Звезда заводской многотиражки 3 - Саша Фишер

Мешать, ясное дело, я не стал, а пошел исследовать территорию. Надо было найти клуб, ознакомиться с расписанием мероприятий, получить какие-то финальные инструкции от Антонины Иосифовны… Да и вообще прогуляться. Не то, чтобы я насиделся в автобусе до тошноты, но на воздух выйти мне все равно хотелось. Видимо, это мои измученные заводским воздухом легкие условия диктовали.

Клуб я нашел с первого раза. Впрочем, его сложно было с чем-то перепутать. Двухэтажное здание с внушительным крыльцом с квадратными облицованным мрамором колоннами и длинным балконом с отдельной широкой лестницей-пандусом. Через все здание натянут красно-белый транспарант: «Шинное производство — основа индустриализации СССР!» А сбоку, на сложносоставном фанерном щите — еще один плакат: «Передовикам резино-асбестового комбината — троекратное ура!

Перед клубом была квадратная площадка, из центра которой торчал штырь флагштока. Типичный такой плац, как в пионерлагере. Хм, интересно… А когда здесь просто смена отдыхающих, они тоже должны делиться на отряды, придумывать себе название и девиз и выходить на обязательное построение утром и вечером?

Черт, таких подробностей я не помнил… Может, спросить у кого?

На крыльце курили трое вальяжных мужчин в строгих черных пальто с каракулевыми воротниками. По лицам видно — серьезные шишки. Очень характерное такое выражение барского превосходства. Мимо троицы к дверям направилась шумная компания не столь изысканных товарищей — молодых, шумных, с блеском в глазах и обычной одежде — ушанки из кролика, пальтишки с овчиными воротниками, зимние ботинки весьма стоптанного вида. Но явно не комплексующие насчет своего внешнего вида. Я пристроился в хвост этой самой компании и вместе с ними и клубами пара ввалился в фойе клуба. Жизнерадостные передовики сразу же намылились подняться по лестнице, но не тут-то было!

— Куда в верхней одежде?! — раздался зычный окрик суровой женщины героических пропорций и скрученными дулей на макушке седыми волосами. Она тоже была одета в жилет из овчины поверх обычной одежды, как и принимавшая меня администраторша. Такая вот униформа загородной жизни, что уж… — Гардероб для кого поставили?!

— Да мы же ненадолго совсем, Марья Ильинична! — моментально отозвался один, самый высокий, шапка сдвинута на затылок, а из кармана пальто многозначительно выглядывает горлышко бутылки из зеленого стекла. Наверняка, из второго тоже, просто мне было видно только один карман.

— Не положено в верхней одежде, ясно вам? — отрезала гардеробщица и грохнула ладонью по деревянной полке перед собой.

— А давайте вы отвернетесь и будто не заметите, а мы вам из буфета шоколадку принесем? — заводила заискивающе посмотрел на Марью Ильиничну, но она грозно сдвинула брови. Стало понятно, что отворачиваться она не будет.

Я спорить не собирался, так что стянул с себя пальто, сунул ему в рукав шапку и протянул ей.

— Петелька на соплях держится, — заворчала тут же Марья Ильинична. — А зашить, конечно же, руки отвалятся.

— Виноват! — я браво щелкнул каблуками. — Обещаю исправиться!

Развеселая компашка, воспользовавшись тем, что я отвлек внимание грозной гардеробщицы, устроила возню с перекладыванием бутылок и закуски из карманов пальто в другие карманы.

Ну а я получил свой номерок и двинулся искать Антонину Иосифовну. Из любопытства заглянул во все имеющиеся двери, перед тем, как подняться на второй этаж в столовую. Дверь справа, та, что под лестницей, вела в торжественный актовый зал. Источником шума, привлекшего мое внимание, оказались рабочие, расставляющие стулья ровными рядами. А еще двое волокли по сцене внушительных размеров кафедру.

В коридоре вдоль гардероба имелись двери с буквами «М» и «Ж». Заглядывать не стал, ибо назначение и так было понятно. За дверью с противоположной стороны холла пряталось что-то вроде классной комнаты или малого конференц-зала. Рядом с дверью — затянутый синей тканью щит. К нему иголочками была приколота разная информация. Начиная от программы нашего мероприятия и заканчивая огрызками бумаги с не всегда понятными объявлениями. Например такое «Павел Степлищев, корпус два, четыре штуки!!!»

Я немного поизучал программу, выяснил, что через час будет торжественное открытие, а после ужина — выступление ВИА «Улыбка» и танцы. И направился наверх.

Перед входом в столовую была еще парочка дверей, маркированных буквами «М» и «Ж», и целый ряд раковин с длинным зеркалом над ними. А над зеркалом — длинный же плакат, на котором разноцветными толстеньким буквами было написано, что «Мойте руки перед едой! Чистота — залог здоровья!» Правда, никаких приспособлений для вытирания рук рядом не имелось. Видимо, знающие люди ходят в столовую со своим полотенцем. «А в туалет — со своей туалетной бумагой», — ехидно подсказал внутренний голос.

Антонина Иосифовна нашлась в закутке буфета. Она сидела за столиком одна и внимательно просматривала лежавшую перед ней газету. С самого края стола — белая фарфоровая чашка с остатками чая.

— А, Иван, очень хорошо, что вы уже здесь, — медленно проговорила она, сложила газету, под которой обнаружилась картонная папка. — Вот, возьмите. Это тезисы ваших материалов.

— Эээ… Не понял? — я отодвинул стул, ножки его противно скрипнули по полу. Сел. Придвинул к себе папку, на которой была написана моя фамилия. — Каких еще материалов?

— Которые вы напишете, когда мы вернемся, — прозрачный взгляд редакторши изучающе уставился на мое лицо.

— Так ничего же еще не началось вроде? — удивился я и развязал тесемки папки. Внутри обнаружилось несколько листочков печатного текста.

— Это официальное мероприятие, так что самодеятельность здесь не приветствуется, — сказала Антонина Иосифовна. Веско так сказала, будто готовясь к тому, что я сейчас буду спорить и отстаивать свое право на свободу слова. Я пробежал глазами по скучным казенным фразам, кивнул и посмотрел на нее.

— Понял-принял, — сказал я и захлопнул папку. — Так это значит, что можно не ходить на мероприятия?

— Что значит, не ходить? — редакторша посмотрела на меня поверх очков. — Там в числе всего прочего есть списки вопросов для интервью…

— Но там и ответы тоже есть, — усмехнулся я.

— Но это не значит, что эти вопросы не должны быть заданы, — строго сказала она. — Посетить нужно все мероприятия, и в понедельник материал должен быть готов. Три матерала, если быть точнее. Но остальные два можно будет занести во вторник и среду.

— Ясно-понятно, работаем с энтузиазмом, — я снова понятливо кивнул. Взгляд Антонины Иосифовны стал удивленным. Видимо, она ожидала, что я буду возражать, спорить и становиться в позу. Может, конечно, и стоило бы для вида поспорить, наверняка настоящий Иван Мельников так бы и сделал. Свобода творчества и самовыражения и все такое. Но я уже очень давно пережил этот период. Готовые тезисы, и надо только переписать? Отлично, значит будет меньше работы.