Палачи и герои - Сергей Зверев

– Согласен…

Большинство инертной крестьянской массы не пронять призывами о свободе Украине. Им главное, чтобы хозяйство крепкое было да урожай подчистую не забирали. И Дантист видел два способа удержать власть над таким населением – ложь и насилие.

Крестьяне панически боялись прихода Советов. Пропагандисты ОУН в красках расписывали, как большевики будут мстить за то, что Галиция снабжала немцев солдатами и зерном. Большинство селян сразу сошлют в Сибирь, остальных расстреляют. Было распространено фальшивое постановление правительства СССР о депортации всего украинского народа. И это действовало. Красную армию встречали озлобленно, при ее приближении люди толпами уходили в леса, вступая в ряды УПА.

Однако картина, которую наблюдали жители Западной Украины, разительно отличалась от пропаганды националистов. В освобожденных районах начинали действовать хозяйственные органы, восстанавливались разрушенные дома, предприятия. Советы не только объявили курс на мирную жизнь, но и стали ее налаживать.

На последних совещаниях ОУН-УПА выделялось несколько больных проблем. Так, очень беспокоил призыв в Красную армию.

Поговаривали, для борьбы с подпольем Первый секретарь ЦК Украины Никита Хрущев предложил призвать в армию всех украинцев: лояльных – в боевые части, нелояльных – в подразделения обеспечения. Призыв начинался сразу, как только в освобожденном районе открывались органы власти. Призвали уже десятки тысяч галичан. Это те, кто уже не встанет в ряды УПА, а будет воевать на стороне врага. Кто вернется домой, пропитанный ядовитой советской идеологией. Они не только потеряны для общего дела, но и вредны.

Последовал приказ подразделениям повстанческой армии о срыве призыва. Начались налеты на военкоматы и жесточайшие казни их сотрудников, включая машинисток, секретарш. Нападения на машины, перевозящие призывников. Тех парней, кого удавалось перехватить, забирали в ряды УПА или пороли шомполами, наиболее идейных – убивали.

Следующая проблема – близился сбор урожая. Большевики восстанавливали колхозы и готовились к заготовкам. Но Украине не быть вновь житницей СССР! Террор – поджоги элеваторов, захват зерновых запасов, при невозможности – их уничтожение. Не дать советскому государству ничего! Пускай народ дохнет с голоду, но коммунистам не жрать украинские хлеб и сало.

Чтобы не потерять поддержку народа, ОУН нужно было подогревать ненависть к комиссарам, показывать их истинное лицо. В этом Дантист видел теперь главную задачу СБ. Поэтому лично создал несколько групп «идеологического воздействия», в задачи которых входило подливать масло в огонь. Часть казаков обрядил в форму бойцов Красной армии, они заходили в деревни, выявляли «бандеровцев», вешали их принародно, сжигали дома и амбары.

– Так будет со всеми, кто против советской власти, – кричали напоследок.

Слухи о расправах над простыми украинскими селянами передавались из уст в уста, обрастая дикими подробностями, тиражировались в подпольной прессе и листовках, которыми обклеивались все дома и столбы. И после этого новые добровольцы приходили в леса.

Необходимо было запугать колеблющихся. Чтобы их корежило при одной мысли об измене делу освобождения Украины. Чтобы стискивало ужасом так, чтобы они даже не помышляли, что Советы – это законная власть и ей надо подчиниться.

Как достигнуть такого уровня ужаса? Ответ один – безжалостный наглядный террор.

Немало селян с готовностью шли в колхозы – эти ячейки советской действительности. Туда поступали техника, посевное зерно. Колхозы – такие же вражеские гнезда, как военкоматы и райотделы НКВД. Дантист предложил в селах, которые добровольно приняли колхозы, а с ними новую жизнь, казнить каждого десятого. Это такая децимация – казнь в Древнем Риме в войсках, проявивших трусость.

Первое такое мероприятие он решил устроить в селе Кухоцкое, узрев в областной ровенской газете репортаж о том, как там строят новую жизнь, да еще фотографии счастливых колхозников. Ничего, пусть теперь пофотографируются!

Для акции Дантист взял Адвоката и свою лучшую зондеркоманду из десятка человек. Этого было мало, и им была придана сотня УПА. На рассвете они вошли в село.

По информации агентов СБ из села быстро нашли дом участкового. Тот отчаянно отстреливался и положил двух казаков, но был убит, а его жену и двоих детей, избитых и оборванных, поставили в центр площади перед правлением колхоза. Там же оказался и председатель колхоза со всей семьей. Еще на площадь согнали три сотни жителей.

– Что, большевикам продались? – обвинял их громогласно Дантист. – Нашу родную Украину на колхозный хлев променяли? Вы права жить не имеете!

Послышались вопли, причитания. Заверения, что это не так.

– Чтобы неповадно было. Каждый десятый из мужчин – на нож. С остальных взять нечего.

В толпе стояли плач, причитания. Наиболее шустрые селяне вытолкнули вперед троих комсомольцев и пару активистов, которые мутили воду. Это, конечно, похвально. Но страх. Только страх дает власть…

– Этого мало, – улыбнулся Дантист, прохаживаясь перед толпой, которую держали на мушке его бойцы. – Каждый десятый!

Комсомольцы смотрели на него все с той же не раз виденной у этих щенков внутренней уверенностью, от которой Дантисту всегда становилось не по себе.

– Все равно проклятое бандеровское отродье скоро перевешают! – крикнул один. – Вы не нужны народу! Украина может быть только советской! Или ее не будет!

– Вот же змей. – Дантист выстрелил говоруну в живот из пистолета. Конечно, можно было взять его с собой, дать ребятам с ним позабавиться – кожу там содрать живьем, они в этом мастаки. Но времени не было. – Казнить всех.

С виселицами возиться не стали – долго. Расстреляли тридцать пять человек – весь сельсовет с семьями, актив и еще пару десятков произвольно выбранных крестьян. На стену сельсовета поместили транспарант: «Так будет со всеми предателями Украины».

В лесу Адвоката вырвало. Он присел на корточки, не в силах идти дальше.

Дантист насмешливо посмотрел на него:

– Что, чужая кровь в горло не идет?

– Все в порядке.

– Ну, в порядке так в порядке. – В тоне Дантиста было что-то такое – как у судьи, который обсуждает приговор. И эти нотки не укрылись от Адвоката.

– Знаешь, какова крепость цепочки? – спросил Дантист.

– Определяется крепостью ее слабого звена, – буркнул Адвокат.

– Вот именно, мой добрый друг. Всегда помни об этом…

Краткосрочные курсы сотрудников НКВД располагались под Харьковом в казармах бывшей школы красных командиров, а потом немецкого полицейского батальона. Чистые простыни, пружинные кровати, еда по расписанию, всегда горячая – стоит ли мечтать о большем? Еще была учеба, в которую Иван погрузился с головой. Страна сочла нужным оторвать его от боевых действий, поить, кормить, и единственное, чем он может отплатить, – ударная учеба.