи, во время Первой русской революции участвовал в создании отрядов боевиков, участвовал в экспроприациях на территории Башкирии, затем в 1908 году эмигрировал, жил в Бельгии, Германии, Италии, Швейцарии. В Россию вернулся в 1917 году. Активно участвовал в революционных событиях в Петрограде, даже стал комиссаром центральной телеграфной станции и помощником председателя ВЧК.

Именно Василий Яковлев в 1918 году руководил перевозкой бывшего императора Николая II из Тобольска в Екатеринбург. 13 мая 1918 года Лев Троцкий назначил Яковлева командующим Урало-Оренбургским фронтом, с 22 июня Яковлев декретом РВС Восточного фронта назначен командующим созданной из уфимской и оренбургской групп войск 2-й армией, 26 июня снят с этой должности, а 3 июля назначен комиссаром той же армии при командарме Махине.

В августе 1918 года направлен в занятую белыми Уфу для подпольной работы. Спустя три месяца он предложил свои услуги Уфимской директории, при этом подготовил воззвание к красноармейцам с призывом прекратить гражданскую бойню. Свой переход он объяснял разочарованием в большевиках.

У белых Василий Яковлев был арестован, в начале 1919 года освобожден под подписку о невыезде и бежал в Харбин. Там работал электромонтером, служил на КВЖД, переехал в Шанхай, где устроился в советское консульство секретарем, служил в аппарате главного политического советника при правительстве Сунь Ятсена М.М. Бородина. Позднее Яковлев попал в китайскую тюрьму, бежал в Советский Союз, где в 1927 году арестован и осужден на десять лет лагерей. Удивительное дело: в 1933 году не только досрочно освобожден, но даже стал сотрудником ГУЛАГа. Впрочем, большого террора он не пережил: в феврале 1938 года его вновь арестовали, а в сентябре расстреляли.

Военачальники белой армии, точно как же, как и Красной, к предательству относились крайне жестко. А предателями они считали всех офицеров, которые изменили присяге и пошли служить большевикам. «Испокон века вся военная идеология наша заключалась в известной формуле: «За веру, царя и отечество». На ней выросли, воспитались и воспитывали других десятки поколений», – отмечал вождь белого движения генерал Антон Иванович Деникин в своих «Очерках русской смуты».

В числе тех, кого белые считали изменниками, были известные генералы русской армии Алексей Брусилов, профессор Академии Генштаба Николай Данилов, командующий Южным фронтом Владимир Егорьев, бывший главком Юго-Западного фронта Первой мировой Алексей Гутор, бывший военный министр Алексей Поливанов… Прощение могло быть только тем, кто, покинув красных, переходил на сторону белых.

«Наивно… верить заявлениям генерала Брусилова, что он с молодых лет „социалист и республиканец“, – отмечал Деникин в „Очерках русской смуты“. – Он – воспитанный в традициях старой гвардии, близкий к придворным кругам, проникнутый насквозь их мировоззрением, „барин“ – по привычкам, вкусам, симпатиям и окружению. Нельзя всю долгую жизнь так лгать себе и другим».

В ноябре 1918 года генерал Деникин издал приказ, согласно которому служба офицеров у большевиков расценивалась как предательство: «Всех, кто не оставит безотлагательно ряды Красной армии, ждет проклятие народное и полевой суд Русской армии – суровый и беспощадный».

В одной из листовок, выпущенной на Северо-Западе летом 1919 года от имени «Штаба Белой армии» и обращенной к солдатам Красной армии, звучал призыв: «Смело арестовывайте своих комиссаров и коммунистов и переходите к нам. Желающие воевать с нами вместе получат двухнедельный отдых в тылу ранее чем встать в наши ряды; нежелающие – пойдут в тыл… Решайтесь, пока не поздно. Пока мы смотрим на Вас, как на людей, обманутых комиссарами, увидя же Ваше упорство – сочтем Вас за верных слуг большевиков; тогда не спасет Вас ничто…».

А в листовке «Штаба Народной Белой армии», изданной тогда же и адресованной «бывшим офицерам, остающимся еще в Красной армии», говорилось следующее: «Кровавому большевизму давно был бы положен конец, если бы не ваша холопская поддержка… Вы – главный мускул, дающий силу кровавому террору. Опускающиеся на головы мучеников руки палачей – ваши руки. До сего мы взывали к вашему заглушенному патриотическому чувству; теперь мы ультимативно заявляем: не с нами – значит, против нас… Всякое ваше сотрудничество с коммунистами дальше будет рассматриваться как измена России».